Тьма

– Что же это за человек? – с любопытством спросила Дарья Петровна.

– А вот он, – и Толик указал на хиппи, безучастно сидевшего у стола.

Все безмолвно воззрились на Шурика.

Слух о том, что Картошкин вовсе не мертв, а скорее жив, дошел до местного горздравотдела следующим утром. Вначале заместитель главного врача Андрей Игоревич Сафронов в это просто не поверил.

– Своими глазами его видела! – завопила секретарша заместителя Марина. – Под руки с кладбища вели, как раз после ливня.

– Своими глазами, говоришь? – в сомнении произнес Андрей Игоревич.

– Вот как вас!

– Весьма странное обстоятельство. А ну‑ка вызови ко мне Плацекину.

Толстая дама, та самая, которая пыталась оказать Толику первую помощь, явилась незамедлительно.

– Слышала?! – вместо приветствия спросил Андрей Игоревич.

– Вы про Картошкина? Да как не слыхать. В курсе я…

– И что скажешь? Ведь это именно ты констатировала смерть.

– А я и сейчас уверена. Парень был мертв на сто процентов. Ни пульса, ни других признаков жизни… Это в скверике, где он свалился. А потом я на него в морге глянула. Задубел, как мороженный судак. Он, считай, сутки в морге провалялся. Голый, при минусовой температуре. Кто же после такого в живых останется.

– Но ведь остался!

– Мало ли что? Бывает. Они, алкоголики то есть, страшно живучи. Организм проспиртован. А спирт, как известно, антифриз.

– Вот ты, Людмила Сергеевна, сама себе противоречишь. То как судак… то антифриз! Так не бывает. Справку о смерти ты подписала.

– Ну и что? Ну и подписала!

– Неприятности могут возникнуть.

– Это какие же?

– Дойдет до прессы. Раструбят. Потом оргвыводы. Начальство на ковер вызовет. Главный‑то в отпуске; я за него… Значит, меня. Вскрытие сделано не было, опять же. Человека чуть заживо не похоронили. Ты представляешь, чем это пахнет?!

– Да лучше бы уж похоронили! – в сердцах бросила Людмила Сергеевна, негодующе затрещав чрезмерно накрахмаленным халатом, и утерла пот с широкого лба.

– Что ты, что ты! – замахал руками зам.

– Толку от этого пьяницы. А теперь вот неприятности.

– Ты бы к нему съездила, – осторожно предложил Андрей Игоревич.

– К кому? К Картошкину, что ли? С какой стати?

– Во‑первых, извиниться нужно, ну и вообще.

– Извиниться?! За что?! Интересное дело! Вот приеду я к этому воскресшему и скажу: «Ты уж меня извини, Картошкин, что в мертвые тебя записала…»

– Вот‑вот… Именно так и нужно сказать. И справку о смерти забрать у него. Без справки все будет шито‑крыто. Никто нас ни в чем не обвинит.

Людмила Сергеевна пожала плечами, халат вновь угрожающе затрещал.

– Ладно, – сказала она после некоторого молчания. – Сейчас и отправлюсь.

«Скорая помощь» остановилась перед домиком, в котором проживал Толик. У калитки болтались два‑три человека, но во двор заходить не решались. Увидев вышедшую из машины Плацекину, они почтительно расступились.

– Дома? – не глядя на праздную публику, спросила та.

Любопытствующие дружно закивали.

Людмила Сергеевна твердой рукой отворила калитку и, взойдя на ветхое крыльцо, требовательно постучалась.

Отворили почти сразу, слово ждали. На пороге возникла Дарья Петровна.

– Где он? – поздоровавшись, требовательно спросила Плацекина.

– Проходите, Людмила Сергеевна, – засуетилась мамаша. В присутствии врачихи она вдруг почувствовала некое смущение, словно была перед той в чем‑то виновата.

Плацекина вошла в комнату, где за столом сидели наши знакомцы и завтракали. Перед ними стояла большая миска с дымящейся картошкой, чашка с соленой капустой, банка с домашней сметаной и вареные яйца на тарелке.

– Приятного аппетита, – сказала Плацекина и тут же уставилась на медленно жевавшего Толика. Тот явно был жив.

– Как же так, Картошкин?! – с ходу перешла в наступление женщина в белом халате. – Я думала – ты умер…

– Было такое дело, – прожевав, равнодушно сообщил Толик.

– Знаю, что было. А ты, оказывается, мастер прикидываться. Вот уж не ожидала! Сумел меня обмануть, врача с двадцатилетним стажем. Вот только не пойму, зачем это тебе нужно?

– Он никого и не собирался обманывать, – вступил в разговор Славка.

– Не собирался, – подтвердил Валька.

– Он и вправду помер, – сказал Славка. – Ты же сама видела.

– А чего это ты мне тычешь?! – разозлилась Людмила Сергеевна. – Я с тобой, что ли, разговариваю?! Кстати, это, кажется, ты притащил меня к мнимому покойнику. Вот и прекрасно. Отвечать будете вместе.

– За что отвечать? – с легкой угрозой в голосе поинтересовался Толик. – Я и вправду помер.

– А теперь, выходит, ожил?

– Выходит так.

– Каким же образом? – ехидно спросила Людмила Сергеевна.

– Оживили меня.

– Вот еще новости. Интересно, кто?

– Я, – спокойно ответствовал джинсовый мужчина, доселе в разговор не вступавший.

Плацекина с удивлением воззрилась на него. Этого человека она видела в первый раз, и он ей определенно не нравился. Похож на бродягу из интеллигентов, вид неопрятный, видимо, такой же алкоголик, как и остальные присутствующие, а возможно, просто чокнутый.

В Верхнеоральске собственного сумасшедшего дома не имелось, больных отправляли в расположенный поблизости Соцгород.

– А вы, извините, кто? – осторожно спросила Плацекина. – Может быть, врач? Город у нас небольшой. Все, как говорится, на виду. Но вот вас я раньше никогда не встречала.

– Я здесь проездом. Зовут меня Александром Александровичем… Некоторые величают Шуриком.

– Очень приятно. Но все же, поясните, каким образом вы вернули к жизни гражданина Картошкина? Очень, знаете ли, интересно.

Людмила Сергеевна, нужно заметить, когда отправлялась к Картошкиным, никакого скандала устраивать не собиралась. Она просто хотела забрать свидетельство о смерти, а заодно взглянуть на Толика. Из любопытства. Однако женщина она была вспыльчивая. Тем более ее уже успело завести начальство. И тут этот… Оживитель чертов… Но пока она вела себя нормально.

– Как я его оживил? – переспросил Александр Александрович. – Очень, знаете ли, просто. С помощью наложения рук, – он поднял перед Плацекиной ладонь, словно в каком‑то нелепом приветствии. – С одной стороны, все как будто элементарно, но на самом деле…

Тут Плацекина поняла – перед ней действительно душевнобольной. А подобную личность требовалось немедленно изолировать.

– …На самом деле все не так просто, – продолжал объяснения «джинсовый» идиот, но Людмила Сергеевна только делала вид, что слушала. В ее голове стремительно созревал план по обезвреживанию непонятного, но, очевидно, опасного субъекта. «Скорой помощью» управлял пожилой и щуплый шофер Ардальон Феклистыч. Вряд ли он способен в одиночку скрутить этого типа. Значит, нужно обратиться в милицию. А обратиться у Людмилы Сергеевны было к кому. Ее собственный муж являлся заместителем начальника горотдела, а в настоящий момент исполнял обязанности начальника. Вот к его‑то помощи и решила прибегнуть энергичная медичка.

Михаил Кузьмич Плацекин, такой же плотный, краснолицый и широколобый, был похож на супругу, как еж на ежиху. На людей смотрел исподлобья, и всегда с подозрением. Единственным существом, при взгляде на которое взор майора терял профессиональную остроту и наполнялся водицей умиления, была его дочь – шестнадцатилетняя Даша. Ее майор обожал, видя в дочери как бы неземное существо. Супругу же свою Михаил Кузьмич откровенно побаивался и повиновался ей беспрекословно.