— Находятся, находятся, — проворчал я.
— Идеальная ситуация для того, чтобы использовать станцию в качестве ретранслятора. Я правильно понял? Валяй передавай. Что-нибудь краткое, мужественное. Например:
Спасательный звездолет ТУАРЕГ. Ложусь курс СОЛНЦЕ. Расчетное время прибытия… Когда мы там прибываем? На борту трое. Требуется медицинская помощь. Серж Рыкофф. КОНЕЦ СООБЩЕНИЯ.
— Подходяще? — ухмыльнулся Круклис. — Глас из прошлого, почти с того света. Представляю, какое впечатление депеша произведет на матерых гравитонцев. Что скажешь?
Что тут можно было сказать? Угадал дословно. Не забраковали его, кажется. Да и настроение слишком хорошее для забракованного. Такое настроение бывает у человека, заново обретшего смысл существования. Прямо позавидовать можно.
Прошло несколько часов. Феликситур остался в ста тридцати тысячах километров за кормовым отражателем «Туарега». Без помощи Джекила я рассчитывал режим фотонного разгона, решил не терять формы. Во всем полагаться на софусов я уже никогда не буду. Они ничуть не хуже людей. Могут и подвести.
Вдруг раздалось деликатное покашливание. Я поднял голову. В дверях рубки стоял Круклис. С салфеткой на локте, с подносом в руках. Эдакий гарсон-переросток. В радужном балахоне.
— Чаю хочешь?
Я выключил карманный компьютер.
— Люблю дурачества.
— Знаем, знаем.
— Что за чай?
— «Сэр Липтон» подойдет?
— Настоящий?
Круклис обиженно поднял брови.
— В жизни лучше пользоваться настоящим.
Я подозрительно глянул на его уже почти розовые руки.
— М-да? Чудеса продолжаются?
— Никаких чудес. Просто кое-что прихвачено из запасов Гравитона.
Он поставил поднос на пульт и разлил чай. Себе налил в блюдечко. Подул на него. Аромат растекся по всей рубке. Явно назревал разговор.
— Слушаю, — сказал я.
— Умница, — сказал Круклис и хлебнул из блюдца. — Чего не пьешь? Боишься отравы?
— Не поддевай. Думаешь, легко привыкнуть к выходцу с того света?
— До сих пор ты держался неплохо. Прости, думал, что запаникуешь. А ты — нет, ничего. Даже с вопросами не слишком пристаешь. Джекил прав, вы есть молодец, сударь.
— Безусловно, — поддакнул Джекил.
— Молчи, вольноотпущенник, — сказал я. — Закругливай кораблю. Парамон, мне кажется, ты сам расскажешь, когда сочтешь необходимым.
— Нет, право, люблю тактичных гоминид.
— А ты уже не гоминида?
— Сам не знаю, — признался Круклис. — Мышцы еще не совсем сформировались. И эти… половые органы. Но успехи есть.
— Регенерируешь, значит.
— Ага. Регенерирую.
— А ты и в самом деле тот, кем был?
Круклис посмотрел на себя в зеркало.
— Точно теперь не установишь. Да и какая разница? Если я и копия себя, то очень удачная. Мне нравится.
Я сделал пару глотков, подождал минуту, но поскольку он погрузился в многозначительное молчание, пожал плечами и вернулся к своим расчетам.
Чтобы запустить фотонный двигатель «Туарега», в межзвездной среде требовалось набрать минимум двести километров в секунду. Мы шли пока со скоростью в девятнадцать. Я прикидывал, нельзя ли использовать то, что вдоль всей орбиты Феликситура протянулось облако серных паров, плотность которых раз в пятьдесят превышала среднюю плотность галактического газа.
Теоретически в таком супе реакция аннигиляции встречных ионов с антипротонами наших запасов должна дать ощутимую тягу на гораздо меньшей скорости. Единственное условие состояло в том, что курс звездолета должен пролегать в плоскости планетной орбиты. То есть первоначально не будет направлен в сторону Солнца. Следовательно, потом предстоял поворот, и от этого терялось некоторое время. Зато более ранний переход на мощное аннигиляционное топливо означал значительный выигрыш в том же времени.
Разумеется, месяц—другой в нашем положении принципиальной роли не играл, но… хотелось морского ветра. Еще хотелось побыстрее передать Мод в нужные руки.
— И что ты собираешься делать с Мод? — вдруг спросил Круклис.
Он допил чай и закурил длинную сигару. Видимо, награждал себя за долгое воздержание у Кроноса.
— Как — что? Лечить, — рассеянно отозвался я.
Круклис закрыл глаза и процитировал:
Боль в голове и тьму в глазах,
Жар в теле, ломоту в костях —
Все куштха исцелит.
Всесильный, мудрый дар богов…
— Откуда это? — все так же рассеянно поинтересовался я.
— Не помнишь?
— Что-то древнее.
— Весьма. Чай понравился? Он из Индии.
— Да, спасибо.
— А от чего ты собрался лечить Мод?
— Не знаю.
— Может быть, лечить и не надо?
Тут он меня озадачил.
— То есть?
— Я говорю не про ее нынешнее состояние, конечно, — поспешил разъяснить Круклис.
— А про что?
— Была ведь причина, которая привела ее к нынешнему состоянию.
Я почувствовал глухую тревогу. Тронул он все-таки большую тему. Я надеялся, что этого не произойдет.
— Вот ты о чем… Да, Мод хотела отправиться за тобой.
— А ты ей не позволил.
— Hominis est errare, знаешь ли.
— Верно, человеку свойственно ошибаться. Только кто ошибся? Ты, я или Мод?
— Утверждать не берусь.
— Предоставишь все специалистам?
— Нет. Предоставлю все ей самой. Пусть решает. Но сначала она должна получить такую возможность. Будучи в здравом рассудке.
— Справедливо, — согласился Круклис. — Если считать, что тогда, на Гравитоне, Мод была не в здравом рассудке.
— А в чем, собственно, дело? — напрягаясь, спросил я.
Круклис поднял обе бледно-розовые ладони вверх, словно демонстрируя, что безоружен. Так я ему и поверил…
— Да нет никакого дела. Извини. Хотел знать твои планы.
— Вот, — сказал я. — Теперь знаешь. А твои планы узнать можно?
Круклис усмехнулся:
— Это становится любимой темой. Эх ты, гоминида…
В чем-то я остался подростком. Терпеть не могу высокомерной снисходительности. Считал и считаю, что боги тоже должны быть интеллигентными. Хорошие манеры никому не вредили. Ни на том, ни на этом свете.
— Тому есть причины, герр фон Циммерман. Я не хочу, да и не смогу заставить тебя что-то сделать, но вот думать буду то, что захочу.
— Что ж, позиция достойная. Но с моей стороны попросту нечестно рассказывать тебе все.
— Секреты?
— Вынужденные. Серж, дорогой, да живи ты без всего этого! Живи, пока можно, пока не надоело. Много мудрости — много печали, знаешь ли. Давно сказано.
— Давно. Но не слишком ли ты меня оберегаешь?
— Не слишком. То, что я знаю, тебя иссушит. Преждевременно. И не надо видеть во мне троянского коня. Те, кто старше нас, в такой кавалерии просто не нуждаются. При их возможностях коварство не имеет смысла, настолько их возможности велики.
— В самом деле?
— А подумай сам. От Кроноса они меня спасли так же легко, как мы спасаем мотылька от пламени свечи. Вспомни наши инсайты. Это ведь кое-что значит, не так ли?
Я был вынужден кивнуть.
— Да и тебе есть за что сказать спасибо тем, кто старше нас. Пусть ты еще и не вполне понимаешь за что, но ведь чувствуешь, не так ли?
— Есть такое.
Мне показалось, что говорил он искренно. Проверить я не мог, оставалось поверить. В то, что не везу лошадь.
Комментариев нет