Эта мысль удивила меня саму. До сих пор Даниэль казался мне средоточием всяческих достоинств, и мне даже в голову не могло прийти, что это не так. Прекрасный образ дал трещину, да не одну, и теперь грозился рассыпаться совсем. Во всяком случае, тот Даниэль, которого я помнила, прислушался бы к моей просьбе перебраться к родителям, а адрес я бы ему и сама дала. А этот упорствовал непонятно зачем, вызывая у меня лишь раздражение и страх за грядущий обед. Это был совсем другой Даниэль, и он мне… не нравился? Да, совсем не нравился.
Мы спустились в полном молчании в холл, где я увидела незнакомую мне фьордину средних лет. Довольно ухоженную фьордину, надо признать. Одета она была элегантно, в легкий льняной костюм бледно‑сиреневого цвета. Длинное жемчужное ожерелье она небрежно перебирала, пощелкивая аккуратными розовыми ноготками по бусинам. Я поздоровалась, решив, что это бабушка жениха, которого нам обещали к обеду, хотя для бабушки она выглядела довольно молодо. Но кто их там знает, этих аристократов.
– Фьордина Нильте, рад вас видеть!
Даниэль расцвел в улыбке, и я поняла, что ошиблась. Хотя мама же не уточнила, по какой линии будет бабушка жениха, так что фамилия у нее может быть и другая.
– Вы прекрасно выглядите, – продолжал разливаться соловьем мой бывший жених.
– Скажешь тоже, Даниэль, – кокетливо повела она плечами. – Как я могу хорошо выглядеть? В мои‑то годы, имея взрослого сына с такими проблемами… Ты мне представишь своих друзей?
– Патрисия Венегас, моя невеста, – гордо ответил он.
– Бывшая невеста, – заметила я. – Приятно познакомиться, фьордина Нильте.
– Какие вы, девушки, непостоянные, – неодобрительно сказала она мне. – Не стоит вот так сразу рубить с плеча и отвергать такого замечательного фьорда ради… – Она перевела недовольный взгляд на Андреса.
– Фьорда Андреса Сореано, – подсказала я.
– Сореано? – оживилась она. – Это не у ваших родных, фьорд, магазин по продаже старинных артефактов?
– Его держит мой отец.
– Пару лет назад я там такую замечательную штуку прикупила, – довольно сказала она. – Но дерете вы за свои товары просто‑таки неприличные деньги. Да, неприличные.
Она побарабанила ноготками по подлокотнику кресла и уставилась на Андреса с таким видом, что будь на его месте кто‑нибудь другой, с более слабой психикой, он бы уже с униженным видом выписывал чек, в надежде хоть как‑то компенсировать неприятности, причиненные столь замечательной фьордине. Но моего спутника таким было не пробить.
– Неприлично было бы просить меньше, фьордина Нильте, – ответил он. – Качество того, что мы продаем, не идет ни в какое сравнение с новоделами. Да и методики некоторые давно утеряны. Такие артефакты вообще бесценны. Я уверен, что ваша покупка у нас была удачной.
Фьордина покивала с таким кислым видом, словно соглашалась лишь из вежливости. Даниэлю не понравилось, что столько внимания уделили его сопернику, поэтому он выдвинулся вперед, гордо расправил плечи и спросил:
– Как дела у вашего сына, фьордина Нильте?
– Мы так и не можем доказать, что на него был возведен самый настоящий поклеп. – Она порылась в сумочке, достала носовой платок и поднесла его к глазам. – К нашему глубочайшему сожалению, он так и находится под стражей, а ведь более чистого и отзывчивого мальчика, чем мой Антер, сложно и представить. У него такая нежная и ранимая душа.
Она все‑таки всхлипнула, очень громко и ненатурально.
– Такие всегда и страдают в первую очередь, – с сочувствием сказал Даниэль. – Надеюсь, Алисия вас утешает. Такая изумительная фьордина, – с вызовом в голосе сказал он, глядя на меня, – ни на минуту не поверила в то, что ее жених виноват, и вышла за него замуж по специальному разрешению прямо в тюрьме. Даже пыталась добиться, чтобы ей позволили находиться с любимым мужем в камере.
– О, это было бы слишком жестоко, – вздохнула фьордина Нильте, – Алисия – художница, ее нельзя запирать с мужем и картинами в крошечной каморке.
Фраза ее прозвучала довольно двусмысленно. Никак нельзя было понять, за кого она переживает. И я почему‑то никак не могла избавиться от мысли, что фьордина больше беспокоится о сыне, чем о невестке. Интересно, в какой манере та рисует, если запирание с ее картинами в одном помещении – неоправданная жестокость?
– Но самоотверженность ее заслуживает всяческого восхищения, – веско сказал Даниэль и опять на меня посмотрел весьма выразительно.
Фьордина Нильте от его слов поморщилась. Чуть заметно, но все же. Она явно не собиралась восхищаться невесткой.
– Даниэль, между прочим, мой сын – прекрасная партия, – недовольно сказала она. – Я уверена, его оправдают и он в ближайшее же время окажется на свободе. А вот ей, с ее скромным приданым, размеры которого, как оказалось, она сильно преувеличила, и с этим, пачкающим все и вся, увлечением было бы довольно сложно найти мужа. Честно говоря, я считаю, что она попросту подловила бедного Терри в столь тяжелый для него момент жизни. Мальчик не осознавал, что делает…
Похоже, ждет бедную Алисию бракоразводный процесс сразу после выхода супруга из тюрьмы. Что значит какая‑то там самоотверженность перед таким ужасным фактом, как отсутствие запланированного приданого?
– Но, фьордина Нильте, – удивился Даниэль, – насколько я слышал, приданое невестки пришлось вашей семье очень вовремя. Даже ходили слухи о продаже поместья.
Фьордина Нильте выпрямилась и недовольно фыркнула, став при этом похожей на лошадь, не очень породистую, но отличающуюся дурным нравом.
– Вот именно, слухи, – сухо ответила она. – Не стоит доверять всему, о чем болтают. Дела у нас обстоят прекрасно. Нам нет необходимости распродавать имущество. А уж такая мелочь, как приданое невестки, вообще никак бы не отразилась на нашем финансовом положении.
Она окинула Даниэля высокомерным взглядом, умудрившись посмотреть на него сверху вниз, хоть и сидела при этом. Руку она выразительно положила на жемчуга, бусины которых были слишком правильной формы, чтобы быть настоящими. Но мужчины редко разбираются в драгоценностях, так что Даниэль не указал на этот прискорбный факт, а лишь смущенно пробормотал извинения. После чего в гостиной установилась тишина, прерываемая лишь нервным покашливанием. Уйти мне казалось неприличным, а темы для разговора не находилось. Так что, когда в дверях появилась мама, это несколько разрядило обстановку.
– Делла, дорогая, я очень рада тебя видеть, – защебетала она, пытаясь словами скрыть озабоченность, которая прямо‑таки сквозила в каждом ее жесте.
– Добрый день, дорогая, – фальшиво заулыбалась гостья. – Хоть кто‑то в этом доме рад меня видеть.
– Только ты выбрала ужасно неудачное время для визита, – все же решилась сказать мама. – С минуты на минуту должны появиться жених Тересы и его бабушка…
Она сделала паузу и с надеждой посмотрела на фьордину Нильте. Та намек поняла, но сдаваться не собиралась.
Комментариев нет