…И в постели она уже не была так холодна, как в начале. Острее его чувствовала, быстрее проникалась ласками.

Знал, что не будет плакать.

Хотя грудь ее вздымалась чаще, плакать она не будет.

Ольга закусила губу, чтобы не проронить ни одной слезинки. Руки Дениса сошлись на талии и, чем крепче он прижимал ее, тем сильнее приходилось закусывать губу. Лицом так и не могла повернуться.

Тогда он развернул ее сам. Не развязывая пояска, спустил с плеч халат.

Хуже всего, что не могла даже обнять его как следует, как привыкла. Потому что плечи его обгорели на солнце, и он не позволял к себе притрагиваться. Это было хуже всего.

Когда губы его приблизились, она приоткрыла свои. Как будто расстегнула внутренние замки. Слезы покатились из глаз. А Денис, поцеловав, тут же почувствовал соль на губах.

— Оля… — оторвался и взял ее за лицо.

А так стало еще больнее.

Наплевав на его желание и позволение, Оля вцепилась ему в плечи. Разрыдалась. Что обескуражило Дениса еще больше. Заставило скривиться от неприятных ощущений.

— Не уходи…

Не хотела произносить эти слова, но они сами собой вырвались. И плакать при нем не хотела, но уже себя не контролировала. Он не поймет, ненавидит женские слезы, уйдет и последняя встреча получится совсем ужасной и скомканной.

Это понимание остановило начавшуюся истерику. Отрезвило.

Она успокоилась так же быстро, как и начала лить слезы. Отпрянула, коснулась оголенными плечами прохладного стекла. Попыталась натянуть халат и развернуться спиной. Только он не позволил.

Есть один очень хороший способ успокоить ее. И слова тут не нужны.

Двинулся вперед, раздвигая ей ноги коленом и вынуждая сесть на подоконник.

Завел ладонь под волосы, обхватывая шею пальцами.

Она уже и сама потянулась навстречу. И не цеплялась за него. Распахнула халат, прижимаясь обнаженной грудью.

Похожи они с Веркой. Обе в поиске. Только вот Верка в своем блуде счастлива, а Ольга — нет.

 ГЛАВА 11

Кто сказал, что понедельник день тяжелый? Правильно сказал. Именно поэтому Денис в этот день позвонил Монахову, сообщив, что готов работать, а во вторник решил свалиться расслабленным парням как снег на голову.

Шаурин сказал «да», только когда последние сомнения исчезли, и он нашел согласие с самим собой. Как только это случилось, волнение от всего происходящего улеглось. Теперь ему не место. Сейчас единственно важно — понять, в чем суть дела.

В адидасовскую сумку, ставшую в последнее время уже привычной спутницей, он покидал кое-какие вещи. Облачился в темно-синюю рубашку с коротким рукавом и брюки, сделал пару глотков сладкого кофе.

У подъезда ждал Маркелов, приодетый, как на парад. Уже неудивительно, что прислали машину. К таким благам недолго и привыкнуть…

Андрей зевнул, встряхнулся и сел за руль.

— Тебя бы обрить наголо, да в армию. Забыл бы сразу, что такое зевота в восемь часов утра. — Денис закинул сумку на заднее сиденье и сел на переднее пассажирское.

Маркелов взъерошил и без того пышную шевелюру и хохотнул:

— Спасибо, не надо. Там страшно, я там никого не знаю.

У Маркелова было такое лицо, будто едут они на премьеру какого-то кассового фильма. Довольный, того и гляди, присвистывать начнет, он смотрел на дорогу, аккуратно минуя узкие дворовые улочки, чтобы выехать на центральный проспект. А если так, то, видимо, представления не избежать.

Что ж, только быстрее бы с жанром определиться. А уж сценарий будет разработан соответствующий.

Нина права, народ активно ударился в боевые искусства и сейчас на каждом углу, и в каждом сколько-нибудь пригодном подвале устраивали спортзалы с доморощенными сенсеями и самиздатовскими пособиями по самообороне.

Белая иномарка остановилась у широкого крыльца знакомого двухэтажного здания, выкрашенного в грязно-розовый цвет.

Надо же! Теперь это оказывается спортивный комплекс с громогласным названием «Гладиатор», а когда-то здесь располагался детский спортивный центр «Пингвин», куда в быту своего детства они с Вадимом ходили в бассейн.

Времена меняются.

Вот так пингвины становятся гладиаторами, а бандиты интеллигентными бизнесменами, стоит только слегка фасад подправить.

— Здравствуйте, Андрей Валерьевич! — бодро поприветствовал охранник на посту у дверей.

Маркелов кивнул.

— Миша, все спокойно?

— Да.

— Сергей Владимирович?

— У себя.

После этих слов они двинулись по просторному фойе к кабинету, спрятанному за широкими двустворчатыми дверями.

Зачем спрашивать на месте ли Монахов, если на стоянке рядом с клубом стоял его «Мерседес»?

Не укрылось, что Маркелов повел себя весьма самоуверенно, если не сказать больше, — как хозяин. Казалось, что и сам он весь как-то подобрался, почти грудь колесом. Оно и понятно. Миша, да и другие парни, что встретились им на пути, бросили на Дениса любопытные заинтересованные взгляды. И Маркелов на его фоне заметно проигрывал. Настал один из немногих случаев, когда Денис поблагодарил доставшиеся неизвестно от кого гены, наградившие его таким высоким ростом, широкой костью и приличной мышечной массой, которая его собственными усилиями приобрела очень выразительную мускулистую форму. В таком обществе физическая сила — не последнее обязательное условие выживания, а иногда и самое первое.

Когда дверь захлопнулась, Денис огляделся и бросил сумку на один из массивных коричневых диванов.

— Здравствуй, Денис. Как настроение?

Посреди большой комнаты стоял бильярдный стол. Монахов собирал шары в пирамиду.

— Доброе утро. Ровное, Сергей Владимирович.

— Вот и прекрасно. Располагайся. Теперь это твое рабочее место, — добавил он, не глядя на вошедших, сосредоточившись только на треугольнике и шарах.

Маркелов изменился в лице. Позеленел от злости, как сукно на бильярдном столе.

— Я думал, что мое рабочее место в спортзале, — еще не совсем понимая, в чем дело сказал Денис, стараясь поймать взгляд Монахова.

Не только для него самого такой оборот дела оказался сюрпризом. Андрей выглядел так, будто получил удар под дых, в солнечное сплетение. Его буквально перекосило, и совладать он с собой не мог.

— И там тоже. Но мне некогда заниматься клубом, а у тебя хватит и сил, и энергии. Думаю, справишься, — в конце концов, он посмотрел на парней, оценивая впечатление от своих слов.

— Спасибо, конечно, за оказанное доверие. Я не ожидал.

— Вот видишь, как в жизни бывает. Надеюсь, неожиданность приятная.

— Можно и так сказать, — согласился Денис, хотя в собственных ощущениях пока не разобрался. — Для меня это большой сюрприз, я даже, как бы это сказать, в растерянности.

— Ничего привыкнешь. Мы тебе поможем. Правда, Андрей?

У Сергея Владимировича была потрясающая способность спокойным тоном пресекать любые разногласия и пререкания. Даже мысли не возникало противиться. Для того, чтобы выразить свою волю ему не нужно даже на полтона голоса повышать. В каждом его слове чувствовалась сила — приказ, не повиноваться которому нельзя. Говорил он как будто по-дружески, создавая ложное впечатление, что ты с ним на равных, но на самом деле это далеко не так.