— Знаю, только трудно вчитываться в текст без предварительных объяснений преподавателя. Пожалуй, начнутся занятия, и станет намного легче уловить суть…
— Разве так можно, Оден? — Мама сокрушенно покачала головой. — Мне часто встречаются студенты, которые только и ждут подсказок со стороны преподавателя. Разжуй да в рот положи, как интерпретировать диалог или отрывок из пьесы, а сами элементарно подумать не хотят. А ведь во времена Шекспира актерам давали только текст, без всяких комментариев, и играй, как понимаешь. Нужно всегда самим докапываться до сути, и после этого обучение станет более эффективным.
Видимо, я задела больное место, раз она так разошлась. Ну а следующая фраза лишь подлила масла в огонь.
— Мама, экономика не похожа на литературу, там все по-другому.
Она вперила в меня грозный взгляд, сердито прищурившись:
— Нет, Оден, я так не думаю. И разве я когда-нибудь учила тебя присваивать себе чужую точку зрения?
На сей раз я благоразумно промолчала. К счастью, принесли заказанные блюда, и спор прервался. Правда, последнее слово снова осталось за мамой.
Атмосфера за столом больше не накалялась. Мама перестала лезть с расспросами, а под очередной бокал вина пустилась в долгое описание диспута по поводу нового учебного плана, который из нее все соки выжал. Я слушала вполуха, поддакивая в нужные моменты, и ела салат с пастой.
К концу ужина часы показывали девятый час. Выйдя из ресторана, мы обнаружили, что ливень закончился, небо прояснилось и местами порозовело в преддверии скорого заката.
— Только полюбуйся на свой любимый цвет! — ехидно воскликнула мама.
Слова, словно пощечина, обидно хлестнули по самолюбию. На то и были рассчитаны.
— Мне не нравится розовый, — еле сдерживаясь, процедила я.
Мама мило улыбнулась и потрепала меня по волосам:
— Можешь спорить с пеной у рта, но выбор одежды говорит сам за себя.
— Сказала же, это не мое! — кивая на куртку, повторила я.
— Оден, не злись! Я просто шучу. — Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. — Кроме того, вполне естественно, что после общения с Хайди и местными ребятами в тебе произойдут определенные перемены. Не могу же я рассчитывать на то, чтобы ты всегда оставалась моим двойником. Так что если вдруг захочется, то хоть «Спелой ягодкой» душись!
— Ни за что! — отрезала я грубо, что не ускользнуло от внимания матери. От удивления у нее даже чуть заметно расширились глаза. — Я никогда не буду пользоваться такими духами. Для меня «Клементина» — только место работы. И точка.
— Дорогая, все нормально, — попыталась она успокоить меня, снова ероша волосы, но я увернулась от маминой руки. Как же мне ненавистен покровительственный тон, снисходительная улыбочка и равнодушное пожатие плеч! — У каждого хранится свой скелет в шкафу.
Что меня толкнуло заглянуть за решетчатое ограждение гостиницы — до сих пор теряюсь в догадках. Может, злодейка-судьба подбросила решающий козырь в подходящий момент?! Так вот, возле безлюдного бассейна я заметила знакомую фигуру в очках с темной оправой. Молодой человек в красных трусах, резко выделяющихся на фоне бледной, почти прозрачной кожи, читал небольшую книгу в твердом переплете, при одном взгляде на который сразу понимаешь, что перед вами Литература с большой буквы.
Я обернулась к маме и, убедившись, что она следит за моим взглядом, снова взглянула на молодого аспиранта за забором.
— Верно, у каждого свой скелет, — с нажимом повторила я.
Мама стойко держалась, стараясь не выдать беспокойства, но все-таки пару раз тревожно моргнула, а значит, намек достиг цели. Только кому от этого стало легче на душе? Внутри — сплошная пустота.
— Ну ладно, — через секунду произнесла мама. — Тебе, наверное, пора возвращаться на работу.
Она опять говорила тем же тоном, которым обсуждала папину книгу, словно сомневалась в существовании оной.
Мама склонилась, подставляя щеку для поцелуя, но я даже с места не сдвинулась.
— Дорогая, не обижайся, — снова улыбнулась она. — Обида — первый признак слабости духа.
Я плотно сжала губы, развернулась и, не сказав ни слова на прощание, ушла прочь. Предварительно спрятала кулаки поглубже в карманы, иначе разорвала бы розовую куртку в клочья. В глубине души еще теплилась надежда, что окликнут и вернут назад, но обманывать себя не хочется: мама никогда не пойдет на это. Решающее слово в споре, да еще такое веское, значит для нее больше, чем обида дочери.
В «Клементину» я брела, понурив голову, пыталась сглотнуть противный ком, застрявший в горле. Надо же, как моя попытка защитить Хайди вывела маму из равновесия! Прозвучало одно-единственное замечание, что мачеха не такая легкомысленная, да пара комплиментов ее деловитости, и мама уже причисляет меня в ряды приверженцев розового цвета. Получается, если я не соглашаюсь с мамой безоговорочно, значит, перешла на сторону Хайди. Третьего не дано.
Со слезами на глазах я вошла в магазин. На мое счастье, вокруг Мэгги опять вились Лиа и Эстер, как обычно, бурно обсуждая планы на вечер. Никто из них не обратил внимания на мое неожиданное возвращение. Я проскользнула в кабинет и села за стол с надеждой продолжить прерванные подсчеты, но как ни утирала горючие слезы, они снова накатывались на глаза и текли по щекам. Через двадцать минут мучительных попыток расправиться с расплывающимися перед глазами цифрами я решила, что на сегодня рабочий день закончен.
Перед уходом я собрала волосы в хвостик и постаралась придать лицу спокойное выражение, а потом, сделав пару глубоких вдохов, вышла в зал.
— Вся беда в том, — сокрушенно жаловалась Лиа, когда я показалась в дверях, — что я никогда не встречу стоящего парня в кафе.
— С чего ты так решила? — удивилась Эстер.
— Здравый смысл подсказывает, что стоящие горячие парни там не появляются.
— А как насчет сентиментального ценителя искусства? Они ведь там только и пасутся.
— Только сентиментальные ценители никогда не бывают горячими штучками, — сморщилась Лиа.
— Конечно, куда им! Тебе ведь больше по нраву студенты с засаленными волосами, — усмехнулась Эстер.
— О нет, засаленные волосы — по твоей части. Это же твои любимые сентиментальные художники забывают помыться в творческом порыве.
Господи! Пусть подружки болтают о чем угодно, только бы проскользнуть мимо них незаметно… Эх, не повезло. Стоило появиться в торговом зале, как все внимание переключилось на меня.
— Мне надо уйти, — сообщила я, стараясь говорить обычным голосом. — Ведомости уже закрыла, а завтра доделаю платежки.
— Хорошо, — согласилась Мэгги. — А как ты прогулялась со своей…
— Послушай, — вдруг перебила ее Эстер, обиженно обращаясь к Лии. — Почему это немытые парни — по моей части? Я никогда не бегала на свидания к таким засаленным ребятам, как твой летчик. Помнишь, тот, с которым ты прошлым летом зависала?
Комментариев нет