Холодные объятия

– Лучшие качества обоих? – пробормотала я. – Ты хочешь сказать, что в демонах есть что-то хорошее?

– В тебе – да. – Его щеки вспыхнули, и я удивленно моргнула, но румянец стал медленно угасать. – Ты – наполовину демон. Я уже сказал в тот вечер, в кафе-мороженое, мы поступали неправильно, приучая тебя ненавидеть часть самой себя.

Я помнила. Эти слова затерялись в гуще страшных событий той ночи – появление Паймона и дьявольская ловушка, – но я их запомнила.

– Каждая часть тебя хороша – даже демоническая. – Он помолчал. – И в ту ночь я увидел тебя, настоящую.

Лежа на спине, я сделала глубокий вдох.

– Что ты имеешь в виду?

Он склонился надо мной, и пряди волос упали ему на щеки.

– Ты не была похожа на нас, когда сменила обличье, но и на демона не походила. В тебе смешалось и то, и другое.

– Выходит, я выглядела фриком?

– Нет. – Его рука снова пришла в движение и легла на мою талию. – Кожа у тебя стала черно-серой, как крапчатый мрамор. Это было красиво. Ты воплотила в себе лучшее, что есть в демонах и Стражах.

Приятное тепло разлилось по моим щекам, и усилием воли я заставила себя выдержать его горящий взгляд.

– В последнее время ты часто это произносишь.

– Что?

– Слово «красиво».

Его губы дрогнули в легкой улыбке.

– Да, пожалуй.

– Что-то с головой?

Он закатил глаза.

– Как бы то ни было… – Его палец выписывал ленивые круги на моем животе. Словно и не замечая этого, он мягко ухмыльнулся. – Я что-то потерял нить беседы. О чем мы говорили?

Я улыбнулась.

– Мы говорили о том, какая я крутая.

– И это правда. – Он вернулся в прежнюю позу и как будто еще ближе придвинулся ко мне. Наши бедра соприкасались, и его большой палец все еще вычерчивал невидимый круг под моим пупком, вызывая прилив уже знакомого мне тепла.

– Я тут подумала, – сказала я наконец, глядя на него. С закрытыми глазами, он выглядел гораздо моложе двадцати одного года.

– О чем? – произнес он после короткой паузы.

– Может, все-таки отправить в колледж заявление? Вдруг повезет и меня зачислят на последнем этапе?

Он открыл один глаз, и его большой палец замер. Опять пауза.

– Это из-за него?

Я открыла рот.

– Ты знаешь, что я всегда поддерживал твою идею поступления в колледж. – Теперь он смотрел на меня широко раскрытыми глазами. – Думаю, для тебя это было бы здорово, но не принимай такие серьезные решения под влиянием сиюминутных чувств.

Я хотела возразить, сказать, что мой внезапный интерес к колледжу никак не связан Ротом, но это была бы жалкая ложь. Кого я хотела обмануть? Ведь раньше я всерьез не задумывалась о том, чтобы уехать отсюда и поступить в колледж, но сейчас эта идея не отпускала меня, и родилась она спонтанно, по совсем не правильным причинам.

Зейн все смотрел на меня, и его глаза светили ярко, как солнце в летний полдень. Мне стало неловко, и я заерзала под одеялом.

– Ты его?.. – Он сделал глубокий вдох, и я затаила дыхание. – Ты любила его, Лейла?

О боже. Мои глаза расширились, и щеки заполыхали сильнее. Его вопрос застал меня врасплох.

Он отвел взгляд и покачал головой:

– Черт бы тебя побрал, Букашка Лейла.

– Нет! – выпалила я, и, когда он снова повернул ко мне голову, мое сердце забилось в горле. – Сама не знаю, что я чувствую. – Жестокая правда рвалась наружу. – Я не знаю, Зейн. Он очень дорог мне, и он… – Меня как будто душили. – Я не знаю.

И я не лгала.

Любовь – странное чувство. Порой кажется, что ты все про нее знаешь и понимаешь, но потом обнаруживаешь, что всего лишь попробовала ее на вкус. Любовь бывает разной – даже я в этом убедилась, только вот не знала, в какую категорию отнести мое чувство к Роту.

Зейн задержал на мне взгляд, а потом кивнул головой.

– Ладно. Я понимаю. – Он убрал руку с моего живота и, прежде чем я успела почувствовать укол разочарования, отыскал мою руку, и наши пальцы сплелись. – Я действительно понимаю.

Он сжал мою руку, и я ответила ему тем же, но для меня оставалось загадкой, как он мог понять, если я сама ровным счетом ничего не понимала.

Зейн проспал со мной целый день и покинул мою постель, только когда в доме зашевелились другие Стражи. Я проводила его взглядом, и мои щеки вспыхнули от смущения и стыда – слишком интимной казалась эта сцена, когда он осторожно выскользнул из моей комнаты, как будто мы… занимались чем-то неприличным.

После его ухода я осталась в постели, пытаясь разобраться в причине странного покалывания в груди. На моих губах играла легкая улыбка, потому что Зейн… в общем, он вернул меня к жизни, но потом я вспомнила все, что сказал Рот накануне вечером, и улыбку тотчас смыло, так что от нее не осталось и следа.

Пожалуй, мне стоило привыкнуть к резким перепадам настроения.

Лишь только после ужина я решила, что пора соскрести с себя грязный осадок вчерашнего дня. Я осторожно сняла повязку, с радостью обнаружив, что рана затягивалась. Значит, долой бинты. Руку еще саднило, но кровь Стража быстро справлялась с последствиями удара железным клинком.

Переодевшись в свежую пижаму, я решила вернуться в реальную жизнь и подошла к письменному столу, где оставила свой сотовый телефон. Он молчал весь день, и, когда я постучала пальцем по экрану, меня ничуть не удивил вал сообщений от Стейси.

Где ты?

Прогуливаешь, бессовестная?

Минутой позже: Твой шкафчик скучает по тебе. Что, слегла с герпесом?

Боже мой. Я громко рассмеялась и, со счастливой улыбкой, продолжила листать ее сообщения.

Наш биолог-стажер все-таки секси. Ты многое пропускаешь.

На биологии одиноко.

Мои сиськи по тебе тоскуют. Это ли не странно?

На самом деле странно, хотя и не удивительно.

Если у меня отберут мобильник, ты будешь виновата.

Черт, Лейла, где ты?!?

Воздух вышибло из моих легких, когда я прочитала следующий текст и все остальные эсэмэски.

Ни за что не догадаешься, кто сейчас пришел на биологию!!!

Рот здесь!

Черт бы тебя побрал, почему ты не здесь и не можешь это видеть?

Он говорит, что болел мононуклеозом. Серьезно? Разве этим еще болеют?

И с кем это он целовался?

Секундой позже: Целовался? Я не то хотела сказать. Поправочка.

Другое сообщение пришло минут через пятнадцать после «поправочки».

Он спросил, где ты. Я сказала, что ты вступила в секту. И засмеялась. А он – нет.

И, наконец, последней эсэмэской она умоляла меня позвонить, если я еще жива.

– Какого черта? – Я швырнула сотовый на кровать, раскрыв рот от изумления.

Злость ворвалась в меня, словно в дверь, открытую ногой, и я даже испытала облегчение – настолько это ощущалось лучше, чем горькая обида и смятение… и ощущение потерянности.

Рот вернулся в школу? Но это… это невероятно. Ему незачем просиживать за партой, хотя он с легкостью мог сойти за восемнадцатилетнего. Но вряд ли школа всерьез его интересует, да и охотиться на Лилин там бесполезно.

А что, если он вернулся не из-за Лилин? Разве не он спрашивал о Еве?

Как только эта мысль проявилась в моей голове, у меня вырвались проклятья, и я бросилась вон из спальни. Я понятия не имела, куда меня несет, но мне нужно было куда-то бежать. Может быть, даже крушить, ломать.

Да, хорошо бы.

Потому что его возвращение в школу – это просто жестоко.

Я спустилась на первый этаж, прошмыгнула мимо библиотеки и, наверное, шагала бы дальше, куда глаза глядят, в своей пижаме в горошек, когда услышала его имя.

Мои маленькие ножки тотчас остановились, и я повернулась в сторону приоткрытой двери.

– А как быть с Ротом? – Это говорил Дез.

– Разумеется, мы не можем полностью доверять ему, – ответил Эббот, и я мысленно представила его сидящим за столом, с неизменной сигарой между пальцами. – Надо присматривать за ним.

– Сделаем, – ответил Николай.

Последовала пауза, а потом Эббот сказал:

– И с Лейлы глаз не спускайте.

Я стиснула зубы, и руки невольно сжались в кулаки. Не спускать с меня глаз?

Он понизил голос, когда продолжил:

– Вы знаете, с чем нам, возможно, придется иметь дело. Всем нам. Следует проявлять особую осторожность, потому что, если это то, что я подозреваю, мы бу…

Порыв ледяного ветра залетел в коридор, поднимая мои влажные волосы и разбрасывая их по лицу. Испуганный вздох вырвался из моей груди, и я резко повернулась, когда оглушительный треск разнесся по всему зданию. От эха этого грома задрожали развешанные по стенам картины с ангелами.

Напротив меня, в атриуме, прямо посередине треснуло огромное окно. Я отпрянула назад, и на моих глазах стекло раскололось, взрываясь россыпью осколков.

Глава 9

Вскрикнув, я отвернулась и прикрыла голову руками, прежде чем меня забросало стеклами. Крошечные осколки отскакивали от меня, не причиняя никакого вреда, и с мелодичным звоном дверных колокольчиков ложились на пол.