Гребаный социум! Все эти люди — не безликие клоны. Они общаются между собой, знакомятся в реале, объединяются в кланы, сообщества, а потом начинают высказывать свое недовольство, постепенно раскачивая лодку.

Достаточно искры, чтобы все вспыхнуло. А тут не искра. Тут неизвестные хакеры залили все бензином и зажгли такой костер, что все сгорит дотла, к бабке не ходи. Лодка дала течь и уходит ко дну быстрее, чем «Титаник». И, похоже, шансов спастись у нее нет.

Эмир приехал через двадцать минут. В сопровождении вереницы «Мерседесов» с дип-номерами, со свитой в полтора десятка вооруженных человек, которые рассредоточились по всему офису, не обращая внимания на испуганных сотрудников.

Его встречал Мусорщик, аж на улицу вышел ради этого. Вдвоем они вошли в кабинет, где их ждал заметно нервничающий Лекс.

Одному из самых влиятельных лиц Средней Азии на вид было лет двадцать пять, не больше. Ровесник Лекса. Черноволосый, черноглазый, одетый в стильную дизайнерскую одежду, он перебирал в руках четки из прозрачного стекла и сознательно проигнорировал протянутую Лексом руку.

— У меня мало времени, — сказал Эмир, усевшись за стол. — Поэтому обойдемся без церемоний и перейдем к делу.

Он говорил без акцента, а его голос напоминал шелест бумаги, на которую сыплют песок.

— Главное, что меня интересует — когда прекратится этот бардак и игра сможет работать в прежнем режиме?

— Ну… кхм… сейчас трудно что-либо говорить уверенно, — начал Лекс осторожно. — Дело в том, что там не одна проблема, а несколько…

— Мои люди, которые разбираются в программировании, сказали, что это надолго. Очень надолго. Я им не поверил и приехал к тебе, чтобы спросить лично. Скажи, к вечеру ты сможешь устранить все эти проблемы?

Лекс едва не поперхнулся, затем покачал головой.

— Нет, сегодня это исключено. Мы только… — он осекся, поняв, что детали Эмира совсем не интересуют.

Азиат сидел с черным лицом, перебирая четки. Долго сидел.

Молчание затягивалось, но ни Лекс, ни Мусорщик не решались его нарушить.

Наконец, Эмир поднял голову. Посмотрел на Лекса, и под тяжелым взглядом азиата тот съежился.

— Ты знаешь смысловое значение выражения «потерять лицо»? — спросил Эмир. Лекс хотел было ответить, но тот взмахнул рукой, останавливая его. — Я не буду вдаваться в подробности, тебе это ни к чему. Буду, как ваш президент, краток: из-за этих утренних событий я потерял лицо.

«Потеря лица» могла означать только одно — где-то там, в Азии, у Эмира, по его мнению, чуть-чуть снизился авторитет. Лекса так и подмывало ответить по этому поводу что-нибудь колкое, но он понимал, что в этом случае шансы дожить до следующего дня будут стремиться к нулю.

Поэтому смолчал, сделав скорбно-виноватое лицо.

Эмир же, выдержав восточную паузу, продолжил:

— Я не смогу вернуть свое лицо до тех пор, пока виновный в этом не будет наказан. Сейчас, в данную минуту, я считаю виновным тебя, — он ткнул пальцем в Лекса. — И в какой-то мере тебя. Это ведь ты отговорил меня работать с французами и убедил, что эта игрушка принесет больше профита.

Эмир посмотрел на Мусорщика, тот вздрогнул, но не стал ничего говорить.

Зато нашел что сказать Лекс.

— Моя доля вины, конечно, есть, — сказал он. — Но я хочу сказать, что…

— Не надо ничего говорить, — перебил его Эмир. — Ты жертва. А значит, виноват ты и только ты. Если ты считаешь виновным кого-то другого… Найди его для меня. Это очень важно. И поторопись. У меня есть терпение, но оно не вечное. Это первое.

Он снова долго молчал, раздумывая.

— Ты хороший специалист в своем деле. Ты написал эту программу, анализатор… Мои люди сказали мне, что тот, кто это сделал, великий человек. Ты хороший программист, но плохой хозяин, поэтому у тебя бардак. Я пришлю людей, кто сможет следить за порядком.

Введешь их в курс дела, они помогут тебе с управлением. Это второе.

У меня все. Если у тебя есть ко мне вопросы, задай их сперва себе.

Эмир поднялся и, не попрощавшись, вышел из кабинета.

Лекс угрюмо посмотрел на Мусорщика.

— Мне одному кажется, что у меня сейчас отбирают мою игру?

— Это лучше, чем если бы у тебя отбирали жизнь, — философски заметил Мусорщик.

— Ты сейчас серьезно?

— Более чем.

— За что меня убивать? За то, что какие-то придурки решили поиграть в киберпанк? Я тут причем вообще?

— Тебе лучше найти для Эмира тех, кто тебя атакует, — уклончиво ответил Мусорщик.

— Как?

— Через Синдикат и его инфотрейдеров.

— У меня ни одной зацепки нет. Я боюсь даже подумать, сколько это будет стоить…

— Не дороже денег.

— Ну да.

Лекс вышел из кабинета, направившись к программистам.

— Ну что, есть новости? — спросил он, понимая, что вопрос риторический.

— Работают через прокси, не отследить, — развел руками один из программистов.

— Стартовую страницу только что изменили, — заметил другой.

— Матом что-то написали? — спросил Лекс.

— Нет, латынь. Вот, посмотрите.

Он вывел на экран, висевший на стене, изображение стартовой страницы.

Эмблема игры осталась неизменной, а вот надпись изменилась.

Раньше герб обрамляла надпись «Inviavirtutinullaestviа».

Хакеры исправили ее, теперь на стартовой висела другая надпись: «Mendacem memorem esse».

— Ну, и как это переводится? — поинтересовался Лекс.

— Не знаю, — пожал плечами разработчик, чем вызвал приступ ярости у босса.

— Ну так погугли!

— Лжецу следует быть памятливым, — ответил через минуту программист.

Кое-что стало проясняться. То есть уверенности у Лекса еще не было, но появились первые подозрения.

— Кажется, я знаю, в каком направлении стоит рыть, — процедил он сквозь зубы, когда подошел Мусорщик. — Свяжешь меня с Синдикатом?

 ГЛАВА 18 ПОУЧАЙТЕ ЛУЧШЕ ВАШИХ ПАУЧАТ

Ростов, февраль 2005 года.

— Ай, глупы, как пробки, дети… их затягивают в сети… там и жизнь свою кончают… им не вырваться назад…

Ремикс песенки из старого кинофильма, игравший в одной из квартир дома напротив, был слышен еле-еле, но Синка взяла на себя роль усилителя и, стоя у окна, старательно подпевала.

Асгарда песня раздражала, но еще больше раздражал сигаретный дым, стоящий столбом. В квартире хоть топор вешай, уже глаза начали слезиться. Поэтому Синка и открыла окно, а вместе со свежим воздухом в квартиру ворвались холодный февральский ветер и песня со зловеще-тревожным смыслом.

— Не простудись, — сказал ей Ник, а потом притащил и заботливо накинул ей на плечи куртку.

Боже ж ты мой, посмотрите, какие мы нежные и заботливые…

Асгард видел, что у парня снесло крышу из-за этой взбалмошной девчонки, но влезать в чужие отношения не собирался. В конце концов, Нику не десять лет, чтобы учить его, как жить и с кем дружить.

Только Асгард чувствовал, что до добра их отношения не доведут.