Он позвонил мне утром, едва я проснулась, и хриплым голосом сообщил: «Мы изменим договор, Манзи. Ты будешь жить, смерти больше можешь не бояться, но твою жизнь я забираю себе. Всю без остатка. И правила игры отныне меняются, Манзи. Никаких других парней, я запрещаю тебе даже смотреть в сторону человеческих самцов. Никакого алкоголя, моя будущая жена не должна травить себя. Никаких человеческих друзей – люди слабы, а жена главы клана Волка не может позволить себе слабости. Живи, учись, не нарушай правила. В двадцать лет, когда взойдет полная луна, ты покинешь мир людей, чтобы целиком и полностью принадлежать мне».
Возможно, он сказал тогда что‑то еще, но я не дослушала… Трубка выпала из ослабевших пальцев… Я с ужасом представила, как буду объясняться со Стентоном. Почему‑то в тот момент я думала только об этом. И когда ехала в школу, думала об этом. И когда едва не врезалась в другую машину, увидев, что парень ждет меня, я тоже думала лишь об этом. И мне тяжело дался этот разговор, безумно тяжело… Тем больнее было услышать: «Твой любовник запретил тебе развлечения на стороне, значит?» Я опешила. И просто стояла молча, выслушивая, что, оказывается, всем давно известно, что я подстилка какого‑то богатея. Моя дорогущая машина тому доказательство, и про то, что в мой день рождения был снят целый ресторан, все тоже знали. И про ресторан в прошлом году… И мое поведение все воспринимали как зазнайство, и я шлюха, а он, Стентон, напрасно всем не поверил.
Я не смогла пойти на занятия в тот день. Когда Стентон ушел, я просто медленно опустилась на асфальт и долго сидела, опираясь спиной о машину. В тот момент мне просто не хотелось жить.
Мне больше уже не хотелось жить…
Но выбора особо не было. Я отсиделась, успокоилась как могла, потом поехала домой. Жизнь в школе для меня стала невыносимой – насмешки, издевки со стороны друзей Стентона преследовали повсюду. К его чести он их не поощрял и старался обрывать как мог, но когда их команда проиграла подряд три матча из‑за его ошибок, а затем он перевелся в другую школу, в этом обвинили меня. Началась травля. В какой‑то момент старшая сестра, не выдержав моего «призраковатого» вида, вытащила на вечеринку в колледж. Мне безумно хотелось отвлечься, и когда предложили, плюнув на все и решив, что не убьет же меня Вихо за бутылку пива, я ее выпила… Всего одну банку пива… Лично мне никто ничего не сделал, но уже утром на младшего брата напали и избили неизвестные. На его спине ножом вырезали одно слово «Пиво». Это было жестоким напоминанием о новых правилах игры с Вихо, и больше я никогда эти правила не нарушала.
А Роутег ждал ответа.
И не дождавшись, с нажимом повторил:
– Что было до того, как Вихо решил сделать тебя своей женой?
Тихо ответила:
– Он взял в залог мою жизнь, в обмен на жизнь моего отца.
На оборотня я не смотрела. Не взглянула и тогда, когда Роутег вновь спросил:
– Жизнь твоего отца принадлежала Вихо?
Пришлось объяснить:
– Папа – полукровка… из клана Волка.
Пауза, на этот раз довольно долгая, и ледяное:
– Полукровкам клана Волка запрещено иметь детей.
Я промолчала, Роутег догадался сам:
– Хочешь сказать, что твой отец сбежал?
Молча кивнула.
– Хм, – усмехнулся он, – что ж, это объясняет, почему Вихо собирался его убить, но тут два момента, которые вызывают мое сильное недоумение: первое – как твоему отцу удалось сбежать и второе – с чего Вихо согласился на этот странный обмен?
Я промолчала.
– Здесь что‑то не так, – произнес, не дождавшись ответа, Роутег.
Он встал, сходил к холодильнику, вернулся с новой банкой пива и продолжил:
– Жизнь в обмен на жизнь – это бред. По законам клана Волка Вихо имел право убить вас всех для сохранения чистоты крови и твою мать – как посвященную в тайну о существовании оборотней. Понимаешь?
Я не понимала, но мне стало очень страшно. Я безумно испугалась того, что если правила соответствуют тому, что сказал Роутег, то моих родных и сейчас могут просто убить…
Повелитель Истэка открыл банку с пивом, глотнул, посмотрел на меня и произнес:
– Что ты знаешь о Вихо?
Я мало что знала, и чем больше узнавала, тем меньше в принципе хотелось знать. Роутег внимательно смотрел на меня, ожидая слов. Но я снова промолчала, и тогда оборотень продолжил:
– Рядом с Вихо ни одна наша женщина не выдерживает более трех месяцев. Человеческие практически лишены инстинктов и потому живут дольше – полгода.
Я невольно вздрогнула. О человеческих женщинах мне было неизвестно, Вихо говорил лишь о женах. На миг прикрыла глаза, затем посмотрела на сок в стакане. Оранжевый, с волоконцами мякоти, привычный апельсиновый сок… не хочется думать о будущем.
– Хочешь знать, в чем причина? – поинтересовался Роутег.
Подняла взгляд на него.
– Страх, – глядя мне в глаза, сказал оборотень. – Все дело в страхе.
Приподняла бровь, выражая мрачное недоумение по поводу его слов. Глава клана Истэка усмехнулся, затем произнес:
– Даже среди людей существуют особи с особыми способностями. Среди нас также. Мы называем это «дар». Одаренных немного, но практически у каждого из глав кланов есть свой дар. Дар Вихо – страх. Безотчетный, неконтролируемый ужас, который он способен внушать окружающим. Родись он человеком – погиб бы еще в детстве, вы, люди, уничтожаете то, что вызывает у вас страх.
– У оборотней иначе? – тихо спросила я, не совсем понимая, о чем в принципе идет речь.
– Иначе, – подтвердил Роутег. – Страх вынуждает звериную сущность беспрекословно, безотчетно, бездумно подчиняться. Вихо – непререкаемый глава клана Волка.
Повелитель Истэка вдруг протянул руку над столом, и на белой каменной поверхности невероятным образом начали собираться крупинки красновато‑рыжего песка, все больше и больше. Словно возникая из воздуха, они присоединялись к маленькому вихрю, танцующему под рукой Роутега.
От неожиданности я отшатнулась, но один взгляд Повелителя Истэка – и осталась сидеть, потрясенно глядя на происходящее. Нет, я уже смирилась с существованием оборотней, но это… Что это?!
– Мой дар, не нервничай, – сухо сказал Роутег.
Я не то чтобы нервничала, мне было и любопытно, и жутко одновременно. За несколько секунд вихрь из незримого воздушного стал отчетливо видным – песчаным. Движение руки – и песок расплескался кляксой на столе.
– Клан Волка, – начал говорить Повелитель, и, словно повинуясь его словам, песок ожил и схлынул по кругу, оставив на столе рисунок, изображающий голову волка, – всегда занимал особое положение среди иных кланов.
Комментариев нет