В самое сердце



– Вот, смотрите. Потолки высокие, трехметровые. Дворец, а не дом!

Клавдия шла впереди, везде включая свет.

– Альберт Юрьевич долго жил один? – спросила я, следуя за ней.

– Как хозяйка померла, так и жил. Лет десять, должно быть. Я думала, недолго ему вдовцом ходить – мужчина видный, с приданым. Быстро к рукам приберут. Хозяйкина подруга первое время чуть не каждый день ездила, должно быть, виды имела. Но вдовец ею не прельстился. Еще две знакомые дамочки навязывались, то вдвоем, то по одной. И меня выспрашивали, как он да что. Кое‑кто из наших тоже рад бы глаз на него положить, Марьяна из администрации, к примеру, большую о нем заботу проявляла, бегала то и дело. Да не выгорело у них.

– Значит, хозяин – завидный жених? – вмешался Вадим со смешком. – А с сердцем у него давно проблемы были?

– Не знаю. Мне не жаловался. Хотя он вообще не из болтливых был. Да и мне лясы точить некогда, не для того сюда приходила.

– Долго вы у него работали?

– Как жена померла. Жаль будет работу потерять. На пенсию‑то не особо расшикуешься. А он платил хорошо, местные мне завидовали. Но ведь такой дом в чистоте держать – дело непростое, спину‑то поломаешь.

– Значит, на здоровье хозяин не жаловался? – вернулся Вадим к прежней теме. – И вдруг помер?

– Ну, не вдруг… Видно, сердце пошаливало. Он последнее время смурной ходил. Подруги его все кудахтали: что, мол, невесел, что голову повесил?

– А он?

– А он отшучивался. Года, мол, а с годами мудрость приходит, а у мудрого человека мало поводов для веселья.

– Ага. Во многой мудрости много печали.

– Вот‑вот, именно так и говорил.

– Значит, женить его не смогли?

– Точно. Он мужик себе на уме. Видать, решил в одиночку доживать.

– А как же внучка?

– Не больно он с Викой ладил. Она на вид тихая, но упрется, точно баран. И он такой. Эдак возьмутся ругаться – хоть святых выноси. Пигалица была, а деду не уступит. Да и не любил он ее, – неожиданно заключила она.

– Викторию? – удивилась я. – Почему?

– Да он никого не любил, ни ее, ни дочь, ни жену покойную, только себя. Есть такие люди. Другие им без надобности. На похоронах жены ни слезинки не пролил.

– Не все мужчины способны плакать…

– Может быть. Но уж очень у него все по‑деловому. Надо это, надо то… Свез жену на кладбище, точно на курорт отправил, – главное, чтоб ничего не забыла и добралась хорошо. Хотя, может, это из‑за службы. Привык все в себе держать. Вот сердце и не выдержало.

– У него ведь дочь погибла? – закинула удочку я.

– Погибла? Вроде, говорили, пропала? Неужто нашли?

– Я всех обстоятельств не знаю, но Вика говорила, что осталась без матери.

– Точно, сирота она.

К тому моменту мы прошли по всему дому. Вадим изображал большую заинтересованность, все проверял, везде заглянул. Открывал и закрывал краны в санузлах, интересовался счетчиками на газ и воду, осмотрел оконные рамы и дважды буркнул с серьезным видом:

– Пол гуляет… – в доказательство чего немного попрыгал на половице.

Клавдию все это мало занимало, а вот поболтать она была не прочь.

Вадим спустился в подвал, а мы остались в гостиной. Окно в пол было закрыто жалюзи, я попросила его открыть, что Клавдия и сделала, вернулась, и мы устроились в кресле возле окна, любуясь живописным видом.

– Здесь я его и нашла, – сказала она, вздохнув.

– Альберта Юрьевича?

– Ага. Пришла утром, а он лежит. Вот тут, между кресел. Должно быть, встать хотел, да упал.

– Видимо, приступ был внезапным, если он «Скорую» не вызвал.

– Да уж… Телефон‑то под рукой. Лежал хозяин такой страшный, видно, напоследок пришлось помучиться. Все по грехам нашим…

– У него было много грехов?

– Почем мне знать? В одном грехе точно себя корил. Сама слышала, как говорил кому‑то по телефону. Мол, он в том, что случилось с дочкой, виноват.

– Виноват? Каким образом?

– Так он выгнал ее на ночь глядя. Она дверью хлопнула и ушла. И больше ее никто не видел.

– Подождите, но наверняка было следствие…

– А как же! Приезжали какие‑то, спрашивали. По уму‑то, она должна была на автобус идти. На последний еще успеть могла, если бы поторопилась. Помню, водителя чуть не засудили, вроде он мог того… сделать что‑нибудь. Кто‑то видел, как он ехал с одним пассажиром, с женщиной. Но потом разобрались: женщина эта жива‑здорова оказалась. К кому‑то из местных в гости приезжала. Вот и выходило: на автобус она опоздала, а что дальше – тайна за семью печатями. Может, такси вызвала, или подхватил кто… А может, в городе с ней что случилось. Но хозяин покойный прав: если бы дочь здесь до утра оставил, беды бы не случилось. Было из‑за чего сердце надсаживать.

– Если он ее не любил, как вы говорите…

– Не любил так, как родному отцу должно. Но отец все равно отец. И вину свою знал. Ну что, все посмотрели? – поворачиваясь к вошедшему в гостиную Вадиму, спросила она.

– Посмотрел, – ответил тот, озираясь. – Что‑то не так с этим домом. Я бы здесь один ни за что не остался.

– Дом как дом, – пожала плечами Клавдия. – Видать, хозяин еще отсюда не убрался, вот вам и не по себе. Мне‑то он привычный, но, если честно, после его смерти и я заходить сюда лишний раз не хочу. Может, Вика и права, что решила дом продать. Так и кажется, что кто‑то в окна заглядывает.

– Вы Вику хорошо знаете? – решилась спросить я.

– Да где там… маленькую помню. Она ко мне ходила за черешней. Было у меня два дерева, урожая на всю улицу хватало. В прошлом году вымерзли. Вот придет, я ей ягод наберу, а она ест и мне про свое житье‑бытье рассказывает. А я про свое. Бабка померла, она реже ездить стала, видно, дочь с отцом чего‑то не поделили. А потом и матери не стало, тогда Вика и вовсе от случая к случаю к деду заглядывала. Наверное, обижена была, а может, в том, что случилось, деда винила. По мне, так правильно. Осталась девка без отца‑матери. А вы где остановились? – резко сменила она тему.

– В гостинице.

– У Соньки, что ли?

– Да, – ответила я, присматриваясь к Клавдии, она насмешливо спросила:

– Небось дорого у нее?

– Ну… как вам сказать.

– Уж эта своего не упустит. Такая, прости господи…

– Она ведь приезжая, если мы правильно поняли.

– Приезжая. Явилась сюда с мальчишкой своим, вроде отдохнуть. А хозяин гостиницы о ту пору один жил, она и смекнула, как мужика вокруг пальца обвести. Стала с ним жить. А он хворый. Она и добилась, чтобы он на нее гостиницу переписал. Родного сына без всего оставил, чужим людям отдал. Вот такой пронырой Сонька оказалась.






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *