— Нет, — ошарашенно выдохнула я. – Нет! Это не может быть! Нет!
В зеркале туалетного столика отражалось… Отражалось, заплывшее сотней килограммов жира девятнадцатилетнее чудовище с моим лицом…глазами…волосами, но я не могла быть этой…девушкой! Нет, так не бывает! Длинные тёмно-каштановые волосы до поясницы, которые на свету, словно по волшебству, превращались в тёмно-русые, изумрудного оттенка глаза, прямой аристократический носик и тонкая шея, но всё, что находилось ниже, мне не принадлежало. Я закрыла глаза, вздохнула и решила успокоиться. Это не ты, Катя! Чтобы со мной не случилось, я просто могла сходить с ума или это всё могло быть кошмарным сном, случившимся с кем угодно, но только не со мной. Сейчас я открою глаза. Открою медленно, чтобы не пугать саму себя и хочу увидеть прежнее подтянутое из-за танцев тело.
— НЕТ! – мой истерический вопль разнёсся на всю спальную комнату. – Нет! Мамочка!
Подкосились коленки и я упала на пол, судорожно хватая ртом воздух. Паника стремительно накатила, захлестнула и не сдерживаясь, я начала истерически рыдать, стуча кулаками по полу. Стучала так сильно, что разбила костяшки пальцев и теперь хлынула алая кровь, но боль физическая нисколько не отвлекала от боли внутренней. Что происходит, где я, кто я!? Столько вопросов. Вопросов, ответы на которые я не могу дать себе самостоятельно. Требуется хоть кто-то разумный, кто сможет объяснить мне, что случилось. Кто угодно: жители этого чужого для меня дома или врачи, которые сейчас вколют мне успокоительного и очнувшись, я окажусь в больнице с искалеченным телом, но всё же в своём теле.
— Миледи! – женский окрик заставил меня вздрогнуть и поднять красное заплаканное личико. – Достопочтенная маркиза Кэтрин…что же с вами такое?!
— Ч-что простите? — охрипшим голосом спросила я.
— Миледи, пожалуйста, не лежите на полу, вы простудитесь, — молодая на вид девушка, примерно моего возраста, стремительно подбежала ко мне и попыталась помочь подняться. Представляю, как ей тяжело…
— Пожалуйста, — начала вежливо я. – Скажите, что со мной произошло, где я и…кто?
— Маркиза, — лицо девушки побледнело. Кажется, мы сейчас обе потеряем сознание. Она из-за меня, а я из-за отражения в зеркале, которое хотелось яростно разбить чем-нибудь тяжёлым. — Вы ничего не помните?
— Ничего, — отрицательно помотала головой.
— Прошу вас, не стойте босыми ногами на холодном полу… Осенью воздух прохладный, вы можете заболеть, — кем бы ни была эта девушка, но она явно переживала обо мне и заботилась, поэтому я вернулась обратно в постель, стараясь не смотреть в отражение туалетного столика, которое, казалось, надсмехалось над моим горем. – Сейчас я велю приготовить ваш любимый растопленный шоколад.
— Не надо шоколад, — мрачно отказалась я. – Можно зелёного чая? — я сладкое не люблю с детства, у меня на него аллергия.
— М-миледи, — девушка была явно удивлена. – Как ваше самочувствие?
— Я совсем ничего не помню, эм… — хотела обратиться к ней по имени. Только откуда я могла знать её имя, если вообще впервые вижу.
— Моё имя Дороти, миледи, — девушка всё поняла и представилась. – Сейчас я велю принести вам зелёного чая, — лёгкий поклон и Дороти удалилась.
Пока Дороти отсутствует, нужно как следует всё обдумать. Начнём со стандартного вопроса «Кто я». До того, как меня сбил лёгковой автомобиль, я была девятнадцатилетней московской студенткой, поступившей на бюджетной основе обучаться на филологический факультет за счёт государства. Помнится, столько сил вложила в сдачу вступительных экзаменов, а ещё и на конкурсе следовало выделиться, чтобы стать достойной бесплотного обучения в «Московском государственном университете». В сентябре этого года я должна была перейти на второй курс. Должна… Но судьба решила горько пошутить надо мной.
Зовут меня Борисова Екатерина Сергеевна, родилась в небольшой деревушке в Подмосковье, закончила одиннадцать классов сельской школы с золотой медалью, с шести лет профессионально занималась различного вида танцами: классические танцы, этнические, танцы народов мира. Это было моей отдушиной, праздником души и сердца! Пыталась даже как-то балетом заниматься, правда, этот вид танцев так и не прижился в моей жизни. Мой отец человек строгих нравов, бывший военный, отвоевавший в Афганистане и вышедший на заслуженную пенсию, мамочка домохозяйка и преподаватель в начальных классах. Папа всегда говорил, мы с мамой как две капли воды, что внешне, что по характерам. Маму я любила, а отцом восхищалась настолько, что глядя на сурового военного мужчину, едва сдерживала вздох изумления.
Обычно девочки всегда стараются подражать подружкам или матерям, я же хотела подражать своему отцу. Много училась, читала, изучая политику, историю в то время, как мои сверстницы с возбуждённым придыханием рассказывали об очередных свиданиях, головокружительных поцелуях и читали любовные романы взахлёб. Возможно, именно поэтому у меня практически не было друзей, потому что я предпочитала одиночество вместо общества тех, с кем мои интересы не совпадали. Окончив школу, я переехала на постоянное проживание к старшему двоюродному брату, у которого была уже своя семья, состоящая из красавицы жены и двухгодовалого сынишки – моего любимого и сладенького племянника! Поступила в университет и даже устроилась на работу, чтобы помогать родителям. Вот так в девятнадцать лет я научилась смотреть на вещи не через розовые очки невинности, а взрослым, осмыслённым взглядом мудрого человека.
Я была не из тех, кто жаловался на жизнь каждыми днями. Как дочь человека, прошедшего войну, я научилась ценить каждое мгновенное, выделенное нам временем. Шелест изумрудной листвы на деревьях, благоухающий запах осенних, ещё не завядших цветов, пробивающееся сквозь серые тучи в дождливый осенний денёк солнышко, беззубая улыбка моего племяшки – всё это было одновременно простым, но таким важным для меня. Приступаем ко второму существенному вопросу «Где я». Только бессмысленно сидеть и что-то выдумывать, когда понятия не имеешь, где оказалась. Я вообще в своём мире? На земле? В двадцать первом веке? Потому, что судя по обращению Дороти ко мне, как к маркизе, я мысленно отправляюсь в средние века, ну или в эпоху нового времени. Нельзя исключать и тот факт, что до смерти я весила килограмм пятьдесят, а сейчас около ста. Если не сто с чем-то…
Дверь с грохотом распахнулась и я ожидала Дороти, чтобы скорее расспросить её обо всем, а в проёме появилась разъяренная женщина возрастом примерно около тридцати лет, одетая в пышное платье бело-золотого оттенка, расшитое драгоценными камнями, на голове высокая причёска.
Комментариев нет