Вдова

Миссис Эмерсон вызвалась сыграть собственную скромную роль: с чопорным видом она прошлась по садовой дорожке, изображая, что ищет глазами за соседской оградой свою маленькую подружку, а потом отозвалась на крики «Доун» о помощи. Через дорогу мистер Спенсер разыгрывал, будто внезапно замечает бредущего мимо его дома актера в длинном парике. Отразившееся на его лице недоумение запечатлевал оператор, топтавшийся по бархатцам миссис Спенсер.

Само «похищение» заняло считаные минуты, однако прошло еще добрых три часа, пока режиссер остался удовлетворен результатом и все сгрудились вокруг монитора в киношном фургоне, чтобы посмотреть, что в итоге получилось. Наблюдая, как «Белла» играет в саду, никто не проронил ни слова, лишь мистер Спенсер без умолку обсуждал происшествие со съемочной группой.

Чуть позже один из старших офицеров отвел Спаркса в сторонку:

– Ты заметил, как наш мистер Спенсер все время крутится возле следственной группы и охотно дает газетчикам интервью? Рассказывает им, будто бы видел человека, похитившего девочку. Еще тот, скажу я, искатель славы.

Инспектор сочувственно улыбнулся:

– Такие найдутся везде и всюду. Может, он одинок, измучен жизнью. Я велю Мэттьюсу, чтобы за ним приглядел.

Как и ожидалось, спустя двадцать три дня после исчезновения Беллы телепередача вызвала целую лавину телефонных звонков в студию и в оперативный штаб. Снятый фильм взбудоражил чувства общественности и вызвал среди посланий на сайте телешоу новый всплеск вариаций на тему «У меня сердце разрывается…» и «Почему?! Как же так?!».

Около десятка звонивших уверяли, будто бы видели Беллу, причем многие даже не сомневались, что видели именно ее в каком‑то кафе, или где‑то в автобусе, или на детской площадке. Каждый звонок в программу немедленно проверялся, однако, когда Спаркс в глубине студии принялся в свою очередь отвечать на звонки, оптимизм его стал потихоньку угасать.

На следующей неделе, идя по коридору, инспектор Спаркс услышал доносившийся из оперативного штаба резкий гул голосов.

– На детской площадке взяли эксгибициониста, сэр, – доложил ему дежурный офицер. – Всего в двадцати пяти минутах от дома Эллиотов.

– И кто он? Нам он уже известен?

Ли Чемберс был мужчиной средних лет, разведенным водителем такси, который полгода назад уже попадал в поле зрения полиции, будучи допрошен в связи с тем, что обнажился перед двумя пассажирками. Тогда он заявил, что хотел лишь «по‑быстрому отлить», а те успели, мол, что‑то увидеть, когда он застегивался. То есть все случилось абсолютно непреднамеренно. Женщинам не захотелось устраивать разбирательства, привлекая к себе внимание, и полиция отпустила Чемберса восвояси.

Нынче же его обнаружили в Королевском парке, в кустах за качелями и горками, где вовсю резвились дети.

– Я собирался всего лишь отлить, – объяснил он полицейскому, которого вызвала перепуганная мамашка.

– А у вас всегда при этом деле случается эрекция, сэр? Как это, должно быть, затруднительно, – усмехнулся офицер, ведя задержанного к поджидающей его машине.

И вот Ли Чемберс прибыл в центральный полицейский участок Саутгемптона и был помещен в комнату для допросов.

Заглянув туда сквозь вставку из каленого стекла на двери, Спаркс увидел тощего мужичка в трениках и в полосатой рубашке с атрибутикой футбольного клуба «Саутгемптон» и с длинными, завязанными в хвост, сальными волосами.

– Неряшливый, с длинными волосами, – напомнил сержант Мэттьюс.

«Это ты, что ли, украл Беллу? – подумалось Спарксу. – Куда ж ты мог ее девать?»

Когда Спаркс с Мэттьюсом вошли в помещение для допросов, подозреваемый поглядел на них выжидательно.

– Это какая‑то ошибка, – завел он.

– Получай я всякий раз по фунту, как такое слышу… – пробормотал сержант. – Послушайте, почему бы вам сразу нам все не рассказать?

И офицеры придвинули свои стулья поближе к столу.

Некоторое время Чемберс старательно им врал, а они молча ему внимали: и что он просто забежал в кусты справить малую нужду, и что вовсе не выбирал для этого детскую площадку, и что вообще никаких детей не видел и уж тем более с ними не заговаривал. Что это, мол, совершенно невинное недоразумение.

– Скажите‑ка, мистер Чемберс, где вы были в понедельник, второго октября? – внезапно спросил Спаркс.

– Господи, понятия не имею. Работал, наверное. По понедельникам у меня обычный рабочий день. Лучше спросить у диспетчера, он точно знает…

На мгновение вопрос инспектора словно завис в воздухе, и вдруг Чемберс выпучил глаза. Спаркс чуть ли не ожидал услышать звучное «дзинь!».

– Это что, тот самый день, когда пропала девчушка? Уж не считаете ли вы, что я к этому как‑то причастен? Господи, нет, вы не можете так думать!

Оставив Чермберса немного потомиться в одиночку, детектив с сержантом отправились к своим коллегам, уже выяснившим адрес задержанного. Жил он в съемной комнате перепланированного викторианского дома, в одном из самых задрипанных районов города, в квартале «красных фонарей» возле порта.

Полистав лежавшие у его кровати журналы с довольно экстремальным порно, сержант Мэттьюс вздохнул:

– Тут у нас явный женоненавистник. Ни малейшей склонности к сексу с детьми. Что там у вас?

Спаркс же будто онемел. Вырезанные из газет фотографии Доун и Беллы лежали на дне платяного шкафа, аккуратно сложенные в прозрачную пластиковую папку.

Диспетчером такси оказалась усталая женщина за пятьдесят, зябко кутавшаяся на своем совершенно не отапливаемом рабочем месте в зеленый, из толстой пряжи, кардиган, и с митенками на руках.

– Ли Чемберс? Что еще он натворил? Опять где‑то случайно оголился? – хохотнула она и прихлебнула «Ред Булла». – Пакостный он человечишко, – добавила, просматривая записи, – и все о нем того же мнения. Но он, видите ли, знаком с приятелем нашего босса.

Женщину прервало какое‑то механическое шипение и чей‑то голос, из‑за жестяных динамиков кажущийся роботизированным. Она в ответ дала какие‑то малопонятные указания и вновь обратилась к записям:

– Так, на чем мы остановились?

– На понедельнике, второго октября.

– Ага, вот. Ли второго был спозаранку в Фархеме – возил в клинику нашего постоянного клиента. До самого ланча было затишье, а потом от аэропорта в Истли подобрал парочку, следующую в Портсмут. Около четырнадцати ноль‑ноль их высадил, и больше в тот день работы у него не было.

Она сделала для полицейских детальную распечатку и вернулась к микрофону, детективы же тихо вышли, не прощаясь.

– В ночных клубах эту фирмочку именуют не иначе как «насильное такси», – заметил сержант Мэттьюс. – Своим девицам я велел никогда ею не пользоваться.

Следственная группа тем временем перешерстила всю подноготную Чемберса. Его бывшая жена уже ожидала беседы со Спарксом и Мэттьюсом, вовсю опрашивались его коллеги, квартирная хозяйка.

Донна Чемберс, дама с суровым лицом и грубыми, явно собственноручно мелированными прядями, терпеть не могла своего бывшего, однако представить не могла, чтобы он мог как‑то причинить вред ребенку.