Я решила, что, пытаясь разобраться в себе, в нашей семье и историях, которые мы рассказываем друг другу, попробую найти смысл в этих преданиях Бекфорда и изложить на бумаге последние мгновения жизни женщин, расставшихся с ней в Смертельной заводи, так, как они мне представляются.
Ее название говорит само за себя, и все же – что это такое? Простой изгиб реки, ничего более. Обычная извилина. Ее легко найти, если идти вниз по течению и наблюдать, как река, набухая и ширясь, дарит жизнь и отнимает ее. Вода в ней то холодная и чистая, то стоячая и грязная. Затем река петляет через лес, разрезая, будто хлебный мякиш, Чевиот‑Хилс, и к северу от Бекфорда замедляет свой бег, чтобы ненадолго перевести дух в Смертельной заводи.
Тут царит настоящая идиллия: в тени дубов вьется тропинка, склоны холмов усеяны живописными рощицами из буков и платанов, а на южной стороне раскинулся пологий песчаный берег. Идеальное место для купания, прогулок с детьми и пикника в солнечный день.
Но впечатление это обманчивое, ибо место это коварное и губительное. Под зеркальной поверхностью темной воды скрываются водоросли, готовые опутать и навсегда утащить тебя в подводное царство, и острые камни, легко разрезающие плоть. А рядом, бросая вызов и провоцируя, нависает серая громада сланцевого утеса.
За несколько веков это место унесло жизни Либби Ситон, Мэри Марш, Энн Уорд, Джинни Томас, Лорен Слейтер, Кэти Уиттакер и бесчисленного множества других, безымянных и безликих женщин. Я хотела узнать, как и почему это произошло и что их жизни и смерти говорят нам о нас самих. Есть люди, которым эта затея не нравится, им больше по душе замалчивать и утаивать. Но я никогда не относилась к тем, кто прячет голову в песок.
Эту книгу воспоминаний о своей жизни и заводи Бекфорда мне хотелось бы начать не с утопления, а с плавания. Потому что все начинается именно с него – с испытания ведьм водой. Сюда, в мою заводь, в чудесный мирный уголок всего в километре от того места, где я сейчас сижу, притаскивали ведьм, связывали и бросали в воду, проверяя, утонут они или выплывут.
Одни утверждают, что эти женщины оставили в воде часть себя, другие – что воде передалась их власть, ибо с тех пор она притягивает к своим берегам несчастных, отчаявшихся и потерявших всякую надежду женщин. Они приходят сюда, чтобы соединиться со своими сестрами.
Эрин Морган
Бекфорд – чертовски странное место. Красивое, местами даже потрясающее, но при этом странное, какое‑то обособленное, отрезанное от окружающего мира. Город действительно стоит особняком, и до цивилизованного мира надо добираться на машине несколько часов. Если, конечно, считать Ньюкасл цивилизованным, в чем лично я сомневаюсь. Бекфорд – странное место, в нем полно людей со странностями, да и в его истории немало необычного. Через город протекает река, и что удивительно – куда бы вы ни направились, все равно окажетесь на ее берегу. Так, во всяком случае, кажется.
Что‑то странное есть и в инспекторе уголовной полиции. Он из местных, поэтому вряд ли этому стоит удивляться. Мне это бросилось в глаза при первой же встрече вчера утром, когда из воды вытащили тело Нел Эбботт. Он стоял на берегу, уперев руки в бока и наклонив голову. Он с кем‑то разговаривал – как потом выяснилось, с судмедэкспертом, – но издали все выглядело так, будто он молился. Я даже решила, что он священник. Высокий худой мужчина в темном на фоне черной воды, сзади высится скала, а у его ног лежит женщина с безмятежным бледным лицом.
Не безмятежным, конечно, а мертвым. Но лицо не было искажено, на нем не имелось повреждений. Если не видеть ее тела, сломанных конечностей или неестественно выгнутой спины, можно было бы решить, что она утонула.
Я представилась инспектору, и мне сразу показалось, что в нем было нечто странное – слезящиеся глаза, легкая дрожь пальцев, которую он пытался подавить, потирая ладонью запястье. Мне невольно вспомнился отец, когда он вставал с похмелья, – нужно было говорить тихо и не привлекать к себе внимания.
Не привлекать к себе внимания казалось хорошей идеей в любом случае. За опрометчивую связь с коллегой меня поспешно перевели из Лондона на север меньше трех недель назад. Честно говоря, мне хотелось заниматься исключительно ведением порученных дел и поскорее забыть все лондонские неприятности. Я не сомневалась, что сначала мне придется выполнять скучную рутинную работу, но меня решили подключить к расследованию подозрительной смерти. Смерти женщины, чье тело обнаружил в воде мужчина, гулявший с собакой. Погибшая была полностью одета, так что точно не купалась.
«Почти наверняка это окажется самоубийством. Она найдена в Смертельной заводи Бекфорда», – заявил старший инспектор.
Об этом я и спросила инспектора Таунсенда в самом начале:
– Вы считаете, что она прыгнула с обрыва сама?
Он смерил меня оценивающим взглядом и показал на вершину утеса.
– Поднимитесь, – сказал он, – найдите эксперта и узнайте, что им удалось обнаружить. Следы борьбы, кровь, оружие. Хорошо бы найти телефон, потому что при ней его не было.
– Сделаю.
Перед уходом я еще раз бросила взгляд на женщину и подумала, как печально она выглядела – такой будничной и невзрачной.
– Ее зовут Даниэла Эбботт, – пояснил Таунсенд, чуть повысив голос. – Местная жительница. Она писатель и фотограф, причем довольно успешный. У нее есть дочь пятнадцати лет. Вот ответ на ваш вопрос: нет, я не думаю, что она совершила самоубийство.
Мы направились на обрыв вместе. Путь туда лежал через небольшой пляж возле заводи, а потом тропинка уходила вправо в небольшую рощицу, после чего круто забирала вверх на вершину хребта. На отдельных участках поблескивала невысохшая грязь, и было видно, как на ней все скользили, стирая оставленные прежде следы. На обрыве у меня закружилась голова, а к горлу подкатил ком.
– Боже!
Таунсенд оглянулся. Моя реакция, похоже, его позабавила.
– Боитесь высоты?
– Совершенно естественный страх оступиться и разбиться насмерть, – ответила я. – Вообще‑то тут следовало бы установить какое‑нибудь ограждение. Тут точно небезопасно, или я не права?
Инспектор промолчал и пошел дальше, опасно приблизившись к краю обрыва. Я старалась держаться поближе к кустам можжевельника, чтобы не смотреть с отвесной скалы вниз на воду.
Бледный лохматый эксперт‑криминалист – почему‑то они всегда такие – не мог порадовать нас ничем интересным.
– Ни крови, ни оружия, ни очевидных признаков борьбы, – сообщил он, пожимая плечами. – Свежий мусор тоже не дает никаких зацепок. Правда, ее видеокамера сломана. И в ней нет карты памяти.
– Ее камера?
Лохматый повернулся ко мне:
– Представляете? Для работы над своим проектом она установила видеокамеру с датчиком движения.
Комментариев нет