А ещё, как бы странно это не звучало, я немного скучала по Коршуну. Это был тот случай, когда волей не волей, но я привыкла к нему. Да и он не всегда был настолько плохим. Нет, конечно, Коршун еще та заноза, однако случай с его приходом в особняк бабушки приятно удивил. Кажется, он по-настоящему волнуется за мое будущее.
«Тем-то лучше будет утереть ему нос, когда я сдам все на отлично!» — хитро проговорило мое второе я.
Как правило, «ностальгия» по Коршуну заканчивалась именно такой репликой. Впрочем, Вортан заслужил. Именно из-за него мои амбиции взяли вверх над добротой.
И все же стоило признать — в моей жизни, даже с бабушкой под боком, стало совсем тихо. Леди Ноаэль-старшая часто разъезжала по делам и званым вечерам, из-за чего я была предоставлена самой себе.
Однако вскоре бабушка сделала всё, чтобы я вновь перестала скучать. Чем ближе приближался день первого письменного теста, тем чаще леди Ноаэль-старшая уточняла: «Не пора ли мне вернуться в стены академии?» Сначала, как бы, между прочим, спросила за ужином, потом за прогулкой в саду, а позже стала чуть ли не ежеминутно настойчиво задавать этот вопрос! Я же только мило улыбалась, и непреклонно отвечала, что появлюсь в академии только в день экзамена.
Леди Ноаэль-старшая очень злилась, порой даже бурчала себе под нос о моем скором замужестве. Именно это и стало той причиной, по которой я все же решила вернуться в академию немного раньше, пока у меня на пальце случайно не появилось обручальное колечко.
На днях Альберт Лоран прислал мне ответное письмо. Оно расстроило меня, ведь мой «Осенний бог» писал, что пока не решил проблему с переводом! Выходило, что на экзамен я все-таки пойду, как ученица Коршуна.
Маг жизни извинялся, но я и не была на него в обиде. Понимаю, что так легко всё не делается. Да и все равно ведь собиралась идти на тест без сэра Вортана. Просто буду его игнорировать.
За несколько дней до экзамена, когда мне стало совсем скучно и одиноко, ко мне неожиданно пришли с визитом. Я как раз закончила, в гордом одиночестве (так как бабушка уехала к своей старой подруге – тоже очень влиятельной женщине-магу) чаепитие в саду, когда дворецкий сообщил, что меня ожидают.
Сначала я обрадовалась, что на некоторое время избавлюсь от учебников и одиночества, однако почти сразу взяла себя в руки, скрывая настоящие эмоции. Ведь подсознательно догадывалась, кто именно мог прийти. Мое лицо и осанка моментально наполнились вселенской гордостью… или скорее гордыней.
Укутав плечи шалью, я вошла в комнату ожидания и… замерла. Пусть интуитивно я и предполагала увидеть сэра Вортана, но то, что предстало моим глазам… о нет, это был не мой наставник…
Казалось, он «сверкал»! Хотя отчасти заслуги можно было приписать солнечным лучам, проникающим в окно и попадающим на мужчину. Однако стой он в самом темном углу, все равно бы заметила разительные изменения!
Коршун выглядел абсолютно по-другому! Вернее, очень постарался выглядеть по-другому. На нем был настолько светлый «для него» костюм, что я не сразу опознала в пришедшем мужчине своего наставника! Синий. Не просто черный с синеватым оттенком, а синий! И он почти подходил по размеру, а главное не висел мешком. Разве что чуток был великоват, лишь на один размер. Под костюмом находилась белая рубашка, а на ней повязано нечто на подобии пластрона4.
##4 Пластрон — узкая полоса ткани на шее с остроугольными концами, обычно из светло-серого узорного шёлка. Предшественник современного галстука.
Больше всего меня поразили волосы. О, это нечто! Дело в том, что с непривычки даже и не признала сэра Вортана, ведь сейчас его лицо было полностью открыто! Не знаю, какими садовыми ножницами он делал это «нечто» на своей голове, но факт остается фактом – теперь я во всей красе могла лицезреть его ореховые глаза и искривленное лицо, пытающее воссоздать что-то наподобие дружелюбной улыбки…
Подавившись собственным кашлем, я невозмутимо прочистила горло, и спросила холодным тоном, дающим понять, что видеть его здесь не желают:
— Я, кажется, запретила приходить ко мне.
Признаться, ожидала, чего угодно, даже полного раскаяния, но…
— Я не знаю, где мой семитомник Приперса Периса!
— Что?! – мне с трудом удалось с собой совладать, чтобы некультурно не открыть рот от возмущения.
Да он издевается! Мало того, что смертельно обидел меня, так еще и явился, как ни в чем не бывало, требуя от меня каких-то книг, о которых я знать, не знаю! А я уже было подумала, раз он приоделся, то его совесть замучила. Как бы не так! Сэр Вортан не исправим!
— С тех пор как ты ушла, я не могу ничего найти в своем собственном кабинете!
— Вы только за этим заявились?! – во мне проснулись негодование и гнев. Казалось, вот-вот и я не сдержусь.
Хотелось схватить громадную вазу, стоявшую неприметно в углу, и запустить в нахала.
— Да! Мне нужно преподавать, а я не могу их найти. Между прочим, в этом беспорядке виновата ты!
— Я?! – я чуть не задохнулась от возмущения. Руки невольно потянулись к вазе, но пока мне удавалось себя сдерживать. – Этот «беспорядок», — меня аж передернуло от собственных слов, ведь я столько вложила в уборку его кабинета, — как вы выразились, называется чистотой. И логично было бы заглянуть в шкаф, в котором есть буква «П». Тот, что напротив окна, справа, в верхнем углу! Сложно догадаться?
На лице Коршуна отразилась искренняя детская обида, вызвавшая у меня ассоциации с маленьким ребенком у которого конфетку забрали. Но, кажется, отступаться от своего он не собирался.
— Пошли со мной! Ты это все натворила, вот сама и будешь расхлебывать. Периса, может, и найду, но остальные книги…
— Я дала вам подсказку, как, что, и где искать, — сухо прошипела я, складывая руки на груди, чтобы ненароком не схватить вазу. Терпение лопнуло.
— О, Ноаэль, не ломайся и возвращайся в академию! – патетично воскликнул мужчина, закатывая глаза к потолку.
— Ага! – ликующе воскликнула. – Так значит, вы пришли меня возвращать! И книги вам нужны были просто, как предлог. Что – не можете без меня?
Не знаю почему, но это умозаключение меня очень обрадовало. Я даже подпрыгнула от радости, когда выдала свою победную тираду.
Вот только декану явно не понравилось сказанное. Он с недовольством смотрел на меня. Даже не моргал! А мне наоборот приносило истинное удовольствие наблюдать, как его недовольство сменяется еще большим недовольством.
Комментариев нет