Где‑то в глубине дома слышался чей‑то смех, и он был похож на твой.
Август 1993 года
Джулс
Мама купила мне новый купальник – старомодный, в сине‑белую полоску, с «чашечками». Он был призван вызывать ассоциации с 1950‑ми, со временами Мэрилин Монро. Будучи толстой и светлокожей, я совсем не походила на Мэрилин Монро, урожденной Нормой Джин, но все равно надела его, потому что мама потратила немало сил, чтобы его отыскать. Найти купальник для девочки моей комплекции было настоящей проблемой.
Поверх купальника я натянула синие шорты и огромную белую футболку. Когда на обед пришла Нел в коротких джинсовых шортиках и бюстгальтере‑бикини и увидела меня, то сразу поинтересовалась:
– Ты что, собираешься на реку после обеда?
Ее тон не оставлял сомнений, что она против, но потом, поймав мамин взгляд, она уточнила:
– Я не буду за ней смотреть, ладно? У меня там встреча с друзьями.
– Будь хорошей девочкой, Нел, – попросила мама.
Мама тогда находилась в состоянии ремиссии и была настолько слаба, что ее, казалось, мог сбить с ног порыв ветра, кожа у нее стала желтой, как старая бумага, и папа нам строго‑настрого наказал «вести себя прилично».
Под этим подразумевалось, среди прочего, что ты должна брать меня с собой на реку, поэтому выбора у тебя не оставалось. На реку ходили все. Вообще‑то других развлечений тут и не было. Бекфорд – не курортный город, в нем нет ни аттракционов, ни залов игровых автоматов, ни даже площадки для мини‑гольфа. Только река.
Через несколько летних недель, когда установился новый ритм жизни, когда все определились со своими компаниями и симпатиями, когда местные и приезжие перемешались, завязались дружбы и затеялись вражды, отдельные участки берега облюбовали разные группы. Ребята помладше предпочитали купаться к югу от Милл‑Хаус, где течение было медленным и ловилась рыба. Неблагополучная молодежь тусовалась у коттеджа Уордов, где принимала наркотики, занималась сексом, пыталась вызвать злых духов с помощью колдовской доски. (Нел говорила, что если долго вглядываться, то на стенах можно различить следы крови Роберта Уорда.) Но больше всего ребят собиралось у Смертельной заводи. Мальчишки прыгали в воду со скал, девчонки загорали, играла музыка, на мангалах жарили мясо. Кто‑то обязательно приносил пиво.
Я бы предпочла никуда не ходить и остаться дома подальше от солнца. Я бы предпочла устроиться на своей кровати и почитать или поиграть с мамой в карты, но я не хотела, чтобы она из‑за меня переживала, потому что переживаний ей и так хватало. Я хотела ей показать, что умею общаться и заводить друзей. Что могу быть частью компании.
Я знала, что Нел не хотела, чтобы я ходила на реку. Чем меньше я показывалась на людях, тем было лучше для нее, тем реже ее друзья могли меня видеть – недотепу Джулию, толстую, некрасивую и не крутую, сплошное недоразумение. Она стеснялась меня и всегда ходила со мной, обогнав или отстав на несколько шагов. Однажды, когда мы вместе выходили из магазина, я услышала, как один из местных парней заметил: «Ее наверняка удочерили. Она просто не может быть родной сестрой Нел Эбботт».
Его друзья рассмеялись, а когда я посмотрела на Нел, рассчитывая найти в ней поддержку, то увидела на ее лице только стыд.
В тот день я отправилась на реку одна. Я несла сумку, в которой лежали полотенце с книгой, банка диетической колы и два сникерса на случай, если я проголодаюсь между завтраком и обедом. У меня болели живот и спина. Мне хотелось вернуться в свою уютную маленькую, прохладную и темную комнату, где никого кроме меня не будет. И никто меня не будет видеть.
Друзья Нел уже оказались на месте. Они заняли пляж – маленький песчаный полумесяц возле заводи. Самое лучшее место: берег полого уходил вниз, и можно лежать на песке, держа ноги в воде. Там были три девушки – две местные и одна из Эдинбурга, по имени Дженни, с чудесной кожей цвета слоновой кости и коротко стриженными темными волосами. Она приехала из Шотландии, но говорила на безупречном английском, и все ребята отчаянно пытались добиться ее расположения, потому что, по слухам, она до сих пор была девственницей.
Все ребята, кроме Робби, конечно, который смотрел только на Нел. Они познакомились два года назад, когда ему исполнилось семнадцать, а ей пятнадцать, и теперь были неразлучны, хотя и позволяли друг другу крутить романы в остальное время года – рассчитывать, что он станет хранить верность Нел в ее отсутствие, было глупо. Робби – высокий, красивый, пользовался успехом, активно занимался спортом и к тому же происходил из богатой семьи.
После встреч с Робби Нел иногда возвращалась с синяками на запястьях и плечах. На мой вопрос, откуда эти синяки, она со смехом отвечала: «А сама как думаешь?» При виде Робби у меня появлялось странное ощущение в животе, и я не могла на него не смотреть, когда он оказывался в поле зрения. Я старалась не смотреть, но ничего не могла с собой поделать. Он это заметил и стал смотреть в ответ. Они с Нел шутили на этот счет, и иногда он тоже на меня пялился, облизывал губы и смеялся.
Мальчишки тоже уже собрались, но столпились на другой стороне. Они купались, забирались на обрыв и сталкивали друг друга в воду, смеясь, ругаясь и обзываясь гомосеками. По установившемуся порядку, девчонки сидели и ждали, пока ребятам не надоест беситься и они не явятся и не начнут лезть к ним с приставаниями, которые те иногда отвергали, а иногда и поощряли. Все, кроме Нел, которая не боялась нырять и намочить волосы, которой нравилось участвовать в этих мальчишечьих разборках и удавалось одновременно быть одной из них и оставаться объектом всеобщего вожделения.
Конечно, я не стала устраиваться рядом с подружками Нел, а расстелила полотенце в тени деревьев и села. Неподалеку от меня расположилась еще одна группа девочек, примерно моего возраста, и среди них я узнала одну, которую видела в предыдущие годы. Она мне улыбнулась, и я улыбнулась в ответ. Я махнула ей рукой, но она отвернулась.
Было жарко. И мне захотелось искупаться. Я представила, какой гладкой и чистой окажется моя кожа, как я буду ступать по мягкому теплому илу, как перевернусь на спину, закрою глаза и сквозь веки начнет сочиться оранжевый свет. Я сняла футболку, но прохладней не стало. Я заметила, что за мной наблюдала Дженни: она наморщила носик и опустила голову, чтобы скрыть отвращение.
Я отвернулась ото всех, легла на правый бок и открыла книгу. Я читала «Тайную историю» Донны Тартт и мечтала быть частью такой же обособленной группы умных друзей‑единомышленников. Я нуждалась в человеке, на которого мне хотелось бы равняться, который мог бы меня защитить и вызывал восхищение бы своим умом, а не длинными ногами. Но я знала, что если такие и есть в этом городе или в школе в Лондоне, то они не захотят иметь со мной дело. Я не была глупой, но и не блистала.
Комментариев нет