Вот почему она смиренно улыбнулась ему и остальным и расправила свои невидимые юбки в реверансе. Она надеялась, что ее реверанс по грациозности не уступает реверансу Залии Джеффордс, хотя понимала, что без стоп и части голеней делать реверанс куда труднее. Гости, конечно, заметили, что ног у нее нет, но их чувства на этот счет Сюзанну не интересовали. Зато хотелось бы знать, что они подумали о кресле‑каталке, добытой Эдди для нее в Топике, последней остановке Блейна Моно. Само собой, эти люди никогда не видели ничего подобного.
«Каллагэн, возможно, видел, – подумала она. – Потому что Каллагэн с нашей стороны. Он…»
– Это ушастик‑путаник? – спросил мальчик.
– Ш‑ш‑ш, ты что. – Слайтман, похоже, пришел в ужас, услышав голос сына.
– Ничего страшного, – ответил Джейк. – Да, это ушастик‑путаник. Ыш, подойди к нему, – и указал на Бена‑младшего. Ыш обошел костер и, подойдя к мальчику, поднял на него большие, с золотыми ободками глаза.
– Никогда не видел ручного путаника, – признался Тиан. – Слышал, конечно, о них, но мир сдвинулся.
– Возможно, сдвинулся не весь. – Роланд смотрел на Оуверхолсера. – Возможно, что‑то от старого мира и осталось.
– Можно мне погладить его? – спросил мальчик Джейка. – Он не кусается?
– Можешь погладить, он не кусается.
Когда Слайтман‑младший опустился на корточки перед Ышем, Сюзанне оставалось только надеяться, что Джейк хорошо знает своего зверька. Если б ушастик‑путаник отхватил Бенни полноса, переговоры определенно бы не заладились.
Но Ыш позволял себя гладить и даже вытянул длинную шею, чтобы обнюхать лицо Слайтмана. Мальчик рассмеялся.
– Как, ты говоришь, его зовут?
С ответом ушастик‑путаник опередил Джейка: «Ыш».
Все рассмеялись. И напряжение сразу спало, возникла некая общность людей, путешествующих по дороге, идущей вдоль Тропы Луча. Связь эта была очень хрупкой, но даже Оуверхолсер ее почувствовал. А смеясь, он превращался в человека, с которым, похоже, можно было найти общий язык. Да, испуганным, да, напыщенным, но при этом все‑таки вменяемым.
И Сюзанна не знала, радоваться этому или бояться.
4
– Я бы хотел перемолвиться с тобой парой слов, если ты не возражаешь, – сказал Оуверхолсер.
Мальчишки отошли на несколько шагов, Ыш – между ними. Слайтман‑младший спрашивал Джейка, умеет ли ушастик‑путаник считать. Он слышал, что некоторые из них умеют.
– Может, не стоит, Уэйн, – тут же вырвалось у Джеффордса. – Мы же договорились: вернемся в наш лагерь, преломим хлеб и объясним этим людям свои нужды. А потом, если они согласятся…
– Я не возражаю против того, чтобы поговорить с сэем Оуверхолсером, – прервал его Роланд, – и у тебя, сэй Джеффордс, думаю, тоже не должно быть возражений. Ибо не он ли здесь старший? – и, прежде чем Тиан успел оспорить его слова, добавил: – Сюзанна, угости наших гостей чаем. Эдди, присоединись к нам, если тебя это не затруднит.
Сюзанне, само собой, не оставалось ничего другого, как молча восхищаться дипломатическими способностями Роланда.
– У нас приготовлена для вас еда, – застенчиво молвила Залия. – Еда, грэф и кофе.
– Мы поедим с удовольствием и с радостью выпьем кофе, – ответил ей Роланд. – Но сначала выпейте чаю, прошу вас. Наш разговор займет минуту или две, не так ли, сэй?
Оуверхолсер кивнул. Сковывающая его неловкость исчезла. Похоже, он полностью вернул себе контроль над телом, движения стали уверенными и плавными. Чуть дальше по дороге (примерно в том месте, где женщина, которую звали Миа, прошлой ночью ушла в лес) мальчики смеялись, видимо, Ыш сделал что‑то умное: Бенни – восторженно, Джейк – с гордостью.
Роланд взял Оуверхолсера за руку и повел по дороге в другую сторону. Эдди неспешно последовал за ними. Джеффордс, нахмурившись, уже собрался присоединиться к ним, но Сюзанна коснулась его плеча.
– Не надо, – прошептала она. – Он знает, что делает.
Джеффродс с сомнением посмотрел на нее, но остался рядом.
– Может, я разожгу для тебя костер, сэй. – Слайтман‑старший с сочувствием посмотрел на ее лишенные ступней ноги. – Угольки еще тлеют, так что я это сделаю.
– Будь любезен, – ответила Сюзанна, думая: как же удивительна ее новая жизнь. Удивительна и странна. Потенциально смертельно опасная, но она научилась наслаждаться ее прелестями. Так вероятность наступления темноты заставляет по‑особому ценить яркость дня.
5
Шагах в тридцати трое мужчин остановились. Говорил в основном Оуверхолсер, иногда энергично жестикулируя, чтобы добавить весомости своим словам. Говорил он так, словно имел дело с вооруженным бродягой, случайно проезжающим этой дорогой с несколькими приятелями. Он объяснил Роланду, что Тиан Джеффордс – дурак (хотя и хотел, чтобы все было как лучше), который не понимает жизни. Сказал, что Джеффордса надо остановить, привести в чувство, не только ради его благополучия, но ради благополучия всей Кальи. Он убеждал Роланда, что, если что‑то действительно можно сделать, он, Уэйн Оуверхолсер, сын Алана, будет в первых рядах тех, кто за это возьмется. Никогда в жизни он не уходил от ответственности за судьбу города, но выступить против Волков – это безумие. Именно к такому безумию, тут он понизил голос, призывал и Старик. В своей церкви он мог делать все, что ему заблагорассудится. Без толики безумия в его ритуалах просто не обойтись. Но реальная жизнь – это же не церковные ритуалы. Далеко не церковные ритуалы.
Роланд слушал внимательно, изредка кивая. Практически не произнес ни слова. Выговорившись, Оуверхолсер, самый крупный фермер Кальи Брин Стерджис, замолчал и теперь как зачарованный смотрел на стоявшего перед ним стрелка. Просто не мог оторвать взгляда от этих выцветших синих глаз.
– Ты тот, кем себя назвал? – задал он еще один вопрос. – Скажи мне правду, сэй.
– Я – Роланд из Гилеада, – ответил стрелок.
– Потомок Эльда? Ты это мне говоришь?
– По праву и по крови, – ответил Роланд.
– Но Гилеад… – Оуверхолсер запнулся. – Но Гилеада давно нет.
– Зато я есть, – ответил Роланд.
– Ты убьешь нас всех или станешь причиной нашей смерти? Скажи мне, прошу тебя.
– А как думаешь ты, сэй Оуверхолсер? Я спрашиваю, как думаешь ты в эту самую минуту, а не о том, что ты будешь думать через день, неделю, месяц?
Оуверхолсер долго стоял, переводя взгляд с Роланда на Эдди и обратно. Он относился к людям, не привыкшим менять своего мнения. А если такое происходило, то причиняло сильную боль. С дороги донесся смех мальчиков: Ыш принес палку, которую бросил Бенни, размером чуть поменьше самого ушастика‑путаника.
– Я тебя выслушаю, – изрек Оуверхолсер. – Я на это пойду, да помогут мне боги, и говорю, спасибо тебе.
– Другими словами, он обстоятельно объяснил, почему считает эту затею дурацкой, – потом рассказывал Эдди Сюзанне, – а в итоге сделал именно то, что хотел от него Роланд. Прямо‑таки магия.
Комментариев нет