– Да. – Кесарь, как и всегда, был немногословен.
Вспомнив о том, что магия темных защищала дворец, уточнила повторно:
– С помощью темных?
– Да.
Я невольно подумала – каково это, вернувшись домой, узнать, что твои войска вынуждены подчиняться твоим врагам, потому что их откровенно предал твой родной брат… Представила себя на месте кесаря, вспомнила, на что способна Лориана, и поняла… С этим нужно что‑то делать. Определенно.
– Что у нас дальше по плану? – спросила у кесаря.
Он сжал мою ладонь, глубоко вздохнул, и мы вновь шагнули в зеркальную гладь.
* * *
А здесь был бой.
Высоко в небе надрывно кричали птицы, и, взглянув вверх, я поняла, что это не просто птицы – боевые орлы, оседланные… похоже, что темными. При нашем появлении орлы, что до того кружили над полем боя, пошли на снижение и в итоге зависли напротив нас с кесарем, позволяя мне рассмотреть своих всадников. У темных была темная, почти черная кожа, алые, сверкающие словно сотней граней глаза, широкие белозубые ухмылки, столь же клыкастые, как и у светлых, совершенно черные волосы, в основном или выбритые по вискам, так чтобы хвостом спускались на спину, или же собранные в высокие хвосты, опять же, отброшенные на спину. Одежда… как таковой, ее в принципе не было. У женщин – а среди орлиных всадников оказались две представительницы моего пола – грудь была перехвачена широкими кожаными ремнями, помимо этого, имелись кожаные же брюки. И все. Остальной одеждой они себя не обременяли, мужчины и вовсе красовались голыми торсами.
Примечательно, что, как только эти семеро зависли напротив меня и кесаря, бойня внизу, в долине, мгновенно прекратилась. И стало ясно, что темные и светлые сражались единым могучим и превосходящим раз так в двадцать фронтом против серебристых сторонников кесаря. То есть силы были определенно неравны. И вообще, глядя, в какие тиски взяли сторонников кесаря, с ходу стало ясно – мы прибыли определенно вовремя. Вот только… только вопрос, есть ли у нас шанс противостоять объединенным силам.
И тут один из орлиных всадников спрыгнул с орла, встал, сложив руки на груди, и, насмешливо глядя на кесаря, произнес:
– Хагаррак тэр иварсакан, Араэден!
Короче, я понятия не имею, что он произнес. Но мне очень хотелось бы знать, что это было, если честно, хотя и так ясно – какое‑то оскорбление. Мой кесарь повернул голову, посмотрел на меня, улыбнулся едва заметно, вновь посмотрел на темного и…
И темный упал.
Вот только что стоял, издевательски ухмыляясь, и тут как рухнет… наземь.
– Агаэээээээр! – истошно завизжала одна из темных.
И тоже рухнула. Она упала, а ее крик еще несся над полем битвы. А потом рухнули остальные орлиные всадники. Просто упали бездыханными трупами, вызвав ступор у войск. Потом кесарь протянул руку, с его пальцев сорвались сверкающие искорки, окружили орлов, растворились в сбруе, седлах и прочем, что на могучих птицах было навешено. И орлы, мотнув головами, словно избавились от чар и разом закричали, раскрыв клювы. А затем медленно, устало, понеслись в небо… кажется, возвращаясь к себе домой. Они были в плену? Что‑то мне подсказывало, что да. И я утвердилась в этом предположении, когда самый крупный из орлов, сложив крылья, спустился вниз, удержавшись в нескольких метрах над землей, и склонил голову перед кесарем. Явно выражая признательность. Пресветлый император ответил ему полным достоинства полупоклоном, и гигантский орел вновь взмыл в небо.
– Создается впечатление, что с каждым монстром Эрадараса вы знакомы лично, – заметила я. После сопоставила слово «монстр» собственно с кесарем и невольно улыбнулась. Просто улыбнулась, и только улыбнулась, но Великий Араэден одарил меня крайне внимательным взглядом.
Дальше традиционно была речь.
Впечатляющая, чеканная, полная ледяной ярости, так присущей нашему бессмертному. А еще в этой речи звучало… кажется, обвинение. Да нет, не кажется, кесарь действительно обвинял. Жестко и основательно, в смысле, у него определенно были для этого основания.
И когда речь его завершилась, на поле боя вспыхнуло пламя!
Точнее, как пламя… вспыхнули воины. Светлые воины и некоторые из… людей в красно‑коричневом.
Последнее заставило меня понервничать, но я не посмела выступить против… похоже, казни. Никто не посмел. Над полем и тысячами замерших воинов пронеслись вопли гибнущих, смешанные с ревом пламени, после гибнущие попадали на покрытую грязью и пылью землю. Люди упали без движения, больно царапнув меня осознанием хрупкости моего вида, лорды остались живы. Обгорелые до черноты, покрытые одним сплошным ожогом, они лежали на земле и тихо подвывали от невыносимой боли. Но они определенно выживут, люди – нет!
Речь кесаря завершилась.
Мы шагнули в зеркало портала, возникшее перед нами.
* * *
А вышли в спальне.
Великий Араэден отпустил мою руку, прошел к огромному окну, в пол‑стены этой громадной спальни, и встал, сложив руки на груди и глядя вдаль. Молча. С ненавистью. С яростью, для которой не было выхода. И вместе с тем с тоской.
А я все пыталась понять, что не так. На мой взгляд, возвращение к власти прошло более чем триумфально – дворец не просто под нашим контролем, но его вообще выстроили заново. Основные тактически важные военные крепости теперь полностью подконтрольны кесарю, более того – они поставлены в прямую зависимость от его жизни. Фактически, проведи подобный маневр любой из наших правителей, сейчас бы весело отплясывал… а кесарь – нет. Создавалось впечатление, что он переживает настоящее горе…
Неожиданно вспомнила убийство темных и освобождение гигантских орлов. И свою дурацкую фразу: «Создается впечатление, что с каждым монстром Эрадараса вы знакомы лично».
И совершенно ясно поняла – орлы! Они были пленены и закованы, но, чтобы их пленить, требовалось сначала победить их – гордых, могучих и готовых сражаться за свою свободу до последнего.
– Да, нежная моя, – тихо отозвался кесарь. – Все эти годы я переживал за мать. Все мои мысли и тревоги были о ней… И сейчас я испытываю стыд, понимая, что о самых преданных своих сторонниках практически не вспоминал…
Он замолчал на миг, затем еще тише, с болью, ощущающейся в каждом слове, продолжил:
– Крылатый народ – погибло две трети, гнезда разорены, большая часть выживших – в плену, под темными. Керукхарн лишь предполагает, что некоторой части его стаи, в том числе его орлице с выводком, ради которых он подставился под магическую сеть, удалось скрыться среди северных гор, но точно ему неизвестно. Орлы в снегах… не выживают.
И я поняла то, о чем не сказал Араэден: этот могучий орел даже не знал, выжила ли его пара… выжила ли его семья…
Комментариев нет