Снайпер

– Что? – возмутилась Соня.

– У тебя пятно на трусах, – ответил ей молодой человек.

– Где? – Соня автоматически задрала юбку, склонив голову вниз.

Охранник засмеялся:

– Проходите без ее доклада. Это она понтуется, фигура! «Купилась», как последняя лошачка!

Незнакомец вошел в кабинет главы «Голиафа». Следом влетела Соня.

– Босс! Этот мужик оскорбил меня!

– Выйди, Соня! – приказал Гомельский. – Ты как ведешь себя? Кем меня перед человеком выставляешь? Немедленно покинь кабинет! – И обратился к гостю: – Извините, с кем имею честь?

– Ну, во‑первых, здравствуйте!

– Добрый день!

– Мы так и будем разговаривать при охране? – спросил молодой человек, видя, что Игорь, как назвал его сам Гомельский, не собирается покинуть кабинет.

Эдуард Львович ответил:

– Охранник вам мешает?

– В принципе мне без разницы, пусть только за спину не заходит, не люблю!

– Кто вы есть‑то? – спросил Гомельский.

– Моя фамилия вам ничего не скажет, тем более я у вас не задержусь. Так что в представлении нет необходимости. Во‑первых, мы поздоровались, теперь относительно того, что во‑вторых. А во‑вторых, я привез вам пламенный привет, письмо и сюрприз от вашего брата, Георгия.

– От Жоры? Из Италии?

– Именно!

– Что же вы раньше об этом не сказали?

– Кому? Вашей, извините, так называемой охране?

– А чем вам не понравилась охрана?

– Если коротко, своей бестолковостью! На Западе таких «бойцов» ближе, чем к мусорным бачкам, не подпускают. Они даже не соизволили проверить меня на наличие оружия. Вы чувствуете себя в полной безопасности?

– Это мои проблемы! – раздраженно ответил Гомельский.

Слова неизвестного посланца брата задели его самолюбие. Будет еще всякий молокосос читать ему нотации!

А молодому человеку почему‑то хотелось сделать то, что делать не следовало бы, а именно: нагрубить этому самодовольному типу в кожаном кресле, его бестолковому Игорю и особенно секретарше, форменной проститутке, готовой за баксы продать всю себя! Тварь! Как он ненавидел этих особ! Тем временем Гомельский продолжил:

– Не будем обсуждать мою охрану, давайте лучше сразу перейдем к главной теме, у меня мало времени. Как там Милан?

– А при чем здесь Милан? Я прибыл из Турина. Или вам неизвестно, где проживает ваш брат?

– Ну да, конечно, я вечно путаю эти города. Как у него дела? Вы лично с ним знакомы?

– Обо всем вы, господин Гомельский, прочтете в письме. Предвидя ваш вполне закономерный вопрос об электронной почте, отвечу, что главный компьютер фирмы «Позетти, Гомельский и Кº» дал сбой. Отсюда невозможность связаться с вами по Интернету. Можете проверить это.

– Ну зачем же. Письмо так письмо. Давайте его.

Молодой человек открыл кейс, достал конверт с пустым листком бумаги внутри, бросил его на стол Гомельского.

И тут же, выхватив из бокового кармана «ПСС», дважды выстрелил. Первую пулю он пустил в лоб боссу строительной компании, вторую в шею Игорю, так и оставшемуся стоять у двери. Бесшумный пистолет не издал звука, лишь легкое клацанье затвора. Но шум упавшего и забившегося в судороге охранника услышала секретарша. Ее лицо показалось в проеме двери. Она не успела вскрикнуть, как пуля вошла ей в левый глаз, пробивая череп, отбрасывая тело в приемную.

– Вот так, господин Гомельский! Зря вы ни во что не ставили охрану, могли бы и жизнь сохранить, хотя вряд ли, потому как сами утратили чувство опасности. Ну и черт с вами! Половина дела сделана. Теперь документы и отход.

Договор лежал на столе, немного забрызганный кровью Гомельского.

Молодой человек протер его галстуком жертвы, достал полиэтиленовый пакет, положил в него папку с документами, уложил пакет в кейс, туда же бросил пистолет.

Подошел к пульту видеослежения за помещениями офиса. Переключил экран на коридор. В нем никого не было. Проверил специальным прибором, не велась ли видеосъемка и «прослушка» в приемной и кабинете. Ни камер, ни «жучков» не обнаружил. Для перестраховки молодой человек переключил монитор системы слежения по всем режимам. Приемная, кабинет и небольшая комната отдыха за ним системой не фиксировались.

Взяв кейс, неизвестный вышел из кабинета, прошел через приемную, вышел в коридор, захлопнув за собой дверь. Достал шприц‑тюбик, отломил кончик иглы, ввел ее в замочную скважину, выдавил внутрь замка соляную кислоту. Раздалось легкое шипение. Теперь, чтобы открыть эту дверь, нужно вызывать саперов, так как кислота полностью разъест замок, а иначе в приемную и кабинет не попасть. Дверь придется взрывать. Но это уже не его проблемы.

Он прошел по коридору, но не туда, откуда вошел в «Голиаф», а к лестнице, ведущей во двор. На стоянку служебных машин компании.

Откуда попал в небольшой двор.

Здесь было первое место его возможного устранения. Но серые коробки домов сталинской постройки молчали.

Со двора, через переулок, он вышел на улицу с транспортным потоком. Возле тротуара, метрах в ста, стояла «Ауди‑80».

Здесь было второе место, где его мог завалить «чистильщик» заказчика. Но и эти сто метров он прошел без проблем. Сел в машину, достал пульт дистанционного управления, нажал на кнопку, послав радиосигнал на взрыватель «семерки». Где‑то сзади прогремел взрыв и раздалось многоголосое пение сигнализаций машин, припаркованных непосредственно у супермаркета. Бросив кейс на заднее сиденье, Аркадий Гуров, так звали молодого человека, только что спокойно убившего трех человек, выехал на улицу, свернул на проспект, развернулся и повел машину на выезд из города.

У третьей троллейбусной остановки после кинотеатра остановился. К нему в машину тут же сел мужчина нерусской национальности. Гуров молча достал кейс, передал нерусскому пакет с договором. Тот так же молча вышел, Аркадий продолжил движение.

Прошел пост ГАИ. Через пятьдесят километров по Волоколамскому шоссе свернул на лесную, грунтовую дорогу. Проехал еще совсем недавно наполовину брошенное, а сейчас активно застраиваемое дачниками село. Километров через пять, углубляясь в болотистую зону, свернул на еле заметную, им же пробитую дорогу, ведущую к дамбе, отсыпанной еще во времена развитого застоя. Дамба, вклинившаяся через три километра в болото, привела «Ауди» к одинокому дому. Это здание когда‑то принадлежало предприятию по добыче торфа, затем лесничеству и в конце концов было брошено, как непригодное к использованию. Дом с сараем стоял на краю дамбы, завершая ее, и выходил фасадом на причал заросшего осокой большого озера.

Черного озера, от его торфяного дна.

Здесь, загнав машину в сарай, Аркадий, не входя в покосившийся деревянный дом, такой же черный, как и вода в водоеме, прошел на причал, под которым чалился небольшой катер. Стоя на деревянном настиле и глядя в глубину уходящего к лесу озера, достал сотовый телефон. Набрал нужный номер.