Стервятник

– Ни фига себе. Попала в марксистки на двадцать втором году жизни…

– А ты думала, – фыркнул Родион. – С кем поведешься… Я, если творчески прикинуть, смотрюсь кем-то вроде сюрреалистического барбудос, Че Гевара навыворот…

– Кто-кто? В жизни не слышала такого имечка.

– М-да, – сказал он. – Действительно, разрыв поколений. А я еще застал… «Прошел неясный разговор, как по стеклу радара, что где-то там погиб майор Эрнесто Че Гевара…»

– Нет, слушай, что это за Чегевара? Индиец, судя по фамилии? Раджешвар, Лакшми, Чегевара… Ну что ты ржешь? Между прочим, мы в старших классах историю вообще не сдавали. Потому что никто не знал, как ее преподавать, и какое прошлое у нас должно быть согласно текущему политическому моменту… Серьезно. Так и стоял прочерк…

За болтовней они ни на миг не забывали о деле – старательно наблюдали за двумя окошками слева от темной полосы. Та квартира и была целью, а соседний подъезд Родион обесточил исключительно для отвода глаз, подбираясь к жертве издали, как охотничек к зайцу…

Там, на шестом этаже, за все время наблюдения ничего не изменилось – кухонное окно осталось темным, соседнее, выходившее на балкон, светилось. Занавески плотно задернуты…

Ага! Плотная штора чуть дрогнула. Ну понятно, засевший в норе перевозчик денежек забеспокоился – на балконе, примыкавшем к его квартире, появился индивидуум, ругавшийся на чем свет стоит. Легко догадаться, что его бесило: соседний ряд окон безмятежно сиял электричеством, тут любой осерчает…

– А лифт ходит? – спросила Соня.

– Лифт ходит, – кивнул он. – У него другой кабель… Штора вернулась в прежнее положение, но тут же вновь колыхнулась, на миг показался краешек потолка с дешевой люстрой – дичь открывала форточку, решив послушать, что деется вокруг…

– Так и неизвестно было, когда он должен из квартиры смотаться? – спросил Родион.

– Понятия не имею, – чуть возбужденно сказала Соня. – Может, он смотается с грузом, а может, кто-то приедет за сумкой… Что смогла, выяснила, уж не посетуй. Нельзя же было лезть на рожон…

– А цепочка?

– Вот цепочки, Людка точно говорила, нет. Но все же четыре дня прошло… Мы ж все это обговорили уже. Нервничаешь?

– Есть немного, – признался Родион. – А ты – нет?

– Есть немного…

– Ладно, я пошел.

Он вошел в подъезд и в том же темпе расправился с телефонными проводами. В той квартире был телефон – кто его знает, вдруг примется названивать друзьям, требуя подмоги…

Практически без вариаций повторилась та же сцена – в квартирах хватались за подручные источники света, у кого что нашлось, на лестницах появились вооруженные фонариками «доброхоты из публики». На сей рез пришлось выжидать гораздо дольше – нужно, чтобы все они, осознав бесплодность усилий, убрались по квартирам, свидетели совершенно ни к чему…

В квартире дичи почти сразу же зажегся сильный фонарик: судя по свету, фонарь поставили на пол рефлектором вверх. И вновь колыхнулась штора, а потом отчаянно заскрипела балконная дверь, треск был оглушительный, несомненно, курьер, чтобы не возиться, попросту рванул что есть мочи заклеенную на зиму дверь. Показался у перил – неясная фигура, вертевшая головой. В квартире за его спиной никаких теней не замечалось – значит, все-таки один, будь еще кто-то, обязательно проявился бы. Дверь дернул так, что могли и стекла посыпаться, – нервничает, конечно…

– Ну, пошли? – как можно небрежнее спросил Родион.

Загнал патрон в ствол «ТТ», сунул пистолет за ремень, а в карман куртки, рефлектором наружу – хитрый фонарик. Раньше он о таких придумках только слышал – и оказалось, купить можно без особых трудов, если знать, куда пойти…

Соня сбросила куртку, оставшись в легонькой блузке и короткой юбчонке, свернула халатик в тонкий рулон. Заранее поежилась – днем было тепло, а вечера пока что стояли холодные, зябкие.

Они поднялись на лифте на седьмой этаж, отправили лифт вниз, а сами, бесшумно ступая, спустились на шестой, подсвечивая себе редкими вспышками фонарика-брелока. Там Соня быстренько надела халатик, зажгла протянутую Родионом свечку. Площадка озарилась тусклым мерцающим сиянием.

– Главное, вовремя зажмурься… – прошептал он.

– Иди к черту…

Согласно боевому расписанию, Родион прижался к стене, а Соня решительно застучала кулачком в обитую дерматином дверь. От ее резких движений пламя свечи отчаянно заколыхалось, но не погасло. Никто не отзывался. Она застучала вновь, посильнее.

– Кто там? – послышался самый обыкновенный мужской голос.

– Соседка. Из сто восьмой, – откликнулась Соня, в зыбком сиянии выглядевшая совсем юной. – Мы тут по десять тысяч быстренько собираем, «аварийка» приехала, а задаром копаться не хотят… Уехать грозятся…

За дверью, слышно было, выругались. Соня постучала еще раз:

– Они говорят, работа сложная…

После паузы, показавшейся геологическим периодом, лязгнул замок, изнутри брызнул свет фонарика. Соня вполне натурально прикрыла лицо ладошкой. Лучик задержался на ней, обвел площадку.

– Они не оборзеют – по десять штук с квартиры? – сварливо сказал невидимый Родиону человек, приоткрывший дверь, судя по звуку, не более чем на ладонь.

Но фонарик опустил, скользнув лучом по фигуре девушки – вряд ли случайно. Соня растерянным голоском ответила:

– Да не знаю я ничего, они говорят – уедут…

– Ух, какие люди у нас в сто восьмой, и даже без охраны…

– Да вот так вот жизнь сложилась, что без охраны… – в тон ему посетовала Соня. – У вас деньги есть?

– Всегда, красивая, – хохотнул мужчина, светя ей на ноги. – Тебя какие суммы интересуют?

– Я ж говорю, десять тысяч…

– Ты дороже стоишь…

– Слышала уже, – кокетливо отмахнулась она. – Нет, правда, они там денег ждут…

– Ждут – получат, Афони недоделанные… Погоди.

И тут же Соня кашлянула – знак, что клиент полез в карман и ослабил внимание.

Родион кошкой прянул вперед, отодвинув девушку, прикрыв глаза, нажал кнопку. Фонарик, направленный в упор, блеснул вспышкой немыслимой яркости. Под веками вспыхнули огненные круги – импортный парализатор работал отлично, – но Родион уже влетел в тесную прихожую, метко ударил для надежности рукояткой пистолета под горло. Следом ворвалась Соня, кинулась запирать дверь. Выхватив из левого кармана самый обычный фонарик, подняв его над головой – старый военный трюк, – он вбежал в комнату, держа палец на спусковом крючке. Кухня, сортир… никого.

Мебели в единственной комнате почти что и не было – шкаф, кровать, стол, телевизор. В углу несколько пустых бутылок. Соня кинулась было к шкафу, но Родион, положив на стол фонарик, потянул ее назад:

– Не спеши, сначала клиента надо спеленать…

В ход вновь пошла синяя изолента и прихваченная для кляпа вата. Клиент не шевелился, не отбивался, не протестовал – яркая вспышка должна была на несколько минут разложить в глазах светочувствительный родопсин, загнать в короткую кому.