Новенькая корреспондент Элис поднимает голову:
– Адам Филлипс сможет подъехать к десяти.
– Это не моя травма, – чеканю я. – Я просто нашла тело. И трагедия не моя. Я тут вообще ни при чем.
– Я о мертвой мало что знаю, – продолжает Терри. – Кто она была? Какая‑то польская уборщица и по совместительству проститутка?
– Не знаю… – озадаченно моргаю я.
– Неважно. Я просто думаю, что в такую беду на ровном месте не вляпываются. Ее жизнь была очень далека от твоей… Она наверняка вращалась… – пожатие плеч, словно даже Терри понимает, насколько натянуты ее предположения, – в других кругах.
– Столкновение двух миров, – вспоминаю я недавно услышанную фразу.
– Вот‑вот.
Она запускает пальцы в короткие, обесцвеченные на концах волосы, массирует макушку, словно тесто вымешивает. Привычное движение, нетерпеливый жест, означающий желание уладить все поскорее.
– Твое негодование из‑за случившегося, – подсказывает Дон. – Раздели его со зрителями.
– Какое еще негодование?!
– Может, мы всего и не знаем, но это происшествие определенно потрясло средний класс в… – Терри, которую породил и выпестовал неблагополучный Хакни, пытается вспомнить, где же я обитаю. – Нью‑Молдене, или где оно там случилось.
– Не думаю. – Мне хочется вступиться за Джуд, Марго и Сьюзен.
– Ну давай, – напирает она, словно упрашивает несговорчивого ребенка накинуть пальтишко. – Получится здорово. Нам нужна именно ты. Отличный сюжет!
– Мне все равно! – отрезаю я. Спокойно… спокойно… Чтобы справиться с волной паники, воскрешаю в памяти лонгмановскую хронологию Второй мировой войны. – Я так не могу. Уж лучше я вообще не буду участвовать в программе, чем использовать ее для саморекламы!
– Мой ужас… – Стэн имитирует низкий вибрирующий бас Дона Лафонтейна, «голоса Голливуда», озвучившего несметное количество трейлеров. А в нашем шоу недавно участвовал Редд Пеппер, британский вариант Лафонтейна. – Мое разбитое сердце…
Если бы я не заметила, как он ловит глазами взгляд Инди, наверное, смолчала бы. Красотка свернулась калачиком в кресле, поигрывая волосами и явно желая остаться в стороне. Стэн ей подмигивает. Ну все, достал! Может, при других обстоятельствах мне тоже было бы весело, но сейчас внутри меня просыпается мегера:
– Ужаса я не испытываю! И с сердцем тоже все в порядке! А вот несчастная женщина умерла! – Я почти кричу.
Общее замешательство, на меня никто не смотрит. Стэн глупо ухмыляется.
Меня спасает Дон, все это время возившаяся с ноутбуком. Довольный щелчок пальцами – и она сообщает, что мы можем по видеосвязи заполучить самую большую толстуху Британии, живущую в Тайн‑Уире (та за последние четыре года ни разу не выходила из дому).
– Трансляция кормежки в прямом эфире, – провозглашает Стэн все тем же дурашливым голосом. Во время программы он, естественно, будет само сострадание.
Элис предлагает все‑таки пригласить Адама Филлипса – пускай расскажет о психологической составляющей ожирения, – и борющаяся с тихой паникой Терри, кажется, наконец‑то успокаивается. На сегодня меня пронесло, ну а завтра, если повезет, моя история уже устареет.
После совещания проверяю телефон – пять пропущенных звонков и куча сообщений. В том числе и от Джуд Моррис: «Да вы темная лошадка! Почему не сказали? Наверное, считаете нас с девочками полными дурами!» Дважды звонила Клара, один раз – Маргарет, мать Филиппа. Наша горячо любимая и далеко упорхнувшая няня Робин оставила голосовое послание: «Привет, дорогая. Батюшки, что там у вас происходит?! Вас, ребята, даже на минутку без присмотра бросить нельзя!»
Пока иду на макияж, набираю Клару, но она, видимо, занята – меня перебрасывает в голосовую почту. Тогда я звоню Джуд:
– Злитесь на меня за то, что я не сказала? Все непросто, я объясню…
Она отвечает, что нет, конечно, не злится. Я прошу прощения, уверяю, что я – самое раскаивающееся из всех раскаивающихся созданий (выражение, которым постоянно щеголяют Милли с подружками), – и она смеется:
– Только больше не врать!
В конце разговора я рискую:
– Будем дружить дальше? – Смелое заявление, учитывая, что до дружбы дело еще, в общем‑то, не дошло.
Засовываю телефон в карман, и тут объявляется Стэн:
– Да уж! – выдыхает он в мою сторону противный коктейль из запахов чеснока и мяты. – Здорово сработано. Думаю, старушка, решение верное.
– Вот спасибо, старик.
– Но не взять пару выходных, чтобы немного восстановиться, – это глупо. Я знаю, ты справишься и никаких номеров не выкинешь. Все осилишь. Помню, ты продолжала работать, когда твоя мать… в общем… И когда у тебя ребенок родился… ты только две недели отпуска взяла… тогда, давно…
– В далеком туманном прошлом, – подхватываю я.
– Ну, мы же все с пониманием! Я Терри говорил – Инди жутко хочет попробовать себя в роли главной ведущей. Было бы интересно глянуть, как мы сработаемся. Я знаю, ты бесценный ветеран телевидения, но вдруг что, малышка с удовольствием тебя заменит.
– Так приятно, Стэн… – «Ветерана» оставим на потом. – Я тебе очень благодарна…
В машине по дороге домой набираю Робин. Она хочет немедленно узнать, что случилось, – мать Айана сегодня утром принесла «Мейл», и «мы все такие „Чего‑о?!“». Но в жизни новоиспеченной мамочки день с утра до вечера – это ужасно долго. И теперь у нее во главе угла не приключившаяся со мной ерунда, а полная непредсказуемость биологических часов четырехмесячного карапуза. Сейчас Робин поглощена тем, как бы «нокаутнуть» малыша в сон до того, как на ужин явятся «сородичи» Айана.
– Знаешь, – делюсь я, – мне иногда не верится, что ты прожила здесь восемь лет. Разговариваешь так, будто только что явилась на метро из Хитроу со своим тяжеленным рюкзаком.
– И поймала удачу за хвост, ведь у эскалатора наверху меня поджидала ты!
– Робин, это мы поймали удачу за хвост…
Мне слышно, как хнычет и мучительно икает Чарли – малыш явно хочет спать, но понятия не имеет, как бы это осуществить.
– Ну давай уже, не тяни резину, – уговаривает Робин. Плач усиливается. – Ну же… Тебе надо поспать. А мне – приготовить дурацкий ужин!
– А помнишь, ты дала мне шикарный совет – укачивать ребенка сильно‑сильно, прямо неистово. Не знаю, почему, но помогает. Постепенно их крики становятся ритмичными, а глазки ме‑е‑едленно закрываются…
– Тебе нужны еще дети!
– Поздно… – нараспев откликаюсь я.
Мы болтаем о малыше, о его беспорядочном режиме сна, об идее матери Айана дать ему бутылочку… Я не умолкаю, без устали нахваливаю все, что она делает, ее материнские умения и качества – потому что не сомневаюсь, Робин нуждается в ободрении и в отдушине. Вскоре голос ее становится тише:
– Ну а ты‑то как? – Шепотом.
– В порядке.
Робин зевает:
– Похоже, мне удастся немного соснуть.
– Вот и умничка, – одобряю я.
Стив останавливается у моего дома. В припаркованной тут же машине кто‑то сидит. Может, позвонить в полицию? Оказывается, незачем – полиция уже здесь собственной персоной.
Комментариев нет