Химик

Не прошло и девяти минут, как действие препарата начало сходить на нет. Вещества действовали на всех по‑разному. Дэниел реагировал, как большинство. Крики превратились в стоны. Тело постепенно обмякло, и он затих. Алекс вытащила кляп, Дэниел резко втянул воздух. А затем уставился на нее в ужасе и заплакал.

– Дам тебе пару минут, – произнесла она. – Соберись с мыслями.

Покинув допросную через выход, который Дэниел не видел, Алекс тихо села на раскладушку и принялась слушать его сдавленные рыдания.

Слезы – это нормально, и обычно они были хорошим знаком. Однако сейчас стало ясно, что плачет Дэниел‑учитель. А Темный Дэниел так и не показался, не выдал себя ни единым движением, ни взглядом. Как же до него достучаться? Если дело в настоящем раздвоении личности, можно ли вызвать новую личность силой? Сегодня Алекс не отказалась бы от помощи мозгоправа. Явись она покорно в лабораторию, о чем ее и просили, ей нашли бы психиатра чуть ли не в ту же секунду. Ну а сейчас ничего не поделаешь.

Алекс не спеша сжевала батончик мюсли, ожидая, пока дыхание Дэниела выровняется. Потом съела второй и запила яблочным соком из мини‑холодильника.

Когда Алекс вновь вернулась в допросную, Дэниел в отчаянии смотрел в поролоновый потолок. Она подошла к компьютеру и тронула клавишу.

– Мне жаль, что тебе пришлось через такое пройти, Дэниел.

Он не слышал, как она вошла. Звук ее голоса заставил его дернуться в сторону, насколько позволяли оковы.

– Давай не будем повторять? – Алекс вновь заняла стул. – Я тоже хочу домой.

В каком‑то смысле ложь, но в целом – правда, хотя и невозможная.

– Пусть ты мне и не поверишь, но я не садистка. Твои мучения не доставляют мне никакого удовольствия. У меня просто нет другого выбора. Я не позволю всем этим людям умереть.

– Я не… понимаю… о чем ты… говоришь. – Голос Дэниела стал хриплым.

– Ты поразился бы, сколько людей повторяют эту фразу – и продолжают повторять, раз за разом переживая то, что и ты, а иногда и похуже! А потом, на десятом круге для одного, на семнадцатом для другого, вдруг начинает литься правда. И я наконец могу рассказать хорошим парням, где найти боеголовку, химическую бомбу или болезнетворный агент. И люди остаются в живых, Дэниел.

– Я никого не убивал, – охнул он.

– Но ты планируешь убить, и я заставлю тебя передумать.

– Я никогда бы так не поступил.

Алекс вздохнула.

– Мы здесь надолго, да?

– Я не могу рассказать то, чего не знаю. Ты поймала не того.

– И это я тоже много раз слышала, – спокойно произнесла Алекс, хотя слова задели ее за живое. Если у нее не получается достучаться до другой стороны Дэниела, может, она и в самом деле пытает невиновного?

Она спонтанно решила вновь отступить от сценария, хотя и понятия не имела, что делать с психическими заболеваниями.

– Дэниел, ты страдаешь провалами в памяти?

Долгое молчание.

– Что?

– Бывало ли, например, что ты приходил в себя где‑то и не знал, как там оказался? Кто‑то рассказывал тебе о том, что ты делал или говорил, но ты этого не помнил?

– Эм… Нет. Разве что сегодня. То есть вот ты о чем говоришь? Что я планирую совершить нечто ужасное, но не знаю, что это?

– У тебя диагностировали раздвоение личности?

– Нет! Алекс, сумасшедший здесь точно не я.

Не помогло.

– Расскажи мне о Египте.

Дэниел повернулся к Алекс. На его лице читалось настолько ясное: «Да вы издеваетесь, дамочка?» – словно он произнес слова вслух.

Алекс просто ждала. Дэниел измученно вздохнул.

– Ну, среди всех современных цивилизаций Египет может похвастаться самой длинной историей. Существуют доказательства, что египтяне жили вдоль Нила уже в десятом тысячелетии до нашей эры. Примерно к шестому тысячелетию…

– Очень смешно, Дэниел. Может, поговорим серьезно?

– Я не знаю, чего ты хочешь! Проверить, на самом ли деле я учитель истории? Не понимаю!

Его голос постепенно окреп. Что хорошо в препаратах – так это недолгое действие. Между раундами можно вести осмысленный разговор. И Алекс обнаружила, что объекты куда сильнее боятся боли, пока ее не ощущают. Видимо, взлеты и падения ускоряли процесс.

Алекс тронула клавишу ноутбука.

– Расскажи о своей поездке в Египет.

– Я никогда там не был.

– Ты не ездил в Египет со «Средой обитания» два года назад?

– Нет. Три последних лета я провел в Мексике.

– Ты ведь знаешь, что за подобным следят? Что номер твоего паспорта вводят в базу данных, и можно проверить, куда ты отправился?

– Поэтому ты и должна знать, что я был в Мексике!

– Где встретил Энрике де ла Фуэнтеса.

– Кого?

Алекс медленно моргнула со скучающим выражением лица.

– Погоди, – произнес Дэниел, глядя в потолок так, будто там написан ответ. – Знакомое имя. Недавно слышал в новостях… в сюжете о пропавших офицерах управления по борьбе с наркотиками. Он дилер, да?

Алекс вновь подняла фотографию де ла Фуэнтеса.

– Это он?

Алекс кивнула.

– Почему ты думаешь, что я с ним знаком?

– Потому, что у меня есть фотографии, где вы вместе, – медленно ответила она. – И потому, что за последние три года он перевел тебе десять миллионов долларов.

У Дэниела отвисла челюсть.

– Что?!

– Десять миллионов долларов на твое имя в разных банках Швейцарии и Каймановых островов.

Дэниел изумленно уставился на Алекс, а затем его лицо вдруг исказилось от злости. Голос стал жестким.

– Если у меня есть десять миллионов, то почему я тогда живу в полной тараканов квартирке в Коламбия‑Хайтс? Почему мы тогда играем в штопаной волейбольной форме, которую школа не меняла с семьдесят третьего года? Почему я катаюсь на метро, пока новый муженек моей бывшей разъезжает на «Мерседесе»? И почему я себе гроблю желудок диетой из одной лапши?!

Алекс позволила ему высказаться. Желание говорить – это маленький шаг в нужном направлении. Но, к сожалению, злился в Дэниеле все равно школьный учитель. Просто очень несчастный школьный учитель.

– Погоди… что значит, у тебя есть мои снимки с этим дилером?

Алекс вернулась к столу и взяла нужное фото.

– Эль‑Минья, Египет, ты и де ла Фуэнтес, – объявила она, поднеся снимок к лицу Дэниела.

Реакция. Наконец‑то.

Он откинул голову, сощурился, а потом распахнул глаза. Алекс буквально видела, как мысли проносятся в его мозгу, прежде чем отразиться на лице. Дэниел обдумывал увиденное и составлял план.

Другая его личность все не показывалась, но Дэниел, по крайней мере, начал ее узнавать.

– Не хочешь рассказать о Египте теперь, Дэниел?

Сжатые губы.

– Никогда там не был. Это не я.

– Не верю. – Алекс вздохнула. – Что очень плохо, ведь нам придется продолжить вечеринку.