– Так точно.
Старший лейтенант печально улыбнулся:
– Ну, давайте, братки, держитесь! Вы наш ротный авангард!
Горшков опрокинул второй стакан. Закурив очередную сигарету, вновь мысленно вернулся к Косым Воротам…
Две БМП Ланевского, взревев мощными двигателями, рванулись за скалу, к началу балки. Но не учли командиры, а горный пост не заметил, что за большим валуном, под самой скалой, враг, извлекший урок из первого рейда боевых машин, организовал ловушку, четко просчитав возможные решения офицеров. Как только боевые машины пехоты вышли к балке, оттуда ударили гранатометы. Кумулятивные гранаты легко прожгли броню, создав внутри машин огромное давление и температуру, что вызвало детонацию боекомплекта, и в считаные секунды две грозные БМП превратились в оплавленный металлолом. Экипажи погибли мгновенно. Все это произошло на виду горной огневой точки, но десантники ничем не могли помочь своим товарищам. Даже отомстить. Позиция гранатометчиков находилась в мертвой, недосягаемой для поста зоне.
После наступило тягучее, гробовое молчание.
Николай внимательно следил за Косыми Воротами. Рядом находился его друг, Костя Ветров. Время приближалось к полудню. После короткого перерыва опять пошел дождь и поднялся ветер. Сколько продлится затишье перед новым боем, не знал никто.
Оно продолжалось недолго. Бандитам необходимо было в один день сбить противника с высот и выйти на равнину, чтобы прорваться к крупным населенным пунктам и устроить там бойню, что и являлось их стратегической задачей.
Позицию роты внезапно обстреляли непонятно откуда появившиеся у боевиков минометы. Обстрел длился недолго и не принес какого‑либо серьезного ущерба личному составу. Может, поэтому и прекратился так же внезапно, как начался. Но он явился прелюдией очередной атаки.
Как только рассеялся дым, смешанный с гарью, Николай, приподняв голову, выглянул наружу и тут же увидел наступающих моджахедов.
Он выбросил ствол пулемета на бруствер, не выставляя сошек, и, прицелившись, дал очередь. Коля стрелял и ругался. Как только мог.
Весь опорный пункт открыл огонь. Боевики, короткими перебежками, от валуна к валуну, подкатывали все ближе, неся большие потери. Но из прохода вывалила очередная партия духов, и, несмотря на плотный огонь, враг неумолимо приближался.
По приказу Доронина ударили зенитные установки. Отрывисто и хлестко стреляли пушки боевых машин. В небе вновь противно завыло, и на позиции обрушилась очередная порция мин, заставляя обороняющихся на время прекратить огонь и укрыться. Только орудия БМП и боевых машин десанта продолжали стрелять, сдерживая наступательный порыв атакующих. Одна из мин попала прямо в зенитную установку Большой высоты, разворотив ее. А может, это была и не мина, но, как бы то ни было, зенитки больше не существовало, как и ее расчета. Малая высота перенесла огонь на балку, откуда также появились боевики. Они перебежками пытались пробиться на расстояние метания ручных гранат, но, попав под обстрел и выйдя на полосу минного поля, понесли потери и вернулись в балку.
Основная же масса бандитов валила из Косых Ворот непрерывно. Мощи ротного опорного пункта явно не хватало для полного отражения наступления тысячной орды моджахедов. Укрывшиеся за валунами, снайперы духов выхватывали из траншей головы солдат и метко поражали их. Делали свое дело и многочисленные осколки расколотых пулями камней. Николай хорошо помнит, как один из бойцов с диким воплем откинулся от бруствера на противоположную стенку окопа. Все его лицо было разбито каменной крошкой, глаза вытекли, и боец кричал от боли и отчаяния.
Рота несла потери.
А дождь все продолжался.
И эту атаку отбили. Колян опустился на дно окопа, прикурил сигарету.
Лейтенант налил третий стакан, выпил за тех, кто навсегда остался в Чечне.
Поднялся, прошел по кабинету. Да, и ту атаку тогда сумели отбить. А вот во время короткой передышки произошло то, что Николай до сих пор помнил настолько ясно, словно оно произошло вчера. А произошло следующее…
Из‑за поворота траншеи показался Гольдин, сержант их роты. Во время налета одна из мин разорвалась за бруствером, рядом с сержантом, и контуженый командир отделения плохо соображал или не соображал совсем, что делает.
Он шел, тихо считая: двадцать два, двадцать три, двадцать четыре… при этом глаза его были затуманены и чернели пустотой.
Колян крикнул:
– Эй, Голь? Крышу потерял? Че лопочешь‑то?
Сержант не ответил. Подойдя к ячейке Горшкова, о чем‑то подумал и вдруг рывком перемахнул через бруствер и оказался на открытом склоне.
– Куда, дурила? – успел только выкрикнуть Николай.
Из‑за валунов ударила очередь. Пули, перебив ноги сержанта, заставили того упасть. Понимая, что Гольдина вот‑вот убьют, Колян выпрыгнул из окопа и подкатился к сержанту. Высоты открыли шквальный огонь, прикрывая действия Горшкова. И Николаю удалось втащить пришедшего в себя Михаила в траншею, все же получив свою пулю в спину. Спас бронежилет.
Почему тогда Колян бросился спасать сержанта, в гарнизоне издевавшегося над молодыми солдатами? На этот вопрос Горшков и сейчас не находил ответа. Наверное, потому, что по‑иному он просто поступить не мог.
Следующая атака началась так же неожиданно. Боевики по команде вскочили и с криками «Аллах акбар!» ринулись вперед. И вновь из прохода повалила толпа. На этот раз бандиты сменили тактику. Штурм они перенесли на Малую высоту. Как только защитники высоты перевели огонь во фланг, в сторону Ворот, моджахеды вышли из балки. Перевес противника оказался значительным. Старший лейтенант Доронин решил убрать бойцов с Малой высоты, в который уже раз вызвав огонь дивизиона.
В это время роковую ошибку допустил старший лейтенант Панкратов, прикрывавший с отделением участок местности перед аулом. Он повел подразделение на помощь роте к высотам, оголив тыл. А от аула вдруг пошел ранее не обозначавший себя, видимо, резервный отряд противника. Панкратов понял, КАКУЮ совершил ошибку! По сути, на своих плечах он тащил врага к позициям роты, да еще с фланга. И, поняв это, остановился. Старший лейтенант имел в полку репутацию стукача, подхалима замполита, лизоблюда, готового ради карьеры продать любого. У него и друзей‑то не было. Но в критический момент Панкратов все же вспомнил о том, что он офицер. Старший лейтенант вытащил две гранаты «Ф‑1», зубами выдернул предохранительные кольца и, зажав в ладонях смерть, поднял руки, имитируя сдачу в плен. Этого Колян лично не видел, ему об этом рассказал потом один из тех, кто в то время находился на фланге высоты. По словам парня, ситуация развивалась следующим образом. Боевики приближались к Панкратову. Были видны их радостно скалящиеся бородатые рожи. Еще немного – и они захватят русского офицера. Боевики окружили старшего лейтенанта, и тогда Панкратов разжал пальцы. Два взрыва, слившись в один, поставили точку в жизни офицера.
В двери кабинета показалась физиономия сторожа.
Комментариев нет