Те, кто выжил



– Таком, который тебе еще рано знать! Короче, беги, куда бежал, и тем, кого кого встретишь, скажи, чтобы сюда, к хате Стукачевых, не приближались. Понял?

– Понял!

– Тогда ноги в руки и пошел!

Парнишка рванул по улице.

Значит, Митяй в дом зашел. В башке просветлело или решил ружье перезарядить? Но без похмелки в себя он не придет, значит, отправился в избу перезаряжать волыну. Это хреново. Но ничего не поделаешь. Дура Тонька тоже заупрямилась. Вместе с мужем жрала, а поутру за самогоном сходить не могла. А похмелились бы всей семейкой, ничего и не было бы. Но все одно, что‑то с ними решать надо! Рано ли поздно, но Митяй свою благоверную грохнет, либо она муженька по темечку топориком долбанет. Добром их пьянки не кончатся. Вот они, первые весточки. Проявились. Дальше будет хуже, если… но об этом потом, сейчас надо обезвредить этого чудика.

Николай, внимательно следя за палисадником усадьбы Стукачевых, особенно за окнами дома, из которых в любое мгновение могли показаться стволы старого ружья, начал сближение с хатой, где засел Дмитрий Стукачев. Горшков шел быстро, готовый моментально среагировать на любую угрозу. К счастью, та не проявилась во время движения милиционера, и Николай, перепрыгнув через покосившийся, почерневший от времени забор, достиг крыльца. Поднялся по ступеням, у двери остановился, прислушался. Услышал из глубины дома, точнее, из сеней яростное:

– Сейчас, суки, сейчас, устрою всем утро стрелецкой казни. Дятлом Дмитрия Стукачева называете. Вот и долбанет дятел по вашим рожам! Бля, да чего ты, козел, не влазишь?

Послышался стук отброшенной в сторону гильзы. Видимо, Митька не мог зарядить один из стволов. Значит, следует атаковать его немедленно.

Горшков приготовился выбить дверь, но услышал:

– Наконец‑то! Готово. Так, пару в карман – и к Спиридону. С него, жмота старого, и начнем. Сам, петушина, флягу с самогоном сюда перетащит, потом Тоньку‑шлюху выловить, всадить в задницу дроби, чтобы, скотина, на всю жизнь запомнила, кто в доме хозяин.

Вместе с речью потерявшего рассудок Стукачева Николай услышал его шаги. Митька приближался к выходу на крыльцо. Горшков занял позицию слева, вжавшись в стену, упершись одной ногой в скамейку крыльца. Дверь открылась. Показались стволы ружья, они были направлены прямо на калитку забора. Следом появился Дмитрий Стукачев. Все в той же грязной майке, мятых, дутых на коленях бесцветных спортивных штанах. Он заметил лейтенанта боковым зрением, но было поздно. Николай резко ударил по ружью. Двустволка вылетела из рук Стукачева. Следующий удар участкового пришелся Митяю в челюсть. Возмутитель спокойствия, вскрикнув, полетел по ступеням на землю. На него прыгнул Горшков, одновременно срывая с пояса наручники. Прижав коленом Стукачева, не отличавшегося особой силой или ловкостью, Николай без труда свел его руки за спину, надев на кисти браслеты. Обезоружив и обезвредив хулигана, Горшков сел на его щуплую спину.

– Ну что, Митька, доигрался?

Стукачев проговорил:

– Слезь, бугай, дышать нечем!

Колян ответил спокойно:

– Перебьешься! Скажи спасибо, что я еще с тобой вот так, по‑мирному обошелся, а ведь имел полное право применить оружие.

Горшков достал пачку сигарет, закурил, выпуская дым кольцами в холодный весенний воздух.

Задержанный пошевелился:

– Кончай, Колян, в натуре! Мы же с тобой пацанами вместе по деревне бегали!

Николай кивнул:

– Бегали! В школу одну и ту же ходили. Потом я в армию загремел, ты же откосил, справочку липовую в сельсовете приобрел. И когда я с «чехами» воевал, ты девок тут щупал. В этом разница между нами. И поэтому я сейчас над тобой, а ты по уши в дерьме!

– Да ладно, Коль. Чего старое вспоминать?

– Ты ж его вспомнил, не я. Объясни мне одно, Митя, с чего это ты сегодня решил бузу в деревне устроить?

– Да баба моя меня достала. Я ее послал…

– Это мне известно. Спрашиваю о другом, неужели самогон настолько мозги затуманил, что ты напрочь перестал соображать?

Дмитрий вздохнул:

– А черт его знает! Сам не пойму, как все вышло. Ярость обуяла нечеловеческая!

Горшков согласился:

– Это точно, нечеловеческая!

Из‑за кустов показалась мать Дмитрия:

– Коль, ну че он?

Участковый усмехнулся:

– Сама не видишь? Отдыхает после трудов праведных!

– Ты его, случаем, не зашиб?

– А что, надо было?

– Да господь с тобой! Это он когда пьяный дурак, а так ничего, не хуже остальных мужиков наших. Это его Тонька, подстилка поселковая, до жизни такой довела!

С торца дома неожиданно возникла супруга задержанного:

– Значит, Тонька во всем виновата? А ты, стерва старая, с обмылком‑сыночком своим – ангелочки, да? Не угадали! Ответит теперь Митька за все! А я на него такую бумагу накатаю, что загремит, козел, в тюрьму лет на десять!

Тетка Клава рванулась к снохе.

Николай поднялся, приказал:

– А ну, отставить бардак! Так, Клавдия Григорьевна, и ты, Антонина, в дом и по разным комнатам. Узнаю, что схлестнулись, обеих закрою к чертям собачьим! Ясно?

Женщины подчинились. Тонька без лишних разговоров пошла в хату. Тетка Клава задержалась:

– Коль, а че ты теперь с Митькой делать будешь?

– Расстреляю на хрен за сельсоветом – и все дела!

Стукачева побледнела, совершенно не воспринимая и доли иронии в голосе участкового:

– Как так? Не имеешь права! Где это видано, чтобы в наше время к стенке без суда и следствия?

– Чего ж тогда глупый вопрос задаешь? В КПЗ для начала посидит твой сыночек. Районное начальство решит, что с ним делать дальше!

Стукачева, придя в себя, заискивающе взглянула в глаза Горшкова, попросила:

– А может, отпустишь его, Коль, непутевого? Тапереча он тихий будет. Ведь не чужие, поди?

Горшков отрицательно покачал головой:

– Не получится, тетка Клава. Воспитывать твоего бестолкового сыночка надо, от пьянки лечить, иначе в следующий раз он тебе же голову и снесет! Все, базар закончен. Шагай в избу!

Отвернувшись от Стукачевой, Горшков пнул носком сапога Митяя:

– Вставай, а то простынешь!

Тот заныл:

– Как же я встану, без рук?

– Молча! А не встанешь сам, то я тебе помогу, но лучше не доводить до этого!

Стукачева кинулась к сыну, помогла ему. Николай не стал мешать. Как только Дмитрий, весь облепленный грязью, предстал перед участковым, тетка Клава направилась к крыльцу, вслед за снохой. Оценив внешний вид задержанного, Николай остановил Стукачеву:

– Ты вот что, тетка Клава! Принеси в участок чистой и сухой одежды. Телогрейку и еще чего теплого из одежды. В КПЗ холодно и сыро.

Ничего не ответив, мать Митьки скрылась в хате.

Николай подобрал ружье, валявшиеся на земле гильзы. Снял с задержанного наручники:

– Пойдем!

– Через всю деревню в таком виде под конвоем вести будешь? Позволь здесь переодеться, чего матери в администрацию таскаться? Будь человеком, Колян!






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *