– Вы ведь могли бы спросить… у моего деда? – огорошила меня Виктория. – Как все произошло?
Соколов поднял брови в некотором удивлении, а Вадим скроил физиономию, точно хотел сказать: «Почему бы и нет?»
– Не знаю, что вам сообщил Павел Сергеевич, – усмехнулась я, – но мои возможности он явно переоценил. Разговоры с покойниками – это по части медиумов.
Она испуганно нахохлилась, и вместе с беспокойством в ней отчетливо проступило отчаяние и еще что‑то…
– Чего вы на самом деле боитесь? – спросила я в тишине.
Виктория вздрогнула, то ли ее напугал вопрос, то ли мой голос, прозвучавший слишком громко.
– Я… я… – запинаясь, начала она, переведя взгляд с Вадима на Соколова, точно ища у мужчин поддержки. – Там что‑то происходит.
– Где? – буркнул Вадим.
– В Мальцеве. Что‑то нехорошее. Я хочу знать, что. Послушайте. – Она подалась вперед и торопливо продолжила: – Мне очень нравится этот дом… Там прошли лучшие годы моей жизни, и я хочу вернуться туда. Жить в нем постоянно. Это было бы не только приятно, но и очень удобно. Моя работа позволяет жить за городом. К тому же это совсем рядом… – Виктория не прекращала свой гимн загородной жизни, и я забеспокоилась, что на мой вопрос она так и не ответит, но тут она сказала: – Я хочу быть уверенной, что с этим местом все в порядке.
– Это в каком смысле? – хмыкнул Вадим.
– Ведь что‑то его напугало, – смешалась девушка. – Я хочу знать… И принять решение: оставить дом себе или продать. Вот и все. – Она вновь оглядела нас, словно сомневаясь, что мы ее поняли.
– Что ж, – сказал Вадим, – давайте подведем итог нашей интереснейшей беседы. У вас нет повода не доверять правоохранительным органам, но вы уверены, что ваш дед умер, потому что кто‑то этому поспособствовал, или, говоря попросту, старика напугал. И вы хотите знать, кто или что свело родственника в могилу. Задание не из самых легких. Зато в духе Конан Дойла.
Девушка насторожилась, гадая, как отнестись к словам Вадима, а он досадливо вздохнул:
– Спасибо, что обратились к нам. Мы обсудим ваше предложение и дадим ответ, – скороговоркой закончил он.
– Вы отказываетесь, да? – растерянно спросила Виктория. – Поймите, мне больше не к кому обратиться! И я… заплачу, сколько вы скажете. Пожалуйста.
Я испугалась, что она заплачет, но девушка, стиснув зубы, замерла с закрытыми глазами. Потом вдруг вскочила.
– Когда будет ответ? – спросила она, откашлявшись.
– Завтра, – пожал плечами Вадим и пошел провожать ее до двери.
– Девица не в себе, – заметил Димка спустя некоторое время, когда Вадим вернулся, спихнув гостью на попечение Лионеллы.
– Ведет себя немного странно, – кивнула я.
– Да у нее тараканы из ушей лезут, – фыркнул Вадим. – Она что же, решила – возле дедова дома упыри шастают? Или еще какая нечисть?
– А ты Конан Дойла с какой стати приплел? – усмехнулся Димка. – Девушка явно пребывала в недоумении от твоих литературных сравнений.
– У него рассказец есть, там один чувак тоже коньки отбросил, увидев в окне жуткую рожу. Оказалось, это была вполне симпатичная девушка.
– Правда есть такой рассказ? – повернулся ко мне Димка, а Волошин завопил:
– Господи! Куда мир катится? Они уже и Конан Дойла не читают.
– Есть, – кивнула я, отвечая на вопрос Димки. – Кажется, называется «Желтое лицо».
– Надо почитать, – кивнул Соколов.
– Почитай‑почитай.
– Чего делать‑то будем? – помедлив, спросил Димка.
– Ты ведь это не всерьез спросил? – сказал Вадим. – Или решил бабла срубить на халяву?
– Почему же на халяву?
– Потому что все это чушь, – Волошин посмотрел на нас и вдруг кивнул: – Лучше за привидениями гоняться, чем от безделья дуреть. Что скажешь? – повернулся он ко мне.
Я пожала плечами.
– Согласна. Насчет того, что лучше гоняться.
– Ага, завтра заеду к ментам и для начала узнаю, что там с нашим дедушкой. Хотелось бы убедиться: он на кладбище, а не живет припеваючи, не подозревая о буйных фантазиях внучки.
Димка, успев заглянуть в компьютер, произнес:
– Наша девушка шьет приданое для младенцев: одеяла, фуфайки, конверты… У нее интернет‑магазин, – он развернул экран в нашу сторону, чтобы мы могли видеть.
– Симпатичные вещицы, – кивнула я.
– Золотые руки, – хмыкнул Волошин. – С мозгами незадача, но хоть руки не подвели.
– Есть еще что‑нибудь? – не обращая внимания на Вадима, задала я вопрос Соколову.
– Сейчас посмотрим.
Пальцы его порхали по клавиатуре, Вадим подошел к бару, достал бутылку виски, продемонстрировал нам с немым вопросом в очах. Не дождавшись реакции, налил виски в стакан и устроился в кресле, выбрав то, что у окна. Я заметила, каждый из нас избегал садиться в кресло Бергмана. Вот и сейчас Волошин прошел мимо, мало того, держался на расстоянии. Я попыталась представить, что бы сказал Максимильян, будь он сейчас здесь. Взялся бы за это дело? «Нет никакого дела, – в досаде решила я. – Как нет и других клиентов. А от безделья мы скоро на луну выть начнем». Собственно, что мне мешает уйти из этого дома, а еще лучше – уехать из этого города? И попытаться начать жить заново? Надежда, что Максимильян жив? Да я и при нем не раз и не два думала о бегстве. Еще недавно он меня жутко раздражал своими тайнами и дикими историями, которыми нас пичкал. Волошину и Димке головы он заморочил основательно. Да и я, если честно, уже не была так уверена, что все это не более чем фантазии. В который раз я попыталась разобраться в своем отношении к Бергману. Не самое подходящее время, надо признать. Он раздражал, очаровывал, чаще бесил, одно несомненно: мой мир без него многое потерял… «Я хочу, чтобы он вернулся», – подумала я и испугалась, что произнесла это вслух. Но мужчины по‑прежнему сидели хмурые и сосредоточенные, и я с облегчением вздохнула.
И вновь подумала о Бергмане. Он решил, что мы должны жить в его доме и заниматься расследованиями. Что ж, постараемся его не разочаровать.
– Ничего интересного, – заговорил Димка, не отрываясь от экрана. – Активно продвигает в социальных сетях свой магазин, и это, собственно, все. Судя по фоткам, личная жизнь на нуле. Подруги и те появляются нечасто, а парней и вовсе нет. А насчет родственника она не шутила: месяц назад в Мальцеве обнаружен труп пожилого мужчины без признаков насильственной смерти. Думаю, это наш старичок.
– Жаль, что не спросили его фамилию, – запоздало посетовала я. – Он дед по матери, значит, фамилии у них с Викторией разные.
– Да мне и в голову не могло прийти, что мы возьмемся за это дело! – фыркнул Волошин.
– А мы возьмемся? – спросила я.
– Лично у меня вполне корыстный интерес. Деньги тают на глазах, а я без них впадаю в депрессию. Клиент готов платить, а я готов исполнять любой его каприз.
Комментариев нет