Джордан Грипенвальдт, редактор нашей школьной газеты, тихо, с нотками отвращения читает статью своим подружкам Алекс и Присцилле. Время от времени они поглядывают в мою сторону и качают головами. Но это относится не ко мне, а к этому примеру неудачной подачи материала.
Это неплохие девчонки, они все хорошо понимают. Вот с кем мне надо было дружить, а не с Амандой. Еще год назад я бы уже обсуждала с ними все важные темы и поместила бы в Интернете написанный мной материал о школьных сплетнях и пересудах. Но вместо этого я забираю свою сумку и, сказавшись больной (якобы меня замучили колики), отпрашиваюсь у учителя. Потом я спокойно миную кабинет медсестры и решительно поднимаюсь на последний этаж. Здесь я мгновенно открываю замок двери, ведущей на колокольню. Но дохожу только до лестницы, присаживаюсь на ступеньки и в свете мобильника читаю сразу две главы подряд из «Грозового Перевала». Я разочаровалась в Энн Бронте и решила, что для меня теперь существует только непокорная Эмили, сердитая на весь свет.
«Если все прочее сгинет, а он останется – я еще не исчезну из бытия; если же все прочее останется, но не станет его, вселенная для меня обратится в нечто огромное и чужое, и я уже не буду больше ее частью».
– Я уже не буду больше ее частью, – вслух произношу я, ни к кому конкретно не обращаясь. – Это ты точно подметила.
Финч
9‑й день
К утру понедельника мне становится ясно, что Финча восьмидесятых придется забыть. Во‑первых, его фото в «Бартлетт дерт» не самое удачное. Он выглядит слишком расслабленным и здоровым, подозреваю, потому что не курит и не ест мясо животных. Во‑вторых, мне он не кажется подходящим парнем. Он из тех, кто отлично ладит с учителями и прекрасно выступает на поп‑викторинах. Он, может быть, ловко справляется с маминым автомобилем, но вот что касается девчонок, тут у него одни проколы. Самое главное, что с Вайолет Марки у него вообще никогда ничего не получится.
Вместо третьего урока я отправляюсь в «Гудуилл», где меня уже поджидает Чарли. Магазин расположен возле железнодорожного вокзала, где раньше были пустыри да старые заброшенные и сожженные фабрики с исписанными граффити остатками стен. Но теперь эту зону облагородили и полностью изменили прежний облик, покрасив заново.
Чарли прихватил с собой Бренду как консультанта по моде, хотя предметы ее гардероба никогда не сочетаются. Она, конечно, клянется, что одевается так специально. Пока Чарли щебечет о чем‑то с одной из продавщиц, Брен вместе со мной переходит от полки к полке и зевает от скуки. Потом без особого энтузиазма просматривает кожаные куртки.
– А что именно мы пытаемся тут отыскать?
– Мне надо поменять имидж. – Она снова зевает и даже не прикрывает рот рукой, так что мне становятся видны все пломбы в ее зубах.
– Поздно легла?
Она широко улыбается, растягивая ярко‑розовые губы.
– Аманда Монк устраивала вечеринку в субботу. Я была с Гейбом Ромеро.
Ромеро известен не только тем, что он бойфренд Аманды, но еще и тем, что он самый известный ловелас в нашей школе. По каким‑то непонятным причинам Брен вот уже второй год бегает за ним.
– А он об этом вспомнит?
Улыбка сползает с ее лица.
– Он, конечно, здорово нализался, но я оставила один вот такой у него в кармане. – Она поднимает руку, растопыривает пальцы и красноречиво шевелит ими. Я сразу замечаю, что на одном из них не хватает длинного голубого накладного ногтя. – И еще колечко для носа. Так, на всякий случай.
– Ты сегодня как‑то по‑другому выглядишь.
– Это остатки настроения. Ну‑с… – Она, похоже, окончательно пробуждается, хлопает в ладоши и начинает хищно потирать руки, как безумный ученый, готовящийся к своим экспериментам. – Так что же мы все‑таки ищем?
– Сам не знаю. Что‑нибудь не очень помпезное, но все же немного сексуальное. Со стилем восьмидесятых покончено.
Она хмурится:
– Неужели тут замешана девчонка? Как ее зовут? Небось тощая как скелет?
– Вайолет Марки. Только она совсем не тощая, у нее имеются бедра.
– И еще очень сладкая попка. – К нам присоединяется Чарли.
– Не может быть. – Брен так отчаянно мотает головой, что со стороны может показаться, будто у нее начался приступ. – Неужели ты выбираешь прикид, чтобы угодить девчонке? Ты должен одеваться так, как нравится тебе. Если ты не понравишься ей таким, какой ты есть, значит, она тебе вообще не нужна. – Все это было бы замечательно, если бы я точно знал сам, какой я есть. Она тем временем продолжает: – Это та девчонка, у которой свой блог, та самая, которая нравится Джемме Стерлинг? Та самая, которая спасла от смерти своего «сумасшедшего одноклассника»? Ну так трахни ее вместе с ее тощей задницей. – Брен ненавидит всех девушек, которые носят одежду меньше сорок восьмого размера.
Она продолжает что‑то тараторить насчет Вайолет, потом насчет Джеммы Стерлинг, затем плавно переходит на «Бартлетт дерт». Я упрямо молчу. Мне почему‑то не хочется, чтобы Брен или Чарли обсуждали Вайолет. Она нужна мне самому. Это как в то Рождество, когда мне было восемь. Тогда праздники казались волшебными. Мне подарили первую гитару. И я назвал ее «Проход запрещен», чтобы дать понять – трогать ее позволено только мне.
Наконец, мне становится понятно, что выбора не остается, и я должен как‑то прервать Брен:
– Она попала в жуткую катастрофу в прошлом году в апреле вместе со своей сестрой. Помнишь, когда машина сорвалась с моста?
– Боже мой! Так это была она?
– И ее старшая сестра.
– Вот черт! – Брен ощупывает свой подбородок и стучит по нему пальцем. – Послушай, может быть, тебе стоит подстраховаться? – Голос у нее становится более мягким. – Вспомни Райана Кросса. Как он одевается? Надо было пойти в «Олд нэви» или «Американ игл», а еще лучше – точно! – «Аберкромби» в Дейтоне.
Конец ознакомительного фрагмента.
Читать полную версию
Комментариев нет