Специалист

— Выпить хочешь? — спросил хозяин.

— Спасибо, нет.

— Ну и хер с тобой.

Хайрамову стало лучше. Он осмотрел почти пустой салон первого класса, не нашел в нем собеседника — не с этим же барбосом говорить? — и крепко задумался. Все выходило хреново. Придурочный Профи (а он всегда был с заскоком! Независимость свою демонстрировал, круче всех был) нагадил. Ах, сколько сил и средств, приходится вкладывать. Самому губернатору послано приглашение! Пресса организована, телевидение… И все из-за этого щенка! Но как он сумел выйти на Котяру? Кто-то помог. А еще раньше кто предупредил про Зойку, сучку? Не случайно ведь там и мент этот бывший оказался. Нет, не случайно! Кто-то навел… Хайрамов сделал еще глоток. Интересно — кто? Знал-то ведь очень узкий круг людей. Котов знал, его бойцы. Но не сами же на себя они засаду организовали. Еще Хитрый Саф знал… Ё-ё! Вот оно что! Вот как!

Хайрамов вспомнил, как начальник СБ отнесся к просьбе проучить Зойку. Он! Больше-то просто некому. Он сдал, сука ментовская! Бегемот даже скрипнул зубами. Охранник покосился. «Сейчас опять нажрется, — подумал он, — возись с ним». Здесь охранник ошибся, пить Бегемот больше не стал. Ярость, вспыхнувшая в нем, была сильнее водки. Больше всего на свете он хотел в этот момент взять за горло Сафонова. Взять и медленно-медленно сжимать пальцы. В криминальном мире Санкт-Петербурга за Бегемотом ходила слава человека, который обид не прощает. Сам он никогда не приводил приговоры в исполнение. А выносить — выносил. В половине пятого ночи, на высоте девять тысяч шестьсот метров в небе над Будапештом был вынесен приговор Игорю Сафонову, начальнику службы безопасности АОЗТ «Хайрамов и К».

«Боинг» плыл высоко над облаками, и звезды бесстрастно разглядывали его из космоса.

А какое, в конце-то концов, звездам дело до всех этих мелочей?

***

За неделю кожа на лице подзагорела, выравнялась. Не совсем, конечно. Августовское солнце на широте Петербурга слабовато для крутого загара. Ничего, подумал Профи, разглядывая себя в зеркало, сойдет. Особенно если день-другой не бриться. Щетина скроет, под-маскирует.

Недельное «лежание на тюфяке» уже изрядно надоело. Первые дни он очень много спал. Вероятно, это была реакция организма на чудовищную нервную нагрузку предыдущих сумасшедших суток. Тех самых суток, которые начались с обнаружения слежки и вместили в себя нейтрализацию топтуна, который скоро стал Партнером. И очередной приступ, и короткую трагическую схватку с котовскими отморозками, и открытие любимой женщины, и смерть Партнера, и допрос в уголовке, и казнь Котова, и странную ночь в машине, и внезапный, стремительный переход на нелегальное положение. И — самое главное — те сутки определили его планы на будущее. Планы, в понимании «нормального» человека, были страшными, кровавыми. Вот только как себя поведет тот «нормальный», если пройдет через те же испытания?

А Профи возвращался к жизни. В какой-то момент он с интересом понял, что вот уже больше недели живет без приступов, которые раньше терзали его едва ли не ежедневно. Безразличие сменилось жаждой жизни, но он понимал — так не будет. Путь, который Профи наметил, был тропой обреченных. Но свернуть уже нельзя: на понедельник, первое сентября, он наметил «выход в свет…». Пора возобновить знакомство с Бегемотом, пора и с Валерой познакомиться.

Впервые за прошедшую неделю он вытащил из-под подушки «Вальтер». Штырек-указатель был выдвинут: патрон находился в патроннике. Профи оттянул затвор, извлек патрон. Латунный девятимиллиметровый цилиндрик заканчивался плавным профилем пули и выглядел концентрированным сгустком смерти. Он вынул магазин, сквозь окна в боковинах пересчитал остаток боезапаса — четыре штуки. Значит — всего пять. Негусто, но… не воевать. Профи снова зарядил пистолет, подкинул на ладони — почти восемьсотграммовый вес надежного немецкого механизма, продукции завода Карл Вальтер, удобно лег в руку. Привычные манипуляции с оружием действовали успокаивающе… Вот ведь ерунда какая!

— В понедельник, — сказал Профи вслух. — Первого.

А тридцать первого августа из Мадрида в Санкт-Петербург вылетел секретарь Хайрамова Владимир Свешников. Обычно его называли помощником, иногда — правой рукой Самого. Свешников никогда не участвовал в принятии важных решений, но к телу был ближе многих. Сам к нему благоволил, и окружение вынуждено было считаться с невзрачным лысоватым мужиком. Сейчас Володя выполнял роль курьера, он вез заказ. Заказ на ликвидацию начальника СБ Игоря Сафонова. На душе у Свешникова было нехорошо: к такому делу Хозяин его привлекал впервые. Всякого за пять лет уже было… и вспоминать неохота. Володя и сам сволочишка хорошая, если можно кого сожрать, подловить, подставить — он первый. Настучать — святое дело, причем совершенно бескорыстно. Нет, он не был бессребреником, напротив, греб под себя неустанно, но сегодня настроение было паршивое. Сафонова он не любил, неоднократно сливал на него мелкую компру, однако то поручение, которое дал ему сегодня Сам, вызывало острый протест. И еще — страх.

Бегемот заставил помощника вызубрить на память номер телефона, по которому предстоит «решить вопрос». Телефон был, разумеется, мобильным и, само собой, всего лишь для первого контакта. Личной встречи с исполнителем или с представителем исполнителя все равно не избежать. Вот это — криминал. Если бы можно было отделаться звоночком, намеком. «Э-э нет, так не бывает, — тоскливо думал секретарь большого человека. — Будет и встреча, и переговоры, и обсуждение гонорара. Чистая, короче, уголовщина». А еще бывали случаи, когда «рубили концы», устраняли исполнителей и посредников.

Вот с такими мрачными мыслями прилетел домой Владимир Свешников. Он обреченно пошел на паспортный и таможенный контроль. Таможня может проверить, что в багаже пассажира, а вот узнать, что у него в голове, — нет. Заказ на Сафонова не был задекларирован и спокойно проследовал на родную землю «зеленым коридором».

Первого сентября Сергей Круглов вышел из своего однокомнатного подполья. Яркое солнце, тепло, много молодежи стайками. Так ведь первое сентября, сообразил он, день знаний. Сегодня Настюха пошла бы в первый класс.

От этой неожиданной мысли вдруг защипало глаза, сжало сердце. Он даже остановился посреди улицы. Тетка с арбузом наскочила сзади, толкнула, зашипела:

— Что встал как истукан?

Он сделал шаг в сторону. Настя уже никогда не пойдет в школу. А человек, который ее убил, жив и здоров. Профи стиснул зубы, нашарил в кармане пачку сигарет, нервно закурил. Нет, так не пойдет! Если Котов дал верную наколку, недолго Валере Бойцу землю топтать. И отцу родному Бегемотику тоже.

В вестибюле метро он купил дымчатые очки в тонкой никелированной оправе. Продавщица услужливо предложила зеркало. Профи обалдел, когда увидел свое лицо: из дешевой пластиковой рамочки на него смотрел совершенно незнакомый мужчина с загорелым лицом и «культовой» трехдневной небритостью. Изрядно отросшие волосы и очки сделали лицо псевдоинтеллектуальным. Когда-то он изучал способы изменения внешности, но в основном весь курс сводился к идентификации маскирующегося противника. На себе он это не прикидывал, не было необходимости. Сейчас Профи остался доволен. На соседнем лотке он купил «Час пик» и вышел на улицу. Еще раз внимательно осмотрел свое отражение в полированном стекле витрины: молодой раскованный мужик в модной куртке с подвернутыми рукавами. Очки, газета, сигарета. Беспечный вид. И ничего общего с тем, другим Профи. Экстерьер что надо, похвалил он сам себя. Пора и за работу. С рассеянным и независимым видом, похлопывая по ноге свернутой в трубку газетой, Профи прошел мимо двух милиционеров. На него не обратили никакого внимания. Он взял большой бокал пива и сел в открытом уличном кафе.