Коготь быстро сориентировался и вывел нас на тропу. Еще минут через десять мы дошли до упомянутого им дуба. Прямо под раскидистым деревом было обустроено место для бивуака. Все выглядело довольно привычно, кроме вбитых в ствол дерева костылей с привязанными к ним веревками.
– Коготь, дай угадаю. Твой кореш приводил сюда каких‑то дурачков и привязывал на ночь. Только никак не пойму, зачем они на это соглашались.
– Так на спор шли. Напивались в кабаке до петушиного гонора, а Кочевряж предлагал побиться об заклад. Ежели кто простоит ночь и не обгадится, тому он даст рубль серебром.
– Экий затейник, – хмыкнул я.
Похоже, он так и денежку зарабатывал, и лешего раскормил чужим страхом до неприличной наглости.
– Да уж, Кочевряж пошутковать любит, – еще раз подтвердил мои догадки Коготь. – То к дереву кого‑то привяжет, то в воду забросит, а мог и еще чего удумать.
– А ловушек твой шуткарь нам не приготовил? – напрягся я.
– Как же без этого, но меня в ловушку не поймаешь. С пятнадцати годков в Топь хожу. Так что пройдем. Повозимся токмо долго, – горделиво сказал шатун, но тут же с сомнением добавил: – Ежели лешак не подгадит.
– Да уж, – недовольно сморщился я и тут же поднял брови от неожиданно возникшей в голове мысли. – Кикимору мне в тещи! Коготь, а другая тропа от схрона есть?
– Есть, токмо кружная. Да и выходит она… – Глаза шатуна расширились от понимания. – Думаете, лешак упредит Кочевряжа?
– Даже не сомневаюсь. Сможем перехватить?
– Попробуем, – сосредоточенно кивнул Коготь и сорвался с места.
Ну и мы припустили следом. Теперь никакой тропы не было, но и леший не колобродил, что тоже неплохо. Минут через десять мы добрались до склона островной возвышенности, с которого хорошо видна прилегающая к этой стороне холма часть болота, и тут сразу произошло несколько событий. Сначала мы заметили человека, резво бегущего по относительно сухому пространству, которое узким языком пересекало болотное озеро. Не успели мы ощутить охотничий азарт, как нас стало не трое, а четверо: с нижних ветвей высокого дуба рухнула вниз рыжая туша неприятно крупной рыси.
Да ну?! Есть в этом проклятом болоте хоть кто‑то, кто не помогает хитрому и очень шустрому наркобарыге? Евсей успел перехватить прыгнувшую на меня рысь и сразу начал меняться.
– Я справлюсь, – прохрипел оборотень.
Ну, справится, значит, справится. Махнув Когтю, я побежал между деревьями вниз, к кромке болота.
Но к берегу добежал почему‑то в одиночку. Двигавшийся позади меня шатун неожиданно вскрикнул. Мне показалось или в его голосе прозвучала не боль, а радость?
Погасив инерцию, я оглянулся, но шатуна за мешавшими обзору кустами не увидел.
Чем дальше, тем веселее!
Отмахнувшись от зудящего под черепом здравого смысла, я рванул за беглецом. Похоже, эта полоска суши являлась еще одним мостиком между островом и более сухими пространствами Стылой Топи. Конечно, не беговой трек, но терпимо. Особенно для шатуна.
Вон как чешет, зараза! Похоже, не догоню. Не знаю как, но беглец несся по болотному мху как по асфальту, а вот мои сапоги норовили утонуть в мягкой поверхности.
Ну, значит, будем поступать не по‑спортивному.
Резко остановившись, я глубоко вздохнул, одновременно доставая массивный револьвер из левой набедренной кобуры. Перебросив оружие в правую ладонь, я прицелился и сделал три выстрела. Попал как минимум раз – шатун дернулся и покатился кубарем. Он попытался встать и ухватился за поясницу. Сделав еще с десяток шагов, Кочевряж резонно решил, что после попадания резиновой пули в спину особо не побегаешь. Вывод он сделал вполне логичный, а вот дальнейшие его действия оказались для меня загадкой. Шатун чуть ли не ползком добрался до края сухопутной полосы и склонился над водой. Казалось, он решил о чем‑то поговорить с рыбами.
У меня появились нехорошие предчувствия. На ходу возвращая револьвер в кобуру, я побежал к стоявшему на четвереньках шатуну. Не успел – он увидел мое приближение и нырнул.
Не знаю, сработала интуиция или охотничий азарт, но я рыбкой сиганул за беглецом. На удивление вода оказалась достаточно прозрачной, особенно учитывая, что мы находимся на болотах. Мир вокруг сразу утратил изрядную долю реалистичности, а еще через секунду он вообще превратился в сказку.
Миновав пытающегося уплыть шатуна, в ореоле воздушной пыли и плавно покачивающихся водорослей на меня ринулась русалка. Это был бестелесный энергент, частично проявивший свою суть. То, что было совсем прозрачным, дорисовывала завихрявшаяся вокруг энергетического поля вода. Картинка получалась чуть размытой, но от этого не менее жуткой – эдакий злобный призрак в воде. Полупрозрачная девица в призрачной рубахе изящным щучьим движением скользнула ко мне. Оскал у нее был очень несимпатичным и до предела недобрым.
Хвататься в таких случаях за двуствольный коротыш у меня стало уже рефлексом. Кургузый пистолет вынырнул из кармашка на поясе. Едва ствольные зрачки уставились на подплывшую почти вплотную русалку, оружие глухо ухнуло и выдуло изрядный газовый пузырь.
Пальнул я с перепугу, так и не вспомнив, может ли разорвать в таких условиях ствол. Не разорвало. Результат, если честно, был не ахти – из воздушного пузыря вылетела стайка дробин, но двигались они как‑то беспомощно. У меня бы получилось солиднее плюнуть вишневой косточкой. И все же выстрел оказался не таким уж бесполезным. Русалка налетела на уже начавшую клониться ко дну стайку дробин и вдруг забилась как попавшаяся на крючок рыба.
Испуг отпустил меня, позволив начать мыслить рационально. Все правильно: серебро – сильнейший энергетический резонатор. Усложнившуюся энергетическую структуру он расслаивает до состояния сырой энергии. Для разрушения энергента такого уровня необходимо долгое воздействие, но даже короткий контакт не принесет духу никакой радости. Русалка рванула назад быстрее, чем атаковала меня, но своего подельника в беде не оставила. Прямо на ходу она цапнула уже всплывавшего шатуна за пояс и потащила за собой. Сначала очень медленно, но с явной тенденцией к ускорению.
Конечно, бросаться за ними в погоню я не собирался – была идея получше. На нее меня натолкнул звон в собственной голове. Его причиной было кислородное голодание и гидроакустический удар от выстрела пистолета.
Быстро всплыв, я выбрался на торфяной язык и сорвал с пояса гранату.
Надеюсь, внутренняя обмотка не успела размокнуть.
– Если не клюет, будем глушить, – процитировал я своего друга‑браконьера и метнул гранату, стараясь опередить двигающийся в воде бурун.
Живодерских наклонностей своего друга я не разделял, но в данный момент его советы пришлись к месту.
Вышло не так уж идеально, но оно и к лучшему. Подводный взрыв вздыбил воду, когда бурун с явно уже захлебывающимся шатуном проскочил метров на пять.
Мужику повезло дважды – он оказался достаточно далеко от взрыва, к тому же всеми силами пытался удержать в легких остатки воздуха. Поэтому всплыл как оглушенная рыба, а не ушел камнем на дно.
Комментариев нет