– Я знаю, как ты хотела учиться в университете, и мне очень жаль, что ты не можешь. Но я рада, что ты осталась со мной, – сказала Долл, взяв еще кусок пиццы. – Как думаешь, это значит, что я хорошая подруга или ужасная эгоистка?
– Ужасная эгоистка, конечно, – нехотя рассмеялась я.
Какое‑то время мы обе молча смотрели на экран.
– Ты веришь в любовь всей жизни? – наконец спросила Долл.
– Смотря что ты под этим подразумеваешь, – сказала я, стараясь сдержать слезы. Разумеется, не от того, что происходило на экране – я смотрела сквозь него. Просто кто‑то наконец сказал это вслух: я застряла здесь и в ближайшее время мне отсюда не вырваться.
– Ну в то, что существует твой единственный, тот самый человек, с которым тебя должна свести судьба.
– Это как‑то маловероятно.
– Почему? – спросила Долл, стараясь эстетично справиться с растянувшейся горячей моцареллой.
– Ну что во всем мире для тебя предназначен один‑единственный человек. А что, если он живет в дебрях Амазонки или говорит на арабском? И как ты вообще узнаешь, тот это человек или нет? Вот ты подумаешь, что он тот самый, а он – не тот. И, оставаясь с ним, ты теряешь шанс встретить того самого…
– Ну а как же тогда мистер Дарси?
Как все девушки нашего возраста, мы с ней были влюблены в персонажа Колина Ферта из нового сериала «Гордость и предубеждение».
– Это было в прошлом веке, – сказала я. – Тогда вообще у людей было немного контактов.
– Ты совершенно не романтичная!
В голове я прокручивала знаменитые любовные пары литературных героев. Встретились ли они потому, что были предназначены друг другу, или просто потому, что жили неподалеку? Кэти и Хитклиф в «Грозовом перевале» жили в одном доме. Ромео и Джульетта – в одном городе. Может быть, все дело было в той самой эмоции под названием «любовь», которая мне пока незнакома? Быть может, это любовь заставляет нас поверить в то, что вот этот человек и есть тот самый, единственный для тебя? Может быть, это решает не судьба, а сам человек?
А на экране Том Хэнкс и Мэг Райан наконец встретились на крыше небоскреба.
– Мне кажется, она бы могла найти кого‑то и покруче, – сказала Долл, выключая телевизор. – Ну, то есть как актер он, конечно, хорош. Но как мужчина – не слишком сексуален.
– И ты еще говоришь, что я не романтичная?
– Ну хорошо. Если бы ты могла выбрать сейчас кого угодно, кого бы ты выбрала? – не унималась Долл.
Обычно мы обсуждали такие вещи по пути домой из школы. В то время мы обе были помешаны на Робби Уильямсе, хотя я понимала, что, если каким‑то чудом наши пути пересекутся, он выберет Долл, а не меня. Потому что Долл была хрупкая блондинка и всегда нравилась мальчикам.
– Как насчет Джорджа Клуни? – спросила я.
Сериал «Скорая помощь» мы часто обсуждали в учительской. Страсть к Джорджу Клуни хоть немного сближала меня с женщинами среднего возраста, которые в остальное время предпочитали обсуждать варикоз и менопаузу.
– А он для тебя не староват? – усомнилась Долл.
– Ну, я вряд ли встречу его в реальной жизни, согласись?
– Слушай, а тебя частенько тянет на мужчин постарше, а?
– И как ты пришла к такому выводу?
– Вспомни «Маленьких женщин». Ты даже радовалась, когда Джо предпочла старого профессора симпатяге Лори. Это единственная книга, которую я прочитала от корки до корки, – добавила она, когда я в изумлении подняла на нее глаза. – Потому что ты меня заставила ее дочитать.
– А ты кого бы выбрала? – спросила я, поскольку она явно ждала этого вопроса.
– Ну, если выбирать из звезд… Тома Круза.
– Да, он клевый.
– Для тебя он низковат, – быстро вставила Долл, как будто я пыталась отбить у нее Тома Круза.
Она встала и вынула кассету из видеоплеера.
– А если выбирать из наших знакомых? – продолжила она.
Я как раз хотела сказать, что в последнее время у меня совсем нет времени думать о мужчинах, но тут услышала, как отец возится с ключами в двери, поэтому вскочила, чтобы убрать со стола. Невозможно было угадать, в каком настроении он вернется из бара.
В комнату ворвался запах карри.
– Ну что, девчонки, ели пиццу? – спросил он, увидев коробку на столе.
– Да.
– Мне ничего не оставили? – Он приоткрыл коробку, слегка прищурившись.
– Прости!
– И сколько стоит пицца на вынос, а?
– Это Долл оплатила, – быстро проговорила я.
– У тебя есть работа? – спросил ее отец.
– Да, мистер Костелло. Я сейчас работаю в салоне на полную ставку.
Пока я доучивалась в школе, Долл пошла учиться в техникум, а по вечерам и выходным работала в самом шикарном салоне красоты нашего городка. Она работала там с тринадцати лет и постепенно из девочки, которая подметала полы, выросла до младшего стилиста.
– Вот, бери пример, – кивнул мне отец.
– Мне тоже предложили работу, – неожиданно выпалила я. Внутри у меня все сжалось от того, что теперь я точно буду вынуждена принять предложение миссис Коркоран. – Я буду работать помощником учителя на полную ставку. Приступаю после Рождества.
– Значит, теперь пицца в этом доме с тебя, – сказал отец.
Не «молодец» или хоть слово похвалы. Нет. Отец так и не простил меня за то, что я решила пойти учиться, а не работать, несмотря на то что учиться я так и не пошла.
Мы с Долл переглянулись.
– Ну, я пойду, – сказала она.
– Я тебя провожу, – предложила я, надеясь, что, когда я вернусь домой, он уже уснет.
Казалось бы, после смерти мамы наши отношения с отцом должны были улучшиться, но он стал придираться ко мне еще больше. Возможно, это была одна из его стадий переживания горя.
После целого вечера, проведенного дома, воздух на улице приятно освежал.
– Ой, совсем забыла! Мама приглашает вас на Рождество к нам, – объявила Долл.
– Правда?
– Всех вас.
Я чуть не заплакала от чувства благодарности. Ведь я так волновалась, как же мы проведем Рождество. Не знала, спустить ли с чердака серебристую елку или украсить веранду бумажными гирляндами, да и можем ли мы вообще в такое время что‑то украшать. Всякий раз, когда я заводила об этом речь, отец отмахивался:
– Рождество? Опять? Кажется, с каждым годом оно наступает все раньше.
У него всегда находился повод отложить разговор – он либо собирался в паб, либо уходил играть в бильярд, либо шел смотреть футбол.
Присланные нам поздравительные открытки лежали кучкой на столике в прихожей. И только одна открытка в форме елочки, сделанная Хоуп в школе, была так залита клеем и блестками, что не могла до конца высохнуть. Пришлось поставить ее на полку с сувенирами в кухне. И каждое утро, пока Хоуп ела свой сухой завтрак, она смотрела на открытку и говорила, полностью имитируя интонацию ее учительницы:
Комментариев нет