Немногие смогли бы назвать меня именно так, но это мне как раз и нравится, что между собой мы можем становиться все время кем‑то другим.
– Пощади меня, – вздыхаю я.
Но Брен отчаянно качает головой:
– Нет, я совершенно серьезно. Джентльмена сейчас не часто встретишь. Они стали такими же уникальными, как девственники или лепреконы. Если я когда‑нибудь выйду замуж, то только за одного из них.
– Не могу удержаться, чтобы не уточнить: за девственника или лепрекона?
Она больно бьет меня по той части руки, где у мускулистых мужчин расположены мышцы.
– Существует разница между джентльменом и никаким мужчиной. – Чарли вновь кивает мне и тут же добавляет: – Только без обид, приятель.
– А я и не думал обижаться. – Это правда, по сравнению с ним, мне ужасно не везет с женщинами. Именно это он и хотел сказать. Поначалу вы можете подумать, что мой рост компенсирует остальные мои недостатки, но давайте смотреть правде в глаза. Дело в том, что моя репутация летит далеко впереди меня (по крайней мере, в Бартлетте), и в довершение всего у меня просто отвратительный вкус. Меня увлекают настоящие стервы или недотроги, или такие, о которых я даже и мечтать не смею. Гораздо больше мне везет с незнакомками.
Так или иначе, но я уже почти не слушаю их, потому что за спиной Брен я снова замечаю ее – Вайолет. Я уже чувствую, что влюбляюсь в нее, причем увязаю глубоко, по самые уши. Со мной такое уже приключалось неоднократно. (Это были Сьюз Хейнс, Лайла Коллман, Оливия Риверс, три Брианы – Бриана Харли, Бриана Бейли и Бриана Будро…) И все только из‑за того, что она улыбнулась мне. Но это была чертовски очаровательная улыбка. Искренняя, которую сейчас и не встретишь. Особенно в адрес меня, Теодора Фрика, обитателя страны Отклонение.
Брен поворачивается, пытаясь посмотреть, что такого я за ней увидел. Потом она бросает на меня презрительный взгляд и ядовито ухмыляется. Я инстинктивно прячу от нее руку.
– Все вы, мужики, одинаковые, – бросает она.
Дома мама разговаривает по телефону, одновременно размораживая очередную порцию запеканки, которую готовит моя сестра Кейт в начале каждой недели. Заметив меня, мама удивленно приподнимает брови, не прерывая разговора. Кейт сбегает вниз по лестнице, выхватывает у меня из руки ключи от машины и бросает на ходу:
– Все потом, лузер.
В общей сложности у меня две сестры – Кейт, она всего на год старше меня, и Декка, ей восемь. Совершенно ясно, что она явилась ошибкой, это она сама выяснила в возрасте шести лет. Правда, все мы понимаем, что если кто тут и ошибка, так это точно я.
Я поднимаюсь наверх, мокрые ботинки противно скрипят на ступеньках, и громко захлопываю дверь в свою комнату. Я достаю старую виниловую пластинку и, не глядя на конверт, ставлю ее на такой же древний проигрыватель, найденный в подвале. Пластинка подпрыгивает на царапинах и звучит так, будто я решил послушать музыку двадцатых годов прошлого столетия. Но мне хочется просто представить себя школьником восьмидесятых, может быть, именно там Теодор Финч оказался бы к месту.
Порывшись в ящиках стола, я нахожу сигарету, сую ее в рот, и пока пытаюсь отыскать зажигалку, вдруг вспоминаю, что мой Теодор Финч из восьмидесятых не курит. Боже, как же я его ненавижу – этого приглаженного чистюлю. Я оставляю сигарету незажженной, теперь пытаясь просто высосать из нее весь никотин, беру в руки гитару, некоторое время играю на ней, потом откладываю в сторону и перехожу к компьютеру. Перед этим я поворачиваю стул задом наперед, потому что только так я могу сосредоточиться по‑настоящему.
Я пишу:
Пятое января. Метод: школьная колокольня. По десятибалльной шкале оценка «как близко я подошел к решению проблемы» – пять баллов. Прыжки с высоты учащаются во время полнолуния и в праздники. Одним из самых известных прыгунов был Рой Раймонд, основатель «Виктория сикрет». Известный факт: в 1912 году некто Франц Райхельт спрыгнул с Эйфелевой башни, одевшись в плащ‑парашют, который сам и разработал. Он прыгнул с целью испытания своего изобретения, полагая, что полетит. Но вместо этого он упал вниз и ударился о землю, словно метеор, оставив после себя углубление в пятнадцать сантиметров. Хотел ли он покончить жизнь самоубийством? Сомнительно. Мне кажется, он был слишком самоуверенной личностью и к тому же дураком.
Небольшое исследование с помощью Интернета доказывает, что, по мнению психиатров, лишь от пяти до десяти процентов всех самоубийств совершаются путем прыжка с высоты. Очевидно, что такой способ выбирается только из‑за простоты его выполнения. По этой же причине стали популярными такие места, как Сан‑Франциско с его мостом Золотые Ворота (место назначения самоубийц номер один во всем мире). А у нас тут всего‑навсего какая‑то неубедительная городская башенка да холм высотой чуть менее четырехсот метров.
Я пишу:
Причины, по которым не стоит прыгать: слишком отвратительное зрелище. Слишком публично. Слишком многолюдно.
Потом я закрываю «Гугл» и перехожу в «Фейсбук». Здесь я сразу же нахожу страничку Аманды Монк, потому что она дружит со всеми, даже с теми, кого терпеть не может. Я нахожу бесконечный список ее друзей и ищу Вайолет.
Так и есть, вот она. Кликаю мышкой на ее фото, и вот она появляется сама, еще больше и эффектнее, и улыбается точно так же, как улыбалась недавно мне. Но чтобы посмотреть информацию о ней и другие фотографии, нужно стать ее другом. Я сижу, уставившись в экран, и понимаю, что мне очень хочется узнать о ней побольше. Кто она такая – эта Вайолет Марки? Я снова открываю «Гугл», стараясь отыскать там тайный способ входа в «Фейсбук». Может, это какой‑то особый цифровой код или кодовое слово. В общем, я ищу легкий путь.
Но вместо этого я нахожу какой‑то странный сайт, который называется «Ее сестра», где Вайолет Марки указана как соавтор, редактор и один из его создателей. Там все, как положено, – парни, красота, мода, но все записи сделаны до двенадцатого апреля прошлого года. И еще мне удается отыскать небольшую газетную статью из рубрики «Новости»:
Элеонора Марки, восемнадцатилетняя ученица выпускного класса в школе Бартлетт, не справилась с управлением своего автомобиля на Чапел‑роуд приблизительно в час ночи тринадцатого апреля. Превышение скорости и скользкая дорога могли стать причиной катастрофы. Элеонора погибла при ударе. Ее шестнадцатилетняя сестра Вайолет, находившаяся в том же автомобиле на пассажирском сиденье, отделалась незначительными ушибами и ссадинами.
Я сижу и снова и снова перечитываю эту статью, и внутри меня зарождается гнетущее чувство. Потом я делаю то, чего поклялся никогда не делать. Я регистрируюсь в «Фейсбуке», чтобы иметь возможность отправить ей сообщение. Создавая аккаунт, я начинаю казаться общительным и нормальным. Может быть, мне удастся сразу же решить вопрос о самоубийствах и колокольне, а она поймет, что со мной можно иметь дело, и это совершенно безопасно. Я фотографируюсь с помощью своего телефона и сразу же решаю, что у меня чересчур серьезный вид, снимаюсь во второй раз – теперь я слишком уж беспечный и какой‑то придурковатый. Наконец, я останавливаюсь на третьем варианте, который представляет собой нечто среднее между первой и второй фотографиями.
Комментариев нет