Свет, который мы потеряли



Да, ты позвал меня с собой, и это, конечно, очень много для меня значило. Всегда много значило. Но это предложение ничего под собой не имело, оно было совершенно непродуманное. Просто попытка полуночного оправдания, попытка поправить ошибку – загладить вину за то, что не поделился со мной планами раньше, что таил от меня правду, что, выстраивая свое будущее, не принимал меня во внимание. Хотя в глубине души меня всегда грыз вопрос: что бы случилось, ответь я согласием? Сложилась бы наша с тобой жизнь совершенно иначе или все закончилось бы точно так же: я бы сидела в этой ярко освещенной комнате, желая быть где‑то в другом месте и в то же время не желая никуда уезжать. Думаю, этого мы никогда не узнаем.

На той же неделе ты собрал вещи и отправился к матери. Надо же было попрощаться с ней перед тем, как уехать навсегда. А я сидела одна в когда‑то нашей с тобой квартирке и плакала.

 

Глава 22

 

Мы никогда не говорили о том, что было после. Я ни словом не обмолвилась, насколько сломал меня этот удар, не рассказывала тебе, как сидела, глядела на дырки между книжными корешками, в которых некогда стояли твои книги, и никак не могла заставить себя хоть чем‑то заполнить их. Как не могла без слез есть вафли. Или надевать деревянный браслет, который ты мне купил на уличной ярмарке на Коламбус‑авеню. Мы наткнулись на нее случайно и застряли на весь день, ели блинчики с молодым итальянским сыром и делали вид, что ищем новый ковер для воображаемого лыжного домика.

Однажды вечером, через две недели после твоего отъезда, я взяла с полки над кухонной раковиной бутылку твоего любимого виски. Ты забыл прихватить ее с собой. Налила, выпила, налила еще, и еще, сначала со льдом, потом лед закончился, и я пила просто так. Напиток обжигал губы, но мне казалось, что с каждым глотком я целую тебя. И боль немного поутихла. В первый раз после твоего отъезда я крепко спала всю ночь. Наутро, конечно, была никакая и на работу не пошла, позвонила и сказала, что заболела. Однако на следующей неделе снова напилась. Через неделю – опять. На работу ходила через силу, привыкая к постоянной боли.

Я не могла проходить мимо магазинов, где мы делали покупки, не могла есть в ресторанах, где мы обедали вместе. Целый месяц я спала на полу: когда пыталась уснуть в кровати, слишком остро чувствовала, что тебя нет рядом. А на диване было еще хуже. Сразу вспоминался вечер после вручения премии «Эмми». Половину своей одежды я раздала благотворительным организациям, а плакаты, висевшие у нас на стенах, выбросила в мусорный бак.

Как‑то раз, месяца через полтора после твоего отъезда, я сидела одна в полупустой квартире. И вдруг мне пришло в голову позвонить Кейт.

– Я не могу здесь жить, – пожаловалась я.

– А кто тебя заставляет? – ответила она. – Переезжай ко мне.

Я собрала кое‑какие вещички и переехала, недели на две. Кейт помогла со сдачей нашей квартиры, и я снова стала жить в Бруклине. Терпеть больше не было сил. Позарез нужно было поменять район и начать жизнь заново. Но даже там приходилось обходить стороной ресторан «Баббис», где мы с тобой были на свадьбе Кевина с Сарой, и «Ред хук лобстер паунд», где мы отмечали День независимости. Ты был для меня везде. Мы прожили с тобой всего год и два месяца, но эти год и два месяца в корне изменили мою жизнь.

Я посылала тебе по электронной почте сообщения, ты помнишь? Но о своих чувствах, о том, что моя жизнь разваливается на куски, ни словом не обмолвилась. C наигранной веселостью я писала:

 

Мы с Алексис сейчас снимаем домик в Хэмптонсе! Успели арендовать в самую последнюю минуту, думаю, здесь будет весело. Недавно ходили на фестиваль «Летняя сцена», выступал Бен Фолдс. Тебе бы очень понравилось. Как у тебя дела?

 

А потом ждала и ждала ответа, но так и не дождалась. Все думала, вспоминала, ведь ты говорил, что мы будем на связи. Что не разлюбишь меня. Всякий раз, когда я проверяла почту, меня охватывало сложное чувство грусти и ярости одновременно, столь глубоко в жизни я еще не разочаровывалась. Я начинала писать тебе письма. Язвительные, обличительные. Но, так и не отослав, рвала их на мелкие кусочки. Боялась, если я стану орать на тебя через все континенты, ты совсем вычеркнешь меня из жизни и я больше никогда не получу от тебя весточки. Отчаяние было полное, казалось, я сойду с ума.

Оглядываясь теперь назад, я понимаю, что тебе тоже было несладко, тем более что ты пытался пробиться, отыскать свою дорогу в жизни. И моя весточка из Нью‑Йорка, должно быть, показалась тебе едва видимым лучиком с другой планеты. «Летняя сцена»? Хэмптонс? Невозможно представить, о чем ты думал, читая это. Но потом? Потом у меня в голове не укладывалось, как ты мог так игнорировать меня. Как мог сначала обниматься со мной, целоваться, говорить, что любовь ко мне делает тебя непобедимым, а потом ни с того ни с сего взять и исчезнуть.

Через два месяца после твоего отъезда я получила мейл от тебя. Первый с тех пор, как ты прибыл в Ирак.

 

Я рад, что у тебя все хорошо. А здесь у нас полный дурдом. Извини, что долго не отвечал. Задание оказалось очень трудным, хотя работа мне очень нравится. Репортаж закончил, но меня пока оставляют здесь. Надеюсь, в Нью‑Йорке ты не скучаешь!

 

Это коротенькое письмо я перечитывала, наверное, сотню раз. Может, и две сотни. Вдумывалась в каждое слово. В каждый знак препинания. Выискивала скрытый смысл, вдохновенно гадала, как ты себя чувствуешь и о чем думаешь. Старалась догадаться, скучаешь ли ты по мне или успел найти другую.

Но поняла наконец только одно: не было никакого подтекста, никакого скрытого смысла, никаких тайных намеков. Просто краткий ответ, написанный второпях. Два месяца я прождала впустую. На Gmail я создала особую папку, назвала ее «Катастрофа» и отправила в нее все твои электронные послания, включая и это. Отвечать не стала. Понимала, что просто не вынесу, не смогу, если ты снова проигнорируешь мое письмо.

 

Глава 23

 

Порой я слышу от разных людей слова, важность которых доходит до меня далеко не сразу. Причем, как мне кажется, так всегда бывает, когда я разговариваю с братом и у нас идет разговор серьезный, а не что‑нибудь типа «Как дела?», «Как работа?». Иногда проходит несколько лет, прежде чем я пойму, что он на самом деле хотел сказать. Так вот, через несколько недель после твоего бегства позвонил Джейсон. Тогда ему было двадцать восемь, и уже около года он встречался с Ванессой. Познакомились они в лаборатории: она работала в отделе связи фармацевтической компании, а он разрабатывал что‑то вроде препарата против рака – в этом я плохо разбираюсь.






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *