— Он очень счастливый человек, — кивнула Лаура.
Невыразительный тон не давал возможности определить, считает ли Лаура это качество личности ценным или нет.
— Эй, детка! — позвал брат. — Иди сюда. Ты должна посмотреть, какой здесь великолепный вид!
Натянуто улыбнувшись напоследок, Лаура направилась на его голос, в гостиную. Через пару секунд я последовала за ней, задержавшись по пути возле кухни. Там, стоя возле раковины, папа и Хайди разливали по бокалам лимонад.
— …она впервые видит нас, — вполголоса произнесла мачеха. — Наверное, нервы сдали.
— Нервы? Ты называешь это нервами? — возмутился папа.
Хайди пыталась успокоить отца, но я уже не слушала, обратив все внимание на брата с Лаурой. Они стояли перед открытыми стеклянными дверьми веранды. Холлис обнимал Лауру за плечи, а другой рукой показывал на дальний горизонт, восторженно рассказывая об океанских просторах. Впрочем, зря старался — Лауру не впечатляли местные достопримечательности. Об этом говорила натянутость в ее осанке, а может, едва заметный поворот головы. Странная она какая-то, хотя мне такие люди встречались.
— Значит, она тебе не нравится, — подытожил Илай.
— Я не говорила этого.
— И без слов понятно. — Он взял с полки и положил в тележку контейнер с молоком.
На часах — полвторого ночи. Мы, как обычно, заехали за покупками в гипермаркет. Подошло к концу очередное воскресенье, и в магазине не было ни души. Даже больше: стояла мертвая тишина, а это именно то, в чем я больше всего нуждалась после двухчасового семейного ужина. Посиделки за столом в кругу семьи закончились бурным спором между отцом и Лаурой о запрещении смертной казни как высшей меры наказания. До подачи аперитива обсуждались приоритеты в университетском субсидировании (гуманитарные науки выступали против естественных), а началом диспута стала затянувшаяся с обеда беседа о борьбе с загрязнением окружающей среды. Со стороны казалось, что время повернуло вспять и я снова слушаю пикировку родителей до развода, только роль мамы играет совершенно другая актриса.
— Лаура сильно отличается от тех девиц, с которыми Холлис встречался раньше, — объяснила я, толкая тележку за Илаем из продуктовой секции в отдел спортивных товаров.
— С какими девушками он раньше встречался?
Перед глазами проплыла вереница расплывчатых образов, основной чертой которых являлись веселый нрав и дружелюбие.
— С красивыми, — наконец ответила я, — беззаботными, похожими на самого Холлиса.
Илай на минуту задержался возле походной газовой плитки и двинулся дальше вдоль рядов, спрашивая на ходу:
— У него не возникало желания жениться на одной из них. Верно?
Мы прошли мимо стенда с рукавицами для игроков в бейсбол.
— Не более чем на пару минут.
— А теперь он утверждает, что женится на этой девушке.
Впереди оказалась секция с выставленными в ряд велосипедами для всех возрастов, начиная детскими и заканчивая взрослыми. Илай выбрал байк среднего размера и, пощупав переднее колесо, продолжил:
— Мне кажется, ему абсолютно по барабану, что подумаете вы с родителями. Отношения между влюбленными редко поддаются объяснению, особенно стороннему наблюдателю.
— Господи, это же Холлис, — настаивала я на своем. — Он никогда и ни к чему не относится серьезно!
Илай взобрался на велосипед, встал на педали и медленно поехал вперед.
— А вдруг он наконец-то встретил свою половинку? Люди меняются.
Он петлял на байке вокруг меня и тележки, а в голове всплыли слова, сказанные мамой. Только, помнится, она с не меньшей убежденностью утверждала обратное.
— Слушай, — задумчиво произнесла я. — Все считают, что ты уже не сядешь на велосипед.
— И правильно делают.
Я картинно закатила глаза, когда он проезжал мимо меня.
— Тогда почему прямо сейчас вижу тебя на байке?
— Не знаю, — ответил он. — А ты как думаешь?
Если честно, и я не знаю, что сказать. Однако очень хочется надеяться, что люди со временем действительно меняются, и легче всего в это верится, когда воочию наблюдаешь за переменами. Как сейчас, когда я стою, застыв на месте, а вокруг на велосипеде раскатывает Илай, и всякий раз, когда он проезжает мимо, ощущается легкое движение воздуха.
Целый час я спокойно занималась отчетными ведомостями в «Клементине», как вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Подняв голову, я заметила Мэгги, застывшую за полуотворенной дверью. Сегодня она нарядилась в летнее белое платье и оранжевые босоножки, волосы собраны в аккуратный хвостик на затылке, а в руках зажат этикет-пистолет для наклейки ценников.
— Привет! — сказала она наконец. — Есть свободная минутка?
Я кивнула. Бросив напоследок быстрый взгляд в торговый зал, Мэгги вошла в кабинет, убрала каталоги с ближайшего стула и присела, храня молчание. Я не решалась заговорить первой, заинтригованная ее странным поведением. С минуту мы сидели в тишине, только из недр магазина доносилась песня об американских горках и сладких до боли поцелуях.
— Послушай, — начала Мэгги. — Это касается тебя и Илая.
Думаете, это вопрос? Нет, даже не утверждение, а, пожалуй, вступление к заранее заготовленной речи. Что ж, возьму на себя смелость и промолчу. В конце концов, разве дают развернутый ответ на полфразы?!
— Я знаю, что вы, ребята, встречаетесь по ночам, вернее, каждую ночь, — продолжила она. — Это, конечно, не мое дело, но…
— Как?
— Как это не мое? — удивленно продолжила она.
— Как узнала? — поинтересовалась я.
— Да вот узнала.
— С каких пор ты вдруг превратилась во всевидящее око? — возмутилась я. — Или решила поработать Большим Братом?
— Оден, у нас небольшой городок, можно сказать, крохотный мирок, который полнится самыми разными слухами. — Она вздохнула, опустив взгляд на этикет-пистолет. — Слушай, дело в том, что я долго знаю Илая и не хочу, чтобы ему опять причинили боль.
Честное слово, ожидала услышать что угодно, но Мэгги, как всегда, удивила. Как же глупо не предвидеть заранее такой поворот в беседе!
— Почему ты считаешь, что я причиню ему боль?
— Не знаю, — пожала она плечами. — После того, что случилось с Джейком…
— Это совсем другое, — заверила я.
— Ну, мне-то про это неизвестно. — Она откинулась на сиденье и скрестила ноги. — Вот и делаю выводы исходя из того, что знаю. И хотя я тогда заревновала и рассердилась на тебя из-за Джейка, он заслужил подобное обращение. Скажем так, его настигла карма. Но Илай-то ни при чем.
— Мы с Илаем… — Я резко замолчала, не зная, стоит ли вдаваться в объяснения. — Мы просто друзья.
— Может, и так. — Мэгги снова перевела смущенный взгляд на этикет-пистолет, повертела его в руках, а потом призналась: — Мы обе знаем, что только из-за тебя он появился на той вечеринке. Я слышала, как ты звонила ему.
Я изумленно подняла брови:
— Ты точно не стала Большим Братом?
— Я была в ванной комнате, а там очень тонкие стены. Порой даже в туалет спокойно не сходишь, пока кто-нибудь торчит на кухне. — Она махнула рукой. — Не важно! В любом случае, когда зашел злополучный разговор о велосипедах, и учитывая тот факт, что Илай совсем не рассердился на фасоль, которой ты его забросала…
Комментариев нет