Фотонный двигатель начал «забирать» тягу на скорости пятьдесят семь с половиной километров в секунду. Правда, сначала довольно слабо. Но час за часом ионизирующие лучи находили все новую пищу. В прожорливую воронку двигательной системы попадало все больше материи. Встречные частицы аннигилировали с антипротонами. За кормовыми отражателями разгоралось зарево, ускорение росло.
К моменту выхода из серного облака корабль пролетал уже больше трехсот километров в секунду, — вполне достаточно, чтобы устойчиво набирать ход и в разреженной межзвездной среде, стартовые расчеты были верными.
После новой серии вычислений я провел коррекцию траектории. «Туарег» покинул орбиту Феликситура, мы легли, наконец, на генеральный курс, сэкономив время с энергией, и… больше делать было нечего.
Перед пастью массозаборника встали сорок восемь геолет пути. При релятивистской скорости для нас они неизбежно сожмутся в тридцать девять, но и этого хватало с избытком. Всплыл тоскливый вопрос досуга. Каюты на «Туареге» маленькие, бассейн крошечный, возможности для серьезной научной работы нет. От подробных рассказов о своих приключениях Круклис продолжал уклоняться. По этой причине долгие беседы двух мужей у камина казались маловероятными. Играть с учеником сверхцивилизации в какие-либо игры бессмысленно — постоянно выигрывает, чародей, даже в кости. Джекил и тот от него пострадал. Всеми же прочими развлечениями я уже был сыт. Оставалось одно: отправиться в спячку.
Круклис решил последовать моему примеру.
— Тебе-то спать зачем? — спросил я.
— Спать мне нужно затем, чтобы не будить подозрений. А то прилетим на Землю, и тут выяснится, что странная гоминида Круклис без малого полвека промучился бессонницей. Кстати, не такой уж я и монстр. Тоже скучаю без общества.
— Мгм. И ничто человеческое тебе не чуждо?
— Нет, кое-что чуждо. Глупость, например.
— Сарказму не поубавилось.
— Но тебе я рад, Сержик.
— Да-а… Если так, жуткое это местечко — Кронос.
— Нет, не жуткое. Одинокое. Я думал, что меньше нуждаюсь в человечестве.
— Наверное, это пройдет?
— Вот тогда, Серж, и наступит жуть. Представь себе, что может чувствовать питекантроп в нашей компании. То же самое — и я. В той компании.
— Разница так велика?
— Огромна.
— Оставайся жить с человечеством. Кто тебя неволит?
— Уже не могу. Этого и боялась Лаура…
Тут он запнулся.
— Ладно, пора впадать в спячку. Я тебе надоел?
— Отчего, Парамон? Мальчонка ты тоже смышленый Тут еще Сумитомо…
— Что — Сумитомо?
— Да он за тебя ходатайствовал. Боялся, что обижу.
Круклис рассмеялся:
— Да? Весьма трогательно с его стороны.
— Тоже приятная гоминида?
— Весьма и весьма.
— Хочешь можжевеловой?
— На посошок?
— На посошок.
— А давай.
— Наливаю, чудовище.
Круклис ушел улыбаясь. Вероятно, ни о чем не волновался. Меня же кое-что беспокоило. В частности, то, довезет ли нас Джекил туда, куда пообещал. Тоже ведь мальчонка не промах. А я отношусь к очень недоверчивым простакам. Поэтому перед залеганием в анабиоз произнес помилованному софусу замечательную речь о перспективах братского союза людей и роботов. После того, как каждый отработает свою барщину. Как те, так и другие, отметил я, подслащая пилюлю.
— Спите спокойно, сэр, — сказал софус со скукой.
Меня передернуло. Опять двусмысленности, сомнительный юмор. Надо ж было так выразиться! Три слова подряд на букву «с». Да я еще добавил на сон грядущий.
Зуммер пищал так, что мертвого разбудит. А я был только сонный, так что проснулся быстро. Но проснулся в чем-то вроде гробика. Правда, комфортабельного. Перед лицом даже экран светился.
С этого экрана на меня смотрел усатый пират с банданой на голове.
— А где серьга? — поинтересовался я.
— Да вот. — Он показал ухо.
Там висел золотой полумесяц.
— Соответствует, — кивнул я. — Как вас зовут?
— Меня зовут Роджер.
— По фамилии Мери? — усмехнулся я.
— Нет. Всего лишь Раскл.
— Разбойник то есть?
— Таков точный перевод со староанглийского, сэр.
— И чем занимаетесь, Роджер?
— Да так, фрегатом командую.
— Подходяще. Название?
Разбойник официальным тоном доложил:
— «Зенгер», сэр. Патрульный фрегат Объединенного Космофлота Солнца.
— Вот как… Слушайте, так мы что, уже прилетели?
Раскл кивнул.
— Имеем честь эскортировать спасательный звездолет «Туарег» в пределах Солнечной системы. Поздравляю с благополучным возвращением!
— Спасибо, — сказал я. — Добрались, значит. Свершилось.
— Так точно. Мы не будили вас до последнего момента, — сообщил пират. — Но пора, пора, граф. Вставайте. Вас ждут великие почести.
— Ну что ж. Почести так почести. Давно у меня не случалось чего-нибудь, что можно назвать почестями, — бормотал я, потягиваясь.
Но тут саркофаг принял вертикальное положение. Жидкий консервант стек сквозь пол. Сверху застучали капли душа. Я безвольно обвис на ремнях.
Как обычно, после длительного анабиоза кружилась голова, тело наполняла слабость, отсутствовал интерес к жизни. Если кто-то в этот момент к тебе подойдет и ее попросит, то преспокойно отдашь.
Но Роджер к таким вещам был подготовлен.
— Немного аэрозоля, граф?
— Сделайте одолжение, герцог.
— Да я не герцог, милорд.
— А я — не граф.
— Вот тут вы ошибаетесь. Уже трое суток как граф.
Аэрозоль распылился. Я чихнул и ощутил интерес к жизни.
— Розыгрыш?
— Решение Британского Королевского Совета — не розыгрыш. Вас действительно присудили к титулу.
— Да за что же?
— За доблесть, проявленную при спасении члена британской королевской семьи.
— Тут какая-то путаница. Жену спасал, было дело. Члена — нет.
— Одно и то же лицо, сэр.
— Вы уверены?
— Абсолютно. А вы не знали?
— М-да. Боюсь, это был не последний секрет моей жены.
— Вполне возможно, — согласился пират. — При дворах много всяких тайн. Время тут мало что изменило. Но это еще не все, сэр.
— А что еще?
— Да попутно вы спасли почетного члена Королевской Академии Наук. Тоже британской.
— Это кого же?
— Сэра Парамона Кэссиди Круклиса фон Циммермана ибн Дауда.
— Откуда известно?
— От самого сэра.
— Надо же! Несказанно повезло Британии.
Пират расхохотался:
— Граф! Должен сказать, вы хорошо переносите анабиоз.
— А как прореагировал Могилев? — спросил я.
— Простите? Какой Могилев?
— А, ладно. Не обращайте внимания, старая история. Так он уже встал?
— Кто?
— Ибн Дауд.
— Второй день играет в шахматы с вашим софусом.
— И какой счет?
— Сто восемнадцать с половиной на тридцать шесть с половиной.
— Бедный Джекил.
— Послушайте, — уважительно спросил Роджер, — на Гравитоне все такие умные были?
Я кивнул. Если на твоих глазах творится легенда, мешать нельзя. Люди расстраиваются. Потребность в идоле есть потребность физиологическая. То есть требует постоянного удовлетворения.
— Только учтите, — для страховки предупредил я, — не все гравитонцы любят демонстрировать. Иные выглядят даже глуповато.
Роджер выразился в том смысле, что снял бы шляпу, если б таковую носил.
Тем временем потоки теплого воздуха осушили кожу. Я выбрался наружу, превратившись из куколки в бледную личинку. Спотыкаясь на ногах, отвыкших ходить, направился к лифту. Из саркофага послышался сконфуженный голос Роджера:
Комментариев нет