Он покачал головой.
— Понятия не имею, — сказал он.
Он все еще крепко сжимал мои руки.
— Я хочу, чтобы ты выслушала меня, Анна. Это важно. Что бы тебе ни сказала монахиня, ты не должна говорить об этом ни единой душе. Никому. Это что-то очень важное. Об этом непременно доложат Люциферу, и он убьет тебя. Проклятье! Даже если это совсем неважное, он все равно тебя убьет. Кто еще знает об этом, кроме нас?
— Только Пэтти …
— Отлично! Тогда все будет в порядке. Точно только она?
— И Кайден, — добавила я.
Мои глаза метались куда угодно, — только чтобы не смотреть на отца.
Я ждала.
— Кто?! — его голос надломился.
Его глаза озабоченно искали мои.
Я не хотела рассказывать ему что-либо о Кайдене. Я знала, КАК это будет для него звучать. Я высвободила ладони из его рук, и, перекинув косу на плечо, стала вертеть кончики волос, чтобы чем-нибудь занять руки.
— Он мой друг. Тот, кто привез меня сюда, чтобы встретиться с тобой.
— Ты рассказала человеческому ребенку?
Я закашлялась, пытаясь выиграть время.
— Он — тоже Неф.
Джонатан Ла Грей заметно напрягся, и его лицо побледнело. Я невольно заерзала, когда его глаза впились в меня.
— Который из них является его отцом? — процедил он сквозь зубы.
— Ричард Роу. Полагаю, ты его знаешь под именем Фарзуф.
Конец всему.
Теперь уже он был не просто бледным.
— Ты проехала полстраны…
— Ш-ш-ш! — вырвалось у меня, потому что люди начали на нас поглядывать.
Он понизил голос до свистящего шепота:
— С сыном Князя Вожделения? С сыном… Паршивец! — Его кулак с силой опустился на стол, и охранник сделал шаг в нашем направлении.
Я помахала головой, пытаясь убедить его, что все в порядке, в то время как отец убрал свои сжатые в кулаки руки на колени.
Через пару секунд, охранник вновь вернулся к стене и стал смотреть в сторону.
— Не переживай! — прошептала я. — Я же сказала тебе: мы — просто друзья.
Он закрыл глаза и помассировал пальцами свой лоб, чтобы хоть как-то совладать с приступом ярости.
— Ты скажешь ему, чтобы он держал язык за зубами. Его отец не должен знать ни слова о тебе или о том, что скажет Сестра Рут. Это понятно?
— Он бы никогда не рассказал своему отцу обо мне. Но, м-м… — Я судорожно сглотнула. — К сожалению, Фарзуф уже знает о моем существовании.
Его глаза вновь полыхнули красным, и это почти заставило мое сердце остановиться. Я с силой вжалась в спинку стула, от чего тот пошатнулся.
— Разве тебя не беспокоит, что люди могут увидеть твои глаза, когда ты это делаешь? — спросила я, абсолютно уверенная, что мои собственные глаза в этот момент были размером с блюдечко.
— Люди не могут этого видеть. И не пытайся сменить тему. Я знаю Фарзуфа, — прорычал он. — Это тот еще подонок, как на Земле, так и в Аду. Ради того, чтобы заслужить благосклонность, он пойдет на что угодно.
— Кайден думает, что его отец забудет обо мне, если я постараюсь не попадаться на глаза.
— Возможно, на какое-то время, пока он занят или чем-то отвлечен. Но, рано или поздно, он все равно о тебе вспомнит.
Белиал нервно отодвинулся на стуле.
— Мне нужно выбираться отсюда.
— Из тюрьмы? Как?
— Скоро будет слушание о досрочном освобождении. Я воспользуюсь силой внушения, чтобы решение безапелляционно было принято в мою пользу. Тем или иным способом, но мое прибывание здесь окончено. Это вопрос нескольких недель. Я свяжусь с тобой сразу же, как только выберусь. Не предпринимай ничего, пока меня нет рядом. Я хочу, чтобы ты незамедлительно вернулась домой. Чем быстрее, тем лучше. Ты сделаешь это?
— Да. Я обещаю.
— Держись подальше от дома Роу.
— Определенно.
— Хорошо. Хорошая девочка. Мы справимся со всеми проблемами вместе. Ты веришь мне?
— Да, сэр.
Мы снова взяли друг друга за руки.
Когда я находилась рядом с отцом, ничего невозможного не существовало. И я была счастлива.
— У тебя прелестная улыбка, — произнес он. Совершенно естественная и красивая.
Никто не называл меня раньше красавицей, за исключением Пэтти.
Комплименты родителей нельзя воспринимать всерьез, но мне все равно было приятно.
Я взглянула на часы, поразившись, как быстро летело время.
— Наше время почти истекло, девочка.
— О чем еще ты хотела бы узнать?
Я все еще не осмеливалась спросить о судьбе душ Нефилимов. С этим не следовало спешить.
Я немного поразмыслила.
— Как ты думаешь, Марианта была наказана? — спросила я.
— Что ж… она не в Аду, если ты это имеешь в виду. Я бы непременно узнал, если бы подобное случилось.
Мой желудок сжался от упоминания об Аде.
— Как там? — нерешительно спросила я.
— Там внизу? Это еще одна вещь, которую трудно объяснить словами.
Он отпустил одну из моих рук и погладил бороду.
— Представь мрачную широкую аллею, длиннее, чем сама бесконечность, между двумя небоскребами, которые возвышаются выше, чем можно увидеть глазами…
В таком месте трудно сохранять надежду. Души сгорают от абсолютного безграничного негатива.
— У тебя неплохо получается описывать вещи, которые трудно выразить словами, — выдохнула я, пытаясь освободиться от ледяного ужаса, вызванного представленным образом.
— У меня было достаточно времени для размышлений.
— Почему Бог не попытался предотвратить восстание Люцифера?
— Он любил Люцифера. Бог знал о том, что тот имеет великую силу, и он позволял ему это.
Могло случиться и по-другому. Люцифер мог выбрать и правильный путь. Я думаю, Бог до последнего не прекращал надеяться, что Люцифер сделает верный выбор.
Может быть, это кажется жестокостью — испытывать ангелов и человеческие души, но… здесь смысл совсем в другом. Нам необходимо сталкиваться с трудностями, чтобы понять свою истинную сущность и силу. То, как мы справляемся с неудачами, является очень ценным испытанием и опытом.
— Да. Ты мог бы захотеть отмщения… после того, как пал, — произнесла я, нахмурившись.
— Легко. Людям вообще очень трудно. Их вера подвергается испытаниям, когда они даже видеть ничего не могут. Вот почему им дана возможность ощущать Божью Благодать.
— Как это работает?
Он облокотился на спинку стула, поглаживая бороду.
— Божья благодать — это как миллиарды сигналов, исходящих от Бога в направлении к каждой душе. Что-то вроде прямой связи. Люди воспринимают эти послания в виде ощущений, иногда даже слышат внутренний голос… но, к сожалению, это легко игнорируется.
Я кивнула, глядя на него с благоговением.
Он на все знал исчерпывающий ответ.
Слишком много мне предстояло понять и осмыслить. У меня оставалось еще бесконечное число вопросов.
— Это правда, что судьба каждого человека предопределена? — спросила я.
Комментариев нет