Наставник не спешил начинать разговор, выжидающе рассматривая мою семью.
— Ах! – запоздало спохватился отец, видимо, наконец, осознав, что сэр Вортан ждет от них начала беседы. — О, мы преодолели огромный путь, чтобы познакомиться с вами и узнать, как дела у нашего дорогого солнышка. Мы всегда знали, что она невероятно талантлива!
— Да-да, невероятно… — легкая пауза, в которой отчетливо слышен сарказм. — Талантлива.
— Просто очень скромная девочка… — продолжил отец, и мама его поддержала, звонко рассмеявшись:
— Девушка и должна быть скромной!
Почему-то стало неловко перед наставником. Но я молчала, лишь искоса на него поглядывая. Он все еще улыбался своей «устрашающей» натянутой улыбкой, однако нервно дергающаяся левая щека выдавала его настоящие эмоции с головой .
— У нас в роду все великие маги! Помнится, когда я был молод… кажется, это случилось осенью или зимой. Ты не помнишь, дорогая?
Всё — нам с Коршуном не повезло! Я тяжело вздохнула. Сейчас последует долгая и любимая история отца о его похождениях на исследовательском поприще утерянных редких магических артефактов.
— Фэрди, ты ошибаешься, это случилось летом. На мне еще тогда было легкое платьице в цветочек, которое тебе очень нравилось!
— Голубенькое?
— Да-да!..
— Знаете! – неожиданно вскрикнул сэр Вортан, привлекая к себе внимание. — А давайте выпьем?
Ответ ему явно не требовался. Без всякого согласия декан поднялся, подошел к серванту и достал бутылку крепкого напитка и рюмки.
– У меня тут среди небольшого завала застоялся отличный коньяк!
Я в ужасе округлила глаза, наблюдая, как Коршун спокойно разливает алкоголь. Более того, одну из рюмок он протянул мне! При родителях…
Незаметно пытаюсь подать знак, чтобы он не делал этого, вот только наставник, словно специально не замечает ни моих подмигиваний, ни кривляний, ни взмахов правой руки. В левую мне нагло всучили напиток.
— Ох, что вы! – изумленно проговорила леди Диана, — наша Триночка еще слишком молода, чтобы употреблять столь крепкий мужской напиток.
— Надо же какое совпадение! – и вновь ехидные нотки, которые без должного опыта знания субъекта можно было принять за приторную любезность. – Пожалуй, вы правы, ваша дочь сейчас в том прекрасном и утонченном возрасте, когда все кажется красочным и эйфоричным без всякого алкоголя. Вот нам уже можно и даже нужно подкрепить фантазию.
Родители согласно закивали, не осознавая, к чему было это сказано на самом деле. Я только скривилась, желая разорвать Коршуна в клочья, и со злостью поставила обратно рюмку.
— Молодчина, леди Рина! – все с той же гадкой улыбкой похвалил сэр Вортан, со смешинками в глазах. – Жаль, что вчера не поступила так же…
— Вчера? – отец удивленно посмотрел на Коршуна. – Что вы имеете в виду?
«Прошу, — взмолилась одними губами, — не выдавайте!» Если они узнают, в каком вчера состоянии меня забрал наставник…
Боги, ведь папа обязательно пожалуется бабушке! Видимо мой страх отразился в глазах, потому что наставник неожиданно проговорил:
— Вчера Тринавия продемонстрировала удивительные таланты во время нашего занятия, но… — он посмотрел прямо на меня, словно чего-то ожидая, и я поняла, вновь прошептав одними губами:
«Что угодно!»
— Ей надо было сделать выбор, чтобы отразить одно заклятие, но, увы, она приняла неправильное решение. По правде говоря, это касается резерва вашей дочери. Он столь силен, что сносит все вокруг… иногда Рине сложно вовремя остановиться и хорошенько подумать, прежде чем что-либо делать.
Сказать я была удивлена, ничего не сказать – поражена! И в то же время прекрасно понимала, так просто мне этого не забудут. Страшно представить, что может попросить Коршун.
В любом случае сейчас меня должно не это волновать. Главное, чтобы этот разговор поскорее закончился и сэр Вортан не выдал ничего эдакого!
— А как наша Триночка в общем себя показывает? — с любовью спросила леди Диана. — Слушается вас?
— О да, она просто золотце! — перекривил Коршун, вот только мама приняла все за чистую монету.
— Ох, Риночка, какая же ты умница.
— Я же говорил! — простодушно взмахнул руками отец. — Ты еще всем покажешь, чего стоит род Ноаэль.
Я улыбнулась, чувствуя внутри неприятный холодок. По лицу наставника отчетливо можно было прочесть его мнение о моих родителях. Казалось, он в грош их не ставит, насмехаясь над наивностью, и это злило, очень. Но в данном положении я не могла ничего сказать. Лучше пусть уж наивное неведенье, нежели правда, о том, какой ужасный мне достался наставник!
— Еще по одной? — с улыбкой искусителя поинтересовался Коршун и налил только отцу, так как мама от второй отказалась.
Меня же вся эта ситуация сильно напрягала. Хотелось, чтобы они поскорее закончили. И боги услышали меня. Раздался колокол.
— Ох! — разочарованно выдохнул Коршун. — Простите, я бы и рад с вами еще пообщаться, — красноречивый взгляд в мою сторону, говорящий обо всей его «радости» общения с моими родителями, — но мне пора бежать на лекцию. Без меня первокурсники не то что кабинет верх дном перевернут, а всю академию подорвут.
Папа не сдержал своего разочарования и встал. Зато я чуть ли не подпрыгнула от счастья, желая поскорее увести от наставника родителей, в надежде, что они никогда больше не вздумают к нему прийти. Но каково было мое разочарование, когда мы вышли из кабинета и мама ласковым голосом пропела:
— Риночка, мы с отцом решили побыть немного с тобой.
— Да, — поддержал маму отец. — Мы скоро вновь уезжаем и надолго. Хотелось бы подольше времени провести рядом с тобой…
Меня крепко обняли.
— Ты ведь не против потерпеть нас еще несколько дней?
— Конечно же, нет, — я широко улыбнулась, с ужасом представляя эти выходные.
Нет, я люблю маму с папой и что таить — безумно рада их приезду, но… несколько дней? Мне не хочется, чтобы им стала известна правда о моем низком слабом даре! Или об ужасном и несносном характере наставника.
Не хочу их разочаровывать…
***
Всю субботу я провела с родителями в городе и только под вечер вернулась в академию. Как оказалось, в комнате меня уже поджидала Ирма. Я не виделась с ней, да и с остальными девчонками, с того злополучного пятничного вечера, когда Коршун всех разогнал.
— Тебе сильно тогда досталось? — обеспокоенно спросила подружка, на что я только отмахнулась.
— Холодный душ.
— О! — изумленно округлила Ирма глаза. — И больше ничего? Ни гневной тирады, ни всеобщего позора? Даже навоз убирать не заставил?
Комментариев нет