Доктор Баттиста видел причину в том, что у женщин кожа тоньше, чем у мужчин. Вдруг он умолк и уставился на тарелку Белочки.
– Что это?! – воскликнул он.
– Тофу?
– Тофу!
– Я больше не ем мяса?
– Неужели это разумно? – спросил отец.
– Вздор! – заявил Петр.
– Я же тебе говорила! – сказала Кейт.
– Откуда она будет получать В12? – спросил Петр доктора Баттиста.
– Полагаю, из мюсли, что она ест на завтрак, – задумчиво протянул доктор Баттиста. – Разумеется, при условии, что продукт будет витаминизированный.
– Полный вздор, – повторил Петр. – Отказываться от пищи – это так по‑американски! В других странах люди расширяют свой рацион, чтобы быть здоровее. Американцы делают наоборот.
– Как насчет консервированного тунца? По сути, его никто не убивает. В тунце есть В12?
Кейт так удивилась вопросу Белочки, что не сразу заметила реакцию отца. Он обхватил голову руками и принялся раскачиваться взад‑вперед.
– Нет‑нет‑нет‑нет‑нет! – простонал он.
Все трое уставились на него с изумлением.
Он поднял голову и сказал:
– Ртуть!
– Ах да, – кивнул Петр.
– Мне плевать! – заявила Белочка. – Ни за что не стану есть бедных теляток, которые всю жизнь живут в клетке и не пасутся!
– Это уже совсем из другой оперы! – сказала Кейт. – Говядина и телятина – вещи разные. Я никогда не кладу телятину в мясное пюре!
– Телятина, говядина, милые пушистые ягнятки… Какая разница! Это ужасно! Скажите, Пиотр, – насела она на гостя, – как вы можете жить спокойно, мучая бедных мышек?
– Мышек?
– Ну, или кого вы там мучаете в своей лаборатории?
– Эх, Белочка‑девочка, – горестно вздохнул доктор Баттиста.
– Мышей я вовсе не мучаю, – с достоинством ответил Петр. – В лаборатории твоего отца им отлично живется. Прекрасная кормежка, общение с себе подобными. У некоторых даже есть имена. Они живут куда лучше, чем дикие мыши.
– Не считая того, что вы втыкаете в них иголки, – сказала Белочка.
– Да, но…
– И мышки потом болеют!
– Нет, в данный момент уже не болеют. И это весьма показательно, потому что…
Зазвонил телефон, Белочка воскликнула:
– Я подойду!
Отодвинув стол, она помчалась на кухню, оставив Петра сидеть с раскрытым ртом.
– Алло? А‑а, это ты! При‑ииветик!
Когда звонили мальчики, Белочка начинала говорить с придыханием, в голосе появлялись игривые нотки. Как ни странно, отец это тоже заметил.
– Кто звонит? – Он развернулся в сторону кухни и прокричал: – Белочка! Кто звонит?
Та притворилась, что не слышит.
– А‑ааах, – проворковала она. – А‑ах, как мило! Как это мило с твоей стороны!
– С кем она разговаривает? – спросил доктор Баттиста у Кейт. Она пожала плечами. – Мало того, что весь ужин она отвечала на эсэмэски, теперь ей еще и звонят!
– А что сразу я? – возмутилась Кейт.
Лично она ни за что не позволила бы себе подобного тона, разговаривая по телефону. Надо же настолько себя не уважать!.. Кейт попыталась представить: ей звонит, скажем, Адам Барнс, и она говорит ему, что с его стороны очень мило… Бр‑р! При одной мысли об этом ее передернуло.
– Ты поговорил с ней о мальчишке Минцев? – спросила она.
– Каком мальчишке?
– О ее репетиторе, отец.
– Ах да! Нет, не успел.
Кейт вздохнула и предложила Петру добавки.
Петр и доктор Баттиста принялись обсуждать пролиферацию лимфоидных клеток. Белочка закончила телефонный разговор и сидела между ними с надутым видом, разрезая свой тофу на микроскопические кусочки. (Она не привыкла, что ее игнорируют.) В конце ужина Кейт сходила на кухню за шоколадом, но тарелки убирать не стала, поэтому все побросали обертки от плиток прямо на остатки еды. Откусив конфету, Кейт поморщилась и решила, что девяносто процентов какао – процентов на тридцать многовато. Петр развеселился.
Конец ознакомительного фрагмента.
Читать полную версию
Комментариев нет