– Слушайте дальше. В то время, когда у госпожи Ванель был Кольбер, к ней кто-то пришел, и она вышла на несколько минут из комнаты. Оставшись один, Кольбер, который не любит сидеть без дела, тотчас принялся набрасывать карандашом заметки на листах бумаги, лежавших на столе.
– Они касались д’Эмери и Лиодо?
– Именно.
– Интересно было бы узнать, что в них заключалось.
– Я принесла их вам.
– Неужели госпожа Ванель взяла их у Кольбера, чтобы передать мне?
– Нет, но случайно, просто чудом, в ее руках очутилась копия с этих заметок.
– Как так?
– А вот послушайте. Я уже сказала вам, что Кольбер нашел бумагу на столе.
– Да.
– Карандаш, которым он писал, оказался очень твердым, так что все отпечаталось на следующем листе.
– Далее.
– Кольбер, взяв первый лист, не обратил внимания на второй. А между тем на нем можно было прочесть все, что было написано на первом. Госпожа Ванель прочла и послала за мной. Убедившись, что я ваш преданный друг, она отдала мне этот листок и открыла тайну вашего дома.
– Где же этот лист? – спросил Фуке, несколько встревоженный.
– Вот он, читайте, – сказала Маркиза.
Фуке прочел:
«Имена откупщиков, которых должна приговорить судебная палата: д’Эмери, друг Ф., Лиодо, друг Ф., де Ванен, безразл…»
– Д’Эмери! Лиодо! – вскрикнул Фуке, перечитывая еще раз записку.
– Друзья Ф., – указала пальцем маркиза.
– Но что значат слова «которых должна приговорить судебная палата»?
– Кажется, это вполне ясно. Впрочем, вы еще не кончили, читайте дальше.
Фуке продолжал:
«…Двух первых присудить к смертной казни, третьего уволить вместе с д’Отмоном и с де Лаваллетом, конфисковав их имущество».
– Великий боже! – воскликнул Фуке. – Казнить Лиодо и д’Эмери! Но если даже судебная палата приговорит их к смерти, то король не утвердит приговора, а без его утверждения их не могут казнить.
– Но король сделал Кольбера интендантом.
– Ах, – воскликнул Фуке, словно увидев бездну, разверзшуюся у его ног. – Нет, это невозможно! Невозможно! А кто это навел карандашом по следам, оставленным Кольбером?
– Это сделала я, боясь, что следы сгладятся.
– О!.. Я узнаю все!
– Вы ничего не узнаете! Для этого вы слишком презираете своего врага.
– Простите меня, дорогая маркиза. Да, Кольбер – мой враг, согласен. Да, Кольбер – опасный человек, признаюсь. Но у меня впереди еще много времени. А теперь вы здесь, вы доказали мне свою преданность, может быть, даже любовь… Мы наконец одни…
– Я пришла сюда, чтобы спасти вас, а не для того, чтобы погубить себя, господин Фуке, – сказала маркиза, вставая. – Итак, остерегайтесь!
– Право, маркиза, вы напрасно тревожитесь, и если ваша боязнь не предлог…
– Кольбер – человек с сильной волей! Остерегайтесь его…
– А я? – спросил Фуке, в свою очередь поднимаясь с места.
– Вы? Вы только благородный человек. Повторяю: остерегайтесь Кольбера!..
– И это все?
– Я сделала все, что могла, рискуя погубить свою репутацию. Прощайте.
– Не прощайте, а до свидания!
– Быть может… – произнесла маркиза.
Протянув Фуке руку для поцелуя, она так решительно направилась к двери, что Фуке не посмел преградить ей дорогу.
С поникшей головой, с омраченным лицом отправился он в обратный путь по подземному ходу, соединявшему два дома.
VII. Аббат Фуке
Быстро пройдя подземелье и нажав пружину возле зеркала, Фуке снова очутился в своем кабинете. Едва успел он войти, как услышал стук в дверь и знакомый голос, кричавший:
– Монсеньор, отоприте, пожалуйста!
Фуке быстрым движением скрыл следы своего волнения и отсутствия: разбросал по столу бумаги, взял в руку перо и, чтобы выиграть время, спросил через дверь:
– Кто там?
– Как! Монсеньор не узнают меня? – ответил голос.
«Как не узнать тебя, дружище?» – сказал Фуке про себя.
– Это вы, Гурвиль? – спросил он громко.
– Конечно, я, монсеньор.
Фуке поднялся и, в последний раз посмотрев на зеркало, отпер дверь и впустил Гурвиля.
– Ах, монсеньор, какая жестокость! – воскликнул он.
– Почему?
– Вот уже четверть часа, как я умоляю вас отпереть, а вы даже не отвечаете.
– Запомните раз навсегда: я не терплю, чтобы меня беспокоили во время работы. Хотя вы, Гурвиль, и составляете исключение, я все же хочу, чтобы для других мое запрещение оставалось в силе.
– В такую минуту, монсеньор, я готов разбить, снести, опрокинуть всякие запреты, все двери, замки и стены.
– Ого! Значит, случилось что-нибудь очень важное? – спросил Фуке.
– Очень.
– Что же произошло? – продолжал Фуке, слегка обеспокоенный волнением своего ближайшего сотрудника.
– Учреждена тайная судебная палата.
– Мне это известно. Но разве она уже собралась?
– Не только собралась, монсеньор, но уже успела вынести приговор…
– Приговор? – произнес министр, побледнев и с дрожью, которую он не мог скрыть. – Кому же?
– Вашим друзьям.
– Лиодо и д’Эмери?
– Да, монсеньор.
– К чему же они приговорены?
– К смертной казни.
– Не может быть! Нет, это невозможно!.. Вы ошибаетесь, Гурвиль.
– Вот копия приговора, который сегодня должен быть подписан королем. Быть может, он уже подписал его.
Фуке схватил бумагу, быстро пробежал ее и возвратил Гурвилю со словами:
– Король не подпишет этого приговора.
– Монсеньор, Кольбер – смелый советчик… Опасайтесь его.
– Опять Кольбер! – воскликнул Фуке. – Вот уж два-три дня я беспрерывно слышу это имя! Слишком много чести для такого ничтожества. Пусть Кольбер появится, и я рассмотрю его; пусть он поднимет голову, и я раздавлю его; но согласитесь, что бороться можно только с таким противником, который хоть что-нибудь собой представляет.
– Терпение, монсеньор, вы не знаете Кольбера… Постарайтесь его изучить. Это один из темных финансовых дельцов, подобных метеорам, которых никогда не видишь до их разрушительного вторжения. Появление их гибельно.
– О, Гурвиль, это уж слишком, – возразил Фуке улыбаясь. – Меня не так-то легко запугать, друг мой. Кольбер – метеор! Черт возьми! Мы еще посмотрим, что это за метеор… Давайте мне факты, а не слова. Что он сделал до сих пор?
– Он заказал парижскому палачу две виселицы, – сказал Гурвиль.
Фуке поднял голову, и в глазах его сверкнула молния.
– Вы уверены в том, что это правда? – вскричал он.
– Вот вам доказательство, монсеньор.
И Гурвиль протянул Фуке записку одного из секретарей городской ратуши, верного сторонника суперинтенданта.
– Да, действительно, – пробормотал Фуке, – воздвигается эшафот… Но король не подписал, Гурвиль, и не подпишет приговора!
– Это мы скоро узнаем, – заметил Гурвиль.
– Каким образом?
– Если приговор подписан королем, виселицы сегодня же вечером будут отправлены к городской ратуше, чтобы завтра утром можно было их поставить.
– Нет, нет! – снова воскликнул Фуке. – Все вы ошибаетесь и вводите меня в заблуждение. Не дальше как позавчера у меня был Лиодо, а три дня назад я получил от бедняги д’Эмери сиракузское вино.
– Это только доказывает, – возразил Гурвиль, – что судебная палата была собрана тайно, совещалась в отсутствие обвиняемых, и как только дело было закончено, их арестовали.
Комментариев нет