Дверь мне открыл сам хозяин, Михаил Олегович, и, судя по его виду, встал он уже давно. Не спится, няня? Или он по жизни «жаворонок»?
– Молодец, – хмуро поприветствовал он меня, – без опозданий явился. Завтракал?
Я решил не ломаться и сказал правду:
– Нет, не успел. Отвык так рано вставать, а опаздывать не хотелось.
– Это правильно, – он одобрительно кивнул. – Дана уже встала, у нее только что будильник прозвенел, я слышал, а мы с тобой кофе выпьем, пока она умывается. Это только на первый раз, я велю ей, чтобы будильник на без четверти семь ставила и к твоему приходу была готова.
Я проследовал за ним в уже знакомую столовую, где по всем правилам дорогих отелей был сервирован вполне европейский завтрак и даже стояли три прозрачных кувшина со свежевыжатыми соками, судя по цвету, апельсиновым, морковным и свекольным. Но соки эти были единственным диетическим продуктом на столе, все прочее оказалось, как и предупреждал меня накануне Артем, жирненьким и сытненьким. Хорошо, что у меня нет проблем с весом, я позволил себе намазать мягкий пышный белый хлебушек высококалорийным паштетом, который мне еще вчера так понравился.
– Все, что ты наметил, я купил, – начал Михаил Олегович, – установили по твоему плану. Комнату твою оборудовали, сейчас пойдешь переодеваться – посмотришь. Если что еще надо – скажи мне, не стесняйся. Вот тебе талмуд, – он со смачным стуком, от которого я вздрогнул, положил на стол передо мной толстую книгу в дорогом кожаном переплете, вроде ежедневника, – будешь составлять план на каждый день и записывать результаты. Что сделано, что не сделано и почему. Буду проверять.
Ё‑моё, а я‑то был уверен, что насчет учета и контроля он просто так брякнул. Ну да ладно. Я покорно взял «талмуд» и сунул в объемистую сумку, в которой принес спортивную форму и кое‑какие вещи, диски и кассеты.
– Теперь насчет готовки для Даны, – продолжал Руденко. – То, что ты мне вчера говорил, я передал Нине, нашей домработнице. Как отзанимаешься с Даной – Нина к тебе подойдет, и ты ей все подробно расскажешь. По воскресеньям занятий с Артемом нет, так что сейчас вы позанимаетесь до девяти часов, а вечерние занятия можно провести пораньше. Считай, что по воскресеньям у тебя рабочий день заканчивается раньше.
– Значит, у Артема по воскресеньям выходной? – наивно уточнил я.
– Да. А у тебя – нет, – отрезал хозяин. – По воскресеньям Дана занимается самоподготовкой по гуманитарным предметам, так что у нее тоже выходных нет. Если тебе так спокойней.
Да уж, конечно. Покой нам только снится. Чувствую, нахлебаюсь я в этом доме…
Из коридора послышались легкие быстрые шаги, и в столовую впорхнула Юля в чем‑то кружевном и полупрозрачном.
– Ой! – Она ловко сделала вид, что не ожидала увидеть постороннего мужчину, то есть меня. – Извините, что я в таком виде, я думала, что никого нет… Дядя Миша, я сок выпить…
Руденко молча кивнул и всем своим, надо признать, весьма выразительным лицом дал понять, чтобы племянница быстренько пила свой сок и выматывалась. Я с деловым видом накладывал на очередной кусок хлеба ломтики нежно‑розовой ветчины и на девушку не смотрел. Причем никаких усилий для того, чтобы не смотреть, не прикладывал. Спасибо Артему, предупредил заранее, а то я вполне мог бы и повестись, развесив глаза на юные прелести.
Как вы думаете, сколько времени нужно, чтобы выпить стакан сока объемом в двести пятьдесят миллилитров? Лично я делаю это залпом, особенно по утрам, после сна. Я успел сжевать бутерброд и допить кофе, сверху бросил в желудок кусочек мягкого сыра, а Юля все стояла и цедила из стакана апельсиновый сок. Хозяин взглянул на часы и поднялся.
– Хватит рассиживаться, надо делать дело. Пошли.
Юля стояла так, что пройти мимо нее, не коснувшись, было просто невозможно. Но я все‑таки спортсмен, хоть и хромой в данный момент. Мне удалось выскользнуть.
– Как рано у вас встают по воскресеньям, – невинно заметил я, двигаясь вслед за Михаилом Олеговичем по длинному коридору.
– Только я, – ответил он, не оборачиваясь. – Теперь вот и Дана будет рано вставать. Остальные дрыхнут.
– А как же ваша племянница?
– Не знаю, что на нее нашло. Обычно тоже спит до полудня. Думаю, это она перед тобой голой задницей решила повертеть.
Он внезапно остановился, обернулся и в упор посмотрел на меня.
– Не вздумай, – тихо и очень четко произнес он.
– Ни за что, – так же четко пообещал я.
И был вполне искренен. Что я, враг самому себе? А ты, дядя Миша, не так прост, как кажется. Все знаешь, все понимаешь, все сечешь. Надо с тобой быть поаккуратней. Интересно, из каких соображений ты мне запрещаешь отвечать на заигрывания твоей племянницы и крутить с ней роман? Считаешь, что ей еще рано думать «о мальчиках»? Как же ты Артема‑то проглядел? Или не проглядел? Про Артема знаешь и не хочешь, чтобы в твоем доме разыгрывались африканские страсти ревности и соперничества? А может, ты все‑таки не настолько толстокожий и понимаешь, как на это отреагирует твоя дочь?
Моя комната меня порадовала. Помимо того, что я указал в списке, я увидел много другого, приятного и полезного. Например, шторы, о которых я, как и большинство мужиков, конечно же, не подумал, два кресла, небольшой рабочий столик с компьютером. Отдельно на стуле лежали одеяло, подушка, два комплекта новенького, в упаковках, постельного белья и несколько махровых полотенец, тоже новых, с еще не срезанными этикетками. То есть складывается такое впечатление, что ко мне тут отнеслись с полным уважением. Приятно.
– Вы мне даже компьютер поставили, – я не смог скрыть изумления.
– Ты же мужик, – Руденко пожал плечами. – Небось увлекаешься стрелялками всякими.
Вот тут он попал в точку. Играть в «Первую мировую» я мог ночи напролет и имел очень неплохой рейтинг: был двадцать шестым среди трех тысяч участников. До аварии играл регулярно, вызывая раздраженное недоумение у своей дамы сердца, а после аварии в той квартире компьютера уже не оказалось, он переехал вместе с хозяйкой в загородный коттедж к счастливому жениху, так что после выхода из больницы я оказался напрочь лишен любимого развлечения.
– Ну как? Еще что‑нибудь нужно? – спросил он.
– Спасибо большое. Кажется, все есть. Даже больше, чем я просил.
– Ладно, пошли, покажу тебе гостевую ванную, можешь пользоваться. Потом переоденешься и пойдешь в «тренажерку», Дана тебя уже ждет.
Интересно, откуда он знает? Он же не проверял, где сейчас его дочь.
Ровно через три минуты я, одетый в спортивный костюм, открыл дверь вчера еще совершенно пустой «тренажерки». Сегодня в ней было все необходимое строго по списку, даже доска и листы ватмана. Дана оплывшей кучей сидела на стуле, опустив голову. Накануне я видел ее одетой в просторный балахон, сегодня же на ней были лосины и майка, и я смог объективно оценить поле предстоящей деятельности. Поле это показалось мне поистине необъятным.
Комментариев нет