Чаще всего появление малыша скрывали потому, что он был незаконнорождённым. Нынешняя молодёжь и вообразить себе не может, каким позором раньше считалось появление внебрачного младенца – это было такой катастрофой, что девушки иногда предпочитали покончить с собой, чтобы утаить беременность. Множество несчастных женщин прятали живот под юбками, трудились до самых схваток, рожали без чьей‑либо помощи, а на следующий день снова отправлялись на работу. Если сама мать не регистрировала рождение ребёнка – кто ещё мог это сделать? Если младенец умирал, что происходило нередко, – кто бы об этом узнал? Обеспеченные семьи более элегантно скрывали, что их дочери сбились пути, – их могли объявить «умалишёнными» и отправить до скончания дней в сумасшедший дом. Ребёнка же отдавали на усыновление или помещали в сиротский приют, и честь семьи таким образом оставалась незапятнанной.
Смерть младенца скрывали ещё и потому, что похороны считались дорогим мероприятием. Погребение стоило немалых денег, и представительницы рабочего класса каждую неделю откладывали по несколько пенни. Общая могила для нищих считалась позором, и всякая уважающая себя женщина опасалась, что соседи, узнав о подобном, не сдержат своего презрения. Но у многих просто не было денег, и несчастной, угодившей в подобную ситуацию, зачастую было проще притвориться, что ничего не произошло, и украдкой сбросить маленькое тельце в реку. В 1950‑х мне довелось ухаживать за женщиной, которая поступила так тридцатью годами ранее.
Если стоимость похорон или регистрации ребёнка была непомерной для бедных людей, что говорить о настоящих нищих?
В 1880 году на ступенях похоронного бюро на Лонг‑Лейн в районе Бермондси в восточной части Лондона нашли коробку с девятью трупами младенцев. Об этом сообщили во всех газетах. Присутствовали ли при рождении этих детей врач или акушерка? Были ли младенцы зарегистрированы? Удалось ли найти родителей или хотя бы матерей? Нет, нет и нет. Эти девять малышей пополнили ряды безымянных ребятишек, оказавшихся в общей могиле для отпрысков отчаявшихся, голодных людей – тех, кого не учитывают в переписях. Чарльз Бут (1844–1916), первый специалист по социальной статистике, подсчитал, что в Лондоне было около двухсот пятидесяти пяти тысяч бедняков, а во всей Великобритании – миллион девятьсот пятьдесят тысяч. Дальнейшие исследования показали, что эта цифра была очень приблизительной: в реальности же количество нищих приближалось к трём миллионам.
Другая причина, почему скрывали рождение ребёнка, – его очевидная физическая или умственная неполноценность. В данном случае бедняков охватывал страх – они боялись, что им придётся содержать больного, который так никогда и не начнёт вносить свой вклад в семейный бюджет. Кроме того, они опасались общественного осуждения – принято было думать, что врождённые дефекты появляются из‑за того, что у всего рода «в крови» что‑то дурное, а значит, от такой семьи нередко отворачивались все соседи. Ребёнка могли просто бросить умирать (возможно, с молчаливого согласия матери или женщины, помогавшей при родах), а потом заявить, что он был мертворождённым. Отец мог ничего и не знать о произошедшем, поскольку в те дни мужчины редко вникали в эти процессы. «Женские дела» были табуированной темой, и сами женщины замалчивали её так же, как и мужчины.
В высших классах – аристократических и королевских семьях – особенно опасались клейма, возникавшего из‑за появления на свет больного ребёнка. Это могло привести к слухам о так называемой «порченой крови», и потому в высших классах тоже порой душили новорождённых.
Нищета приводила к тому, что детей просто‑напросто бросали. Мы то и дело слышали подобные истории – хотя я и не знаю, насколько они все реальны. В Попларе говорили, что в Лаймхаусе (на его месте мог быть Боу, Миллуолл или любой другой район) живут жуткие люди, и там то и дело находят брошенных младенцев. В Лаймхаусе, впрочем, то же самое говорили про Поплар. Создавалось впечатление, что детей было принято подкидывать на чужие пороги буквально во всех частях города. Однако мы сами никогда с подобным не сталкивались, и в 1950‑е на ступенях монастыря ни разу не оставляли младенцев. Я знакома с женщиной, которая родилась в 1940 году в Манчестере, и она была именно таким ребёнком – её нашли как‑то утром на крыльце рядом с бутылками с молоком. Девочка была больна, но подобравшие её супруги оплатили её лечение, хотя сами были бедны, и содержали, пока она не выросла.
Есть множество достоверных свидетельств того, что в прошлом младенцев регулярно оставляли у дверей работных домов или сиротских приютов. Работные дома давали этим младенцам имена и регистрировали их как детей «неизвестных родителей».
Уильям Бут в своей работе «Тёмная сторона Англии» пишет, что отчаявшиеся молодые матери иногда буквально силком впихивали новорождённых младенцев девушкам из Армии спасения, говоря при этом, что сами ничего не могут им дать. Мол, так у детей будет хотя бы шанс на лучшую жизнь. Такие женщины растворялись в толпе, не оставляя ни своего имени, ни адреса.
Детоубийство – это ужасно. Действительно ли оно было привычным делом, пока беременность и роды не стали контролировать профессиональные акушерки? За подобные преступления полагалась смертная казнь, поэтому такие секреты скрывали изо всех сил. Сомневаюсь, что женщина способна была хладнокровно убить своего новорождённого младенца, но отчаяние и нищета могли вынудить поступить так, например, бабушку ребёнка. История полна мрачных примеров. Помню, как несколько лет назад я прочла историю шотландки, которая жила в горах и скончалась в девяносто три года. После её смерти выяснилось, что она утопила семерых детей своей слабоумной незамужней дочери. В ходе расследования обнаружились захоронения на их участке. Это осталось незамеченным в далёком шотландском районе – значит, могло сойти с рук и в столичных трущобах, особенно в прошлом. Такие вещи, должно быть, случались повсеместно, и никто о них не знал.
Убивали ли детей отцы? Неизвестно. Одна из наших старших сестёр была в этом уверена.
Я не считаю, что мужчины являются воплощением мирового зла, но, возможно, нищета подтолкнула на такой шаг и кого‑то из них. На мой взгляд, несчастный случай гораздо вероятнее убийства. Организм новорождённого – очень хрупкий. В тесноте легко случайно уронить ребёнка или уронить что‑нибудь на него, и это может стать причиной гибели. Кроме того, иногда детей нечаянно давили во сне. Не следует также забывать, что домашнее насилие было неотъемлемой частью жизни в некоторых семьях. Женщин и детей регулярно били, и случайный удар мог легко погубить малыша. В этом случае мать предпринимала все возможные усилия, чтобы скрыть происшествие, и если ребёнок не был зарегистрирован, ей это удавалось. Если отца, добытчика, обвинили бы в убийстве, его ждала бы виселица или же, если судья проявил бы снисходительность, ссылка. В любом случае, семья лишилась бы финансовой поддержки.
Комментариев нет