Специалист

В 22.55, когда темнота за окном была уже непроглядной, майор Рощин устало захлопнул папку с документами и непроизвольно начал массировать затылок.

— — На сегодня — все, — сказал он. — Я сейчас на доклад к Любушкину. Ты, Витя, и ты, Костя… вы вдвоем обеспечиваете наблюдение адреса с семи утра. Мы, группа захвата, и ребята из наружки, на всякий случай, прибываем к восьми ноль-ноль. Что могли — обмозговали, остальное… по уму и по удаче. Всем спасибо, все свободны.

Сам Рощин освободился только около полуночи. После доклада Любушкину, после всех согласований с коллегами — «захватчиками» и «топтунами» — он еще двадцать минут сидел в кабинете неподвижно, с закрытыми глазами. Со стороны могло показаться, что майор спит.

***

Боец спал, растянувшись прямо на песке. За день песок нагрелся значительно теплее воздуха. К боку Бойцу приткнулся щенок. Иногда он повизгивал во сне чему-то своему. Собачьему Морфею, вероятно. Солнце садилось за озером. Нижний его край уже зацепился за зубчатый профиль сосен и отбрасывал длинные черные тени.

Боец проснулся и некоторое время лежал не шевелясь, слушая тишину. Так он просыпался всегда. Лежал неподвижно, оценивая возможную опасность. Сейчас опасности не было.

Легко, одним слитным движением перевернулся и сел. Долго-долго, прищурившись, смотрел на солнце. Щенок, лишенный теплого человечьего бока, недовольно заворчал. Боец рассмеялся и подхватил его на руки.

— Вставай, волчонок! Нас с тобой на уху пригласили… под шорох камышей. Пойдешь?

Щенок залаял и завилял куцым, коротким хвостом. Солнечный диск спрятался уже наполовину, тени по озеру двигались все быстрей.

— Ну вот и хорошо, старый. Главное — не ссы. Все будет, как у дедушки. Сходим… покушаем рыбки.

Весело насвистывая, Боец начал одеваться.

***

Профи допрашивали в кухне, а Зою в комнате. Впрочем, уже через несколько минут к Зое пришлось пригласить врача. С той самой «скорой», которую Партнер вызывал к Профи и которую протаранила «Нива» котовских бойцов. Медикам пришлось оказывать помощь раненому, изуродованному Коню до приезда реанимационного автомобиля. Потом — дамочке из любопытствующих. Потом угрюмый, запыхавшийся опер потащил врача к Зое.

Истерики избежать не удалось. Она началась еще на улице. Подзатихла, когда Сергей залепил Зое пощечину. И продолжилась уже дома, в квартире, наполненной оперативниками. На самом деле оперов было всего четверо, остальные работали со свидетелями во дворе. Однако Зое казалось, что квартирка плотно набита наглыми молодыми мужиками. Они имели привычку неотрывно смотреть прямо в глаза и задавать вопросы одновременно. Это было невыносимо. Но она вынесла бы (вынесла же столько лет жизни с Бегемотом), если бы…, если бы не вспомнила то нападение. То, трехмесячной давности. Мистическое продолжение майских событий.

На нее нахлынуло. Сначала она перестала слышать голоса сыщиков, видела только беззвучно раскрывающиеся рты. Потом перестала различать лица. Потом закричала. Она не видела, как рванулся из кухни Профи. Он оттолкнул одного опера, но ловко был сбит с ног другим. Из комнаты подскочили еще двое и через несколько секунд Профи был уже прикован наручником к батарее. Разгоряченный мент с окровавленным лицом дважды ударил его ногой. В кухне сразу стало тесно от пяти крупных мужских тел. Под ногами хрустела разбитая посуда. Так начался допрос Сергея Круглова.

Врач с усталым лицом сделал Зое укол и посидел с ней минут пять. Когда он вышел из комнаты, в кухне было не продохнуть от сигаретного дыма. Из дыма кто-то фамильярно спросил;

— Ну что там, док, дамочка в шоке?

— Постстрессовый синдром, — сухо ответил врач.

— А допросить-то ее можно? — сказал тот же голос.

— Окно бы открыли, — ответил врач и на ходу добавил:

— Сами должны понимать — нельзя. По крайней мере нежелательно.

— А нам надо.

Он равнодушно пожал плечами и вышел из квартиры. Уже на лестничной площадке сообразил, что именно в эту квартиру его и вызывали. Возвращаться обратно страшно не хотелось, но профессиональный долг оказался сильнее. Они, люди из «скорой», отлиты из интересного сплава цинизма и милосердия. Поколебавшись несколько секунд, он толкнул незапертую дверь. Двое оперов уже устраивались на стульях около дивана с лежащей Зоей. Допрос продолжался.

Две головы быстро повернулись к нему:

— Что-то забыли, док?

— Нет… Ничего.

Врач вышел из квартиры и хлопнул дверью. Негромко щелкнул язычок замка. Слуга Гиппократа зашлепал вниз по грязным ступеням. До конца дежурства еще долго. Если, конечно, машина на ходу и водитель в состоянии сесть за баранку. Водители — они слабонервные. Не в пример врачам и ментам.

Машина оказалась на ходу, водила уже оклемался, но уехать из этого злополучного дома так сразу не удалось. Всю бригаду «Скорой помощи» тоже допросили в качестве свидетелей. После, в уютном салоне «Рафика», медсестра напоила врача горячим чаем из термоса и рассказала, что реаниматоры раненого все-таки не довезли — помер по дороге. «Вот я и спишу под него еще две ампулы морфия, — подумал врач. — Наташке на сапоги».

По— настоящему допросить Зою не удалось. После укола она быстро успокоилась, но на вопросы не отвечала. Бормотала бессвязно что-то о том, что судьбу не обманешь. Что пришло ее время платить. И зря погибли Настя и Томка. Нет, судьбу не обманешь. Все зря…

Потом она уснула. Оперативники поматюгались в адрес врача: что там вколол бабенке этот Айболит херов? И не поехала ли у нее крыша? Но Профи подтвердил, что еще в мае этого года была попытка нападения на Зою, но неудачная… Дело было громким, его знали не только в милицейской среде. История, закончившаяся в поселке Гремово, была на слуху у всего Питера. Опера задумались.

Профи увезли в РУВД, с Зоей попросили посидеть соседок, оставили номера телефонов.

Нутром оперативники уже понимали, что дело им досталось сволочное, хотя бы по количеству трупов. Такие дела всегда вызывают ажиотаж у населения и в прессе. Более того — пресса же его и подогревает. Рядовые убийства давно читателей не забирают, а тут — подарок. Нет надобности выдумывать истории про вампиров, НЛО, крыс-мутантов и прочую жуть.

В машине по дороге в РУВД все молчали. Опера пытались оценить для себя предварительную информацию. Уже сейчас становилось понятно, что дело, видимо, связано с давним, ставшим уже историей (пятимиллионный город пишет свою криминальную летопись стремительно) кровавым и не раскрытым «делом Хайрамова». На эту же мысль наводило появление неожиданной фигуры — бывшего руоповского майора. Мертвого, что еще хуже. Один из оперов вспомнил, что именно этот майор вел то самое расследование. Во, блин, пруха! Одна надежда на то, что дело РУОПу и передадут. Связь, в конце-то концов, даже невооруженным глазом прослеживается. А на хера нам ихние примочки?