Стая

— Теперь ты его будешь каждый день видеть, — сказал на это Денис, чем вызвал удивленный взгляд Самарина. — Забирай обратно своего шута горохового.

— Могу даже в золотистую упаковку завернуться, — «шут гороховый», как водится, не смог не съязвить.

— Не надо, воздержись. Боюсь, не перенесу такого культурного шока.

— Как скажете, Юль Сергевна. Все для вас.

— Я тебя не задерживаю. — Денис напомнил ему, что разговор окончен. — Если только тебе не требуется каких-то ценных указаний.

— Понял. Обойдусь.

Самарин захлопнул за собой дверь. Юля подняла глаза и натолкнулась на мрачный взгляд Дениса. Настолько мрачный и темный, что захотелось ринуться вслед за Витькой и сбежать подальше. Подумалось: зря она сегодня пришла.

Возникла долгая пауза, какая обычно появляется у малознакомых людей между чашками кофе — либо просишь следующую, и разговор переходит на новую стадию, либо отказываешься и прерываешь встречу.

Так и у них. В кабинете повисла тишина. Разговор оборвался, едва начавшись, и как его продолжить, Юля не знала. Мешал взгляд Дениса. Смотрел Шаурин на нее, но на себе она его взгляда попросту не ощущала. Словно направлен он был сквозь нее. Не очень приятно осознавать себя пустым местом. О попытке лезть к Денису с объятиями Юля даже не помышляла: по ощущениям будет то же самое, что обниматься с фонарным столбом.

С другой стороны, ввиду последних событий, было бы странно видеть Дениса радостным и веселым. И все же такой мрачный — он немного пугал.

— Как дела? Замерзла? — Его вопрос как будто сдвинул разговор с мертвой точки. Но только как будто. Сам Денис не подался ей навстречу, а остался сидеть в кресле в той же позе, в которой Юля его застала.

— Еще жива-здорова, слава богу, без пули в голове, — без усмешки сказала она.

— Шуточки у тебя…

— Какие уж тут шуточки, если пять человек в один день закапывают.

«Шесть», — отметил про себя Денис, но вслух ничего не сказал.

Был в Юлькиных словах смысл, с этим не поспоришь. Смерть Женьки — первый камень на его шее. Не исключено, что далеко не последний. Но даже, если из них выйдет приличное ожерелье, теперь останавливаться точно нельзя. Иначе вообще не нужно было соваться во все это, чтобы смалодушничать в такой момент.

Духота в кабинете напомнила, что нужно стянуть куртку. Юля неторопливо потянула бегунок застежки вниз. Непроницаемое лицо Дениса держало девушку на месте.

— Я хочу к Кате съездить, — выдохнула она и резко сбросила с плеч курточку, мысленно переступая внезапно возникший между ними барьер.

— Зачем? — Теперь и Денис обмяк лицом и расслабил твердо сжатые губы. Пошевелился, чуть передернув широкими плечами, обтянутыми серой водолазкой.

— Мы хорошо общаемся. Общались. — Юля, убрала одежду в шкаф, стараясь действовать и говорить естественно, не обращая внимания на зародившееся в груди, ставшее обычным, волнение. И смотреть на Дениса старалась вскользь, а не с жадностью, как хотелось. — Мне хочется как-то поддержать ее. А я даже на похоронах не была.

— Я заметил. Почему не была?

Перед тем как ответить, Юле пришлось подавить некоторые сомнения. Опасалась, что Денис может посмеяться над ее страхами. Самому, как видно, они не ведомы. По крайней мере, впечатление он производил именно такое.

— Боюсь, — сказала она. — Я даже у Гриши не была. Потом на кладбище побывала и все. А похороны… я не могу на это смотреть.

— Надо живых бояться, а не мертвых. Мертвые тебе уже ничего не сделают.

— А я вообще не хочу никого бояться. — В словах ее прозвучал вызов, хотя Юля к этому не стремилась. Само собой вышло. От души.

— Забыла, чья ты дочь?

Юля, поджав губы, замолчала. И без этого напоминания все знала. Развивать никому не нужную дискуссию — себе дороже. Ни к чему это. Навряд ли именно сейчас ей удастся что-то доказать Денису. Например то, что иногда ей очень хочется забыть, чья она дочь. Навряд ли он согласится, что не в деньгах счастье. Лично для нее никакие деньги не смогут окупить четыре ранения отца и бессонные ночи матери, и те дни, когда от переживаний кусок в горло не лез, и тошнило до рвоты. Тогда никакие деликатесы даром не нужны. И огромный дом, как узкая тюремная камера.

Никакие деньги всего этого не окупали.

Только вот Денис ее не поддержит, иначе не работал бы с отцом в такой тесной связке.

— Если хочешь, я съезжу с тобой к Кате, — неожиданно по-доброму предложил он.

— Да, хочу, — сразу согласилась Юля, полагая, что так ей будет легче. — Не знаю, надо ли ей это. Наверное, не надо. Но я должна. Мне надо. Андрей очень хорошо ко мне относился, я к нему тоже. Мне не по себе, столько времени прошло, а я до сих пор с ней не поговорила. — После этого Юля вздохнула свободнее, но напряженность, царившая между ней и Денисом, не исчезла, а только усилилась. — Ладно, я пока в бассейн. Потом вернусь, позвоню маме, предупрежу ее.

— Сейчас позвони.

Что-то было в этих словах, что заставило ее вздрогнуть и забыть про смятение. Обернуться. Показалось, что интонацией он просит ее подойти не к телефону, а к нему. Но Юля не стала поддаваться на эту провокацию. Дернула уголки губ в улыбке и проговорила таинственно:

— Сейчас рано. Мне сначала нужно найти убедительные аргументы.

— Возьми меня с собой в душ.

Произнесенная с приятной хрипотцой просьба, по сути и не просьба, выбила из колеи и заставила замереть на месте. Не потому что Юля находила ее из ряда вон выходящей или неприличной, а потому что не ожидала.

— Пойдем, — просто сказала она.

— Забери свои слова обратно или я соглашусь.

Юля молчала. Потому что делать этого не собиралась и объяснять ничего не хотела. Денис поднялся с места, и на миг подумалось, что он и правда вознамерился уединиться с ней в душе. Не спуская с него глаз, отступила и прижалась спиной к двери. А Денис только приблизился вплотную, лицом к лицу. Девушка задержалась с ответом, пытаясь распознать его чувства.

Не всегда о них говорят глаза, как принято считать. Даже в меньшей степени о чувствах глаза и говорят. А вот выражение лица, напряжение в мышцах, движения рук и пальцев, скованность в плечах или расслабленность могут сказать о многом.

Глаза Дениса блестели стеклянно, скрывая все мысли за темнотой чуть расширившихся зрачков. А вот руки трогали так тепло и чувственно, что от этих прикосновений перехватывало дыхание. Тонкая кофточка не мешала его крепким ладоням, они вжимались в ее тело, словно оно было обнажено.

Денис оплел ее стройную фигуру, едва сдерживая желание претендовать на что-то большее. Почему-то именно сегодня это сделать оказалось невероятно трудно. Может, потому что сегодня Юля была по-особенному очаровательна. А, возможно, оттого что в ее глазах успел уловить горячее желание — отражение собственных мыслей.