– Неужели у бедняги совсем никаких шансов? – разочарованно сказала мама. – Он просил меня с тобой поговорить. Знаешь, не отвергай его так сразу. Пожалуйста, подожди хоть пару дней. Вдруг твоя детская влюбленность не увяла, а еще способна расцвести пышным цветом нам на радость?
– Мама, ты хоть понимаешь, что даже если бы я согласилась за него выйти, Тереса отравила бы нам всю жизнь? Один ее вид постоянно напоминал бы о том, что я видела, – резко ответила я. – Что в таких условиях вырасти может? Колючка какая‑нибудь. А колючки не цветут. Нет, Даниэлю лучше уехать. Ты должна поговорить с ним об этом прямо сейчас, пока не случилось ничего непоправимого.
– Но, Патти… – растерянно сказала мама.
– Прямо сейчас, – повторила я. – Мы спустимся, и ты с ним поговоришь.
Глава 6
Когда мы вернулись к гостям, то обнаружили там одного лишь Даниэля. Он сидел на диване и небрежно перелистывал какой‑то спортивный журнальчик, не особо рассматривая, что там написано. Он настолько погрузился в свои мысли, что нас заметил, лишь когда мама его окликнула.
– Даниэль, – смущенно сказала она, – мы с Патрисией обсудили сложившуюся ситуацию. Наверное, будет лучше, если ты уедешь.
Слова эти дались ей необычайно трудно. Каждое она выдавливала из себя, будто надеялась – что‑то произойдет и договаривать не придется.
– Пусть Патрисия это сама мне скажет, – неожиданно ответил он и посмотрел на меня. – Глядя в глаза. Скажет, что больше ничего ко мне не чувствует.
– Даниэль… – начала я.
– Глядя в глаза, Патрисия, – повторил он.
Я посмотрела ему в глаза, такие знакомые, такие близкие. И на меня нахлынула волна воспоминаний, как будто и не было этого года и того ужасного происшествия с Тересой… С Тересой?
– Даниэль, я действительно хочу, чтобы ты уехал, – четко сказала я.
– Пилар, вы же видели? Неужели и после этого будете настаивать, чтобы я отказался от вашей дочери?
– Даниэль, это все – прошлое, понимаешь? – попыталась я объяснить.
– Вот именно, прошлое не хочет отпускать ни меня, ни тебя, – горячо заговорил он. – За этот год я исходил весь Фринштад в надежде на то, что наша встреча все вернет. И вот мы встретились, а ты меня прогоняешь.
– Нет, Даниэль. Между нами ничего быть не может. Между нами всегда будет стоять Тереса.
– Патти, я же говорила, вины Даниэля в том нет, – попыталась вмешаться мама.
– Я не знаю, есть или нет. Это теперь не имеет значения.
Я развернулась и пошла прочь из гостиной. Даниэль разразился мне вслед горячей речью, которая была наполнена проклятьями Тересе. Мама уговаривала его успокоиться. Надеюсь, она убедит его уехать. Оставаться в гостиной я не могла. Чем больше я находилась рядом с Даниэлем, тем больше понимала, что прошлого не вернуть, что от моего чувства остался лишь засохший цветок в книжке со стихами. Вспомнить, погрустить, и все. Что высохло, уже не зацветет. Сейчас мне нужен Андрес.
Сначала я заглянула в библиотеку. Но там была одна фьордина Берлисенсис, которая при моем появлении с явным облегчением опустила свою тяжелую трость на пол. Похоже, фьордине Нильте сегодня досталось за излишнюю навязчивость.
– У вас хороший выбор книг, фьорда Венегас, – сказала бабушка Бруно. – Но совсем ничего нет по магии.
– Разве? – удивилась я. – Я помню, что были. Наверное, все они переместились в комнату к Тересе.
– Наверное, – согласилась она, задумчиво поглаживая рукоятку своей трости.
– Она единственная из семьи, кто занимался магией, – пояснила я. – Даже в Академии училась.
– Вот как? – равнодушно сказала фьордина Берлисенсис.
Похоже, занимала ее не сама Тереса, а то, как от нее избавиться. Очень уж не нравилась сей достойной даме невеста внука. И это она еще не слышала, как Тереса в разговоре с Бруно назвала ее «бабкой». Я ее тоже не интересовала, поэтому мы ради приличия перебросились парой фраз, потом я извинилась и ушла.
Андрес был в выделенной ему комнате. Открыл он сразу, как только я постучала, будто стоял за дверью и меня ждал. Я невольно начала улыбаться.
– Долго же вы Тересу уговаривали, – заметил он.
– Так и не уговорили.
– Странная они пара с Бруно. Никогда бы не подумал, что Берлисенсис будет бегать на задних лапках за такой вульгарной девицей, которая в грош его не ставит.
– Тереса все же моя сестра, – напомнила я.
– Увы, от этого она лучше не стала. Вы с ней совсем не похожи, ни внешне, ни внутренне.
– Она в отца пошла, я в мать. Папина мама Тересу очень любила из‑за этого, – вспомнила я. – «Наша порода», – говорила она.
– Твоя порода получше будет. – Он усмехнулся и провел ладонью по моему лицу, очерчивая его овал нежным касанием. – Знаешь, я, когда тебя увидел, даже засомневался, что ты настоящая, а не очередное папино приобретение в виде фантома.
Конец ознакомительного фрагмента.
Читать полную версию
Комментариев нет