Холодные объятия

– Значит, так и было. – Он плотно сжал челюсти. – Скорее всего.

Я уставилась на него. Слезы жгли глаза. Его самоотверженная решимость защищать меня до последнего заставляла мое сердце разрываться от боли.

– А что, если… что, если Лилин не существует?

– Что?

Живот скрутило, но я должна была высказать вслух свои страхи. И покончить с ними раз и навсегда.

– Что, если никакой Лилин нет, Зейн? Может, это только мы – да Ад – думаем, что они возродились, а на самом деле их нет?

– Чепуха какая-то.

– Не скажи, – прошептала я, вглядываясь в размытые силуэты деревьев за окном. – Ты сам подумай. Никто толком не знает, что требовалось для завершения ритуала. Это все наши догадки и предположения. Что, если я должна была потерять невинность? Но я до сих пор девственница. Так что если Кайман ошибся, ритуал не сработал. Он просто не мог сработать. И даже Эббот сказал, что это была Лилин или что-то подобное. Я слышала его в ту ночь. Наверное, поэтому он приказал другим членам клана присматривать за мной. Он тоже это подозревает!

– Если ритуал не сработал, тогда как же разорвались цепи Лилит?

– Я не знаю, но, возможно, это как-то связано с тем, что я делаю. Ведь я – дитя Лилит. И, вероятно, оказываю какое-то влияние на происходящее. Подумай об этом. Лилин способна делать то же самое, что и я – забирать душу. Просто мы с ней делаем это по-разному. – Слова срывались с моего языка с такой же скоростью, с какой летела «Импала». – И где эта дурацкая Лилин? Почему ее не видим ни мы, ни Рот? Мол, она находится в школе, но никто ее там не нашел. Зато я в школе! Я побывала рядом со всеми, кто успел заразиться, и еще с целой тучей людей.

– А как же кокон в подвале и Ползуны?

– Кто знает, почему они там оказались и что было в коконе. Это не первое демоническое явление, случившееся там из-за меня. Помнишь зомби в котельной? А Кайма – демона, которого убил Рот?

Зейн покачал головой.

– Даже не могу поверить, что ты несешь такую чушь.

– А я не могу поверить в то, что ты отказываешься посмотреть правде в глаза!

– Черт. – Он вильнул вправо и ударил по тормозам. Я дернулась вперед, удерживаемая ремнем безопасности, когда «Импала» резко остановилась на обочине дороги. Он повернулся ко мне, и в ярости его глаза полыхали синевой оттенка «электрик». – Но ты не забирала душу Дина! Или Гарета! Ты не виновата в том, что случилось с ними, Лейла.

– Может быть, мне и не нужно подпитывать себя их душами! Кто знает? – Горло саднило от крика. – Мои способности меняются. Я больше не могу видеть ауры, но чувствую чужие эмоции. Может, изменилась и моя способность забирать души.

– Это абсолютно нелепо. Ты сама-то слышишь себя?

– А ты меня слышишь? – огрызнулась я. – То, о чем я говорю, не из разряда невозможного, и ты это знаешь.

Не дождавшись ответа, я отстегнула ремень безопасности. Я больше не могла оставаться в машине. Не могла находиться рядом с ним, когда мои эмоции зашкаливали. Потребность пригубить душу уже кипела во мне, угрожая прорваться на поверхность.

Я толкнула дверь, не обращая внимания на его окрик, и вышла из машины. Я сделала всего несколько шагов, когда он вдруг оказался передо мной.

– Тебе нужно успокоиться.

– Ты должен выслушать меня! Ты ведь знаешь обо всем, что происходило в доме? Я думала, что это мог быть Петр, потому что я забрала его душу, но, возможно, это и не он. Может, все дело во мне. – Мое сердце билось так быстро, что казалось, я сейчас умру. – Может быть, Эббот прав, и я сама не знаю, что делаю.

– Нет…

– Ты не понимаешь! – Ветер хлестал нас, но я почти ничего не чувствовала. – Я чертовски злилась в тот момент, когда выбило стекла, и досадовала на Мэддокса, который не так на меня смотрел, а потом он упал с лестницы! И вы с Даникой говорили, что чувствуете во мне демона верхнего уровня. Ты сам это сказал!

– Но это не значит, что ты ходишь и убиваешь людей направо и налево, даже не догадываясь об этом! – Ветер, казалось, подхватил эти слова и швырнул их ему в лицо. – Я знаю тебя, Лейла.

Мои ресницы увлажнились, когда я попятилась назад.

– Ты просто не хочешь, чтобы это оказалось правдой, и становишься слепым…

– Я не слепой. – Он подался вперед, схватив меня за плечи. – Я точно знаю, что я вижу, когда смотрю на тебя. Я точно знаю, что чувствую, когда прикасаюсь к тебе. Я знаю, что, несмотря ни на что, ты никогда не причинишь мне зла. И потому уверен, что все это делает кто угодно, только не ты.

Я покачала головой:

– Ты не можешь…

Он не дал мне договорить, прижал меня к своей груди и приподнял, так что пальцы моих ног едва касались земли. Я в ужасе округлила глаза, когда до меня дошло, что он собирается сделать, чем готов рискнуть только ради того, чтобы доказать свою искренность и правоту. Мне стало не по себе. Я дернулась назад, но было слишком поздно. Я не могла сбежать от него. Как всегда.

Зейн поцеловал меня.

Глава 29

Мой удивленный вздох потонул в его губах. Я уперлась руками ему в грудь и попыталась его оттолкнуть, но он держал меня мертвой хваткой, и… о боже, это было вовсе не невинное порхание губ, которое заканчивалось, не успев начаться.

Это был настоящий поцелуй.

Тот самый, что разбивает сердца, а потом соединяет их навеки. Его губы – требовательные и жадные – накрывали мой плотно сжатый рот. Глубокий звук вырвался из его груди, когда он покусывал мою нижнюю губу. У меня перехватило дыхание. Зейн вошел во вкус, углубляя поцелуй. Его язык проник в мой рот, играя с моим языком, и я вдохнула его аромат, потому что уже ничего не могла с собой поделать – он заполонил меня собою, и я сгорала в его огне.

Когда он, наконец, отстранился, я закричала – то ли оплакивая его, то ли страдая от сознания неминуемой катастрофы.

Зейн держал меня за плечи, не отпуская моего взгляда. Но он стоял, не бился в судорогах, не падал на землю, превращаясь в чудище из ночного кошмара.

Мы уставились друг на друга, оба тяжело дышали.

– Ты… ты в порядке?

– Да. – В его голосе как будто сквозило удивление. – Со мной все хорошо.

– Не понимаю, – прошептала я, глядя ему в глаза.

Уголок его рта дернулся вверх.

– Я говорил тебе, Букашка Лейла. Черт возьми, я же говорил!

Мое сердце уже отбивало чечетку.

– Бред какой-то. Это невозможно. Что-то должно…

Зейн заткнул меня поцелуем, заставляя забыть обо всем, кроме ощущения его губ на моих губах. Я даже не догадывалась, что можно довести до умопомрачения одним только поцелуем.

Меня снова опустили на землю, и его руки скользнули к моим щекам, наклоняя голову назад. Я застонала в поцелуе, который становился все более жарким и глубоким, и инстинктивно схватила его за плечи.

Не знаю, что на нас нашло. Наверное, мы слишком долго жили с сознанием невозможности того, что другие считали само собой разумеющимся. А может, вырвался наружу ураган эмоций, который мы сдерживали много лет. Может, в этом порыве было нечто большее, чем страсть. Да какая разница! В любом случае, обещание, которое я дала себе прошлой ночью, рассыпалось, как высохший лепесток. Я растворилась в Зейне.

Наши губы не отрывались друг от друга, когда он схватил меня за талию и снова оторвал от земли, так что мои ноги сами обвили его бедра. Мне казалось, что мы никогда не перестанем целоваться. Даже если рядом с нами приземлятся Альфы и станут танцевать голышом.

Его руки блуждали по моей спине, запутываясь в волосах, и постепенно спустились к бедрам. Дрожь сводила меня с ума. Он сделал несколько шагов, и в следующее мгновение я оказалась прижатой спиной к «Импале».

Я погрузилась пальцами в его шелковистые волосы, когда он освободил одну руку, потянувшись к дверце. У этого парня определенно имелся навык, потому что каким-то образом ему удалось открыть заднюю дверцу машины, не прерывая поцелуя.

Он согнул ноги в коленях, и мы оказались в тепле, на заднем сиденье. Он придавил меня своим длинным телом, продолжая целовать, высасывая из меня остатки воздуха.

Он весил, наверное, не меньше тонны, но меня восхищала и сводила с ума эта тяжесть, которую я ощущала на себе.

– Боже, – прошептал он в мои распухшие губы, поднимая голову. – Я мечтал об этом уже целую вечность, но даже не догадывался, что испытаю такое блаженство.

У меня в голове царил полный сумбур, когда я положила ладонь на его гладкую скулу. Он снова поцеловал меня – так, словно изголодался по свежему воздуху, и теперь жадно глотал его и никак не мог надышаться. Он отрывался от меня, только чтобы перевести дух, а потом снова тянулся к моим губам, пока это безумие не вышло из-под контроля.