– Вот ваша бабушка, – представила ее мама, когда из папиной машины вылезла пожилая женщина. На плече у нее висела огромная лакированная сумка, а пальцы в белых перчатках были испачканы чем‑то желтым.
Она внимательно рассмотрела девочек с ног до головы, повертела их, потрогала лица и волосы. Видимо, убедилась, что все в порядке, и расцеловала внучек в щеки.
– Зовите меня Ома, – сказала бабушка.
У нее был странный акцент. Мама потом объяснила, что Ома родом из Германии, но вышла замуж за англичанина.
– Почему она раньше не приезжала? – спросила Роуз.
– У бабушки очень много дел. Ома ненавидит летать, так что пересечь Атлантический океан для нее настоящий подвиг. Она приплыла на корабле.
Ома любила мятные леденцы, носила свитера, которые сама связала, и учила девочек готовить яблочный пирог.
Как‑то утром Роуз проснулась со спутанными волосами. Ома поцокала языком и начала расчесывать внучку.
– Наверное, к тебе приходил оборотень.
– Это еще кто? – поинтересовалась Роуз.
– Разве мама не рассказывала вам про оборотней? – неодобрительно спросила Ома.
Роуз и Сильви покачали головой.
– Днем они обычные люди, а ночью превращаются в разных существ. В кошек, в птиц или бабочек.
– Это сказки. Ты все выдумываешь, – подала голос Сильви из своей кровати.
– Уверена? – Ома продолжала осторожно распутывать волосы Роуз.
– А они добрые?
– Иногда. Хотя, бывает, превращаются в страшных чудовищ с огромными зубами и когтями. Они приходят ночью, запутывают волосы, крадут дыхание. Надо быть осторожнее, иначе они проглотят тебя целиком.
Лучше бы Ома не рассказывала им про оборотней. Роуз‑то не было страшно, а вот Сильви перепугалась так, что ей стали сниться кошмары.
Однажды утром, когда мама успокаивала дочь после очередного жуткого сна, Сильви пожаловалась на страшилки Омы. Сказала, что с тех пор во всех людях и животных ей чудятся оборотни.
– Это ведь все неправда, да, мам? – хлюпала Сильви.
Мама была в ярости.
– Хватит забивать детям голову, – прошипела она бабушке, жалея, что вообще ее пригласила. Девочек рано уложили спать, однако Роуз пробралась к лестнице, чтобы подслушать их ссору. На следующий день Ома уехала обратно в Англию.
Роуз злилась на маму за то, что та прогнала Ому, но больше всего она винила Сильви – не будь она такой трусишкой и ябедой, мама ничего бы и не узнала.
Ома присылала Роуз веселые письма из Англии, и мама всегда вскрывала их перед тем, как отдать Роуз. Бабушка собиралась связать Роуз свитер на Рождество и спрашивала, какой цвет ей больше нравится. Роуз попросила красный и написала в ответ бабушке, что очень скучает.
Однако свитер Роуз так и не получила. Незадолго до Рождества маме позвонила двоюродная сестра из Англии. Ома погибла в аварии.
Роуз была убита горем. Из всех взрослых только бабушке Роуз нравилась больше, чем ее сестра, только Ома считала Роуз особенной. Так нечестно.
Она часто вспоминала, как они гуляли в лесу за мотелем и как Ома рассказывала ей истории.
– Все здесь живое, Роуз, – говорила она, обнимая внучку. – Ты чувствуешь?
Роуз постоянно размышляла об этом: все вокруг живое, не только деревья и грибы в лесу, но и дороги, и здания, и машины. Моргая фарами в темноте, на подъездную дорожку въехал автомобиль. Может, папин «шеви бель‑эйр»?.. Нет, машина была не та, да и двигатель звучал иначе.
– Похоже, сейчас займут последний свободный номер, – сказала мама, когда машина подъехала к конторе.
Мужчина вышел и потянулся. (Уставшие с дороги, гости всегда так делали.) Женщина со светлым платком на голове осталась сидеть внутри.
Теперь Роуз разглядела машину. «Нэш‑рэмблер». Бродящий по дорогам. «Бродящая Роза дикой красоты» – прямо как в песне Перри Комо. У родителей есть такая пластинка. Папа иногда напевал своей маленькой Бродящей Роуз эту песню.
Слегка шаркая, мужчина в белой мятой рубашке зашел в помещение и зажмурился от яркого света. Его глаза налились кровью от долгой поездки.
– Добрый вечер. Мы с женой хотели бы снять номер, – сказал он.
– Вам повезло, – ответила мама. – Остался всего один. Четыре доллара за ночь.
– Отлично.
Роуз подала ему карточку регистрации и вышла из‑за стойки.
– Я пойду переверну табличку, мама.
– Умничка. А потом сразу спать.
– Есть, мэм. – Перед уходом Роуз сделала реверанс, потому что знала, что при гостях надо вести себя очень хорошо. Что бы ни случилось, они должны изображать идеальную семью, а Роуз – идеального ребенка.
«Побольше очарования, девочки, – всегда говорил папа. – Тогда гости всегда будут останавливаться у нас».
– Какая милая девочка, – сказал мужчина, заполняя карточку.
– Да, – ответила мама. – Хорошая девочка.
Хорошая девочка. Хорошая девочка. Хорошая девочка.
Роуз побежала вприпрыжку по подъездной дороге (она не ошиблась, это и правда был «рэмблер»), подошла к освещенной табличке и перевернула ее надписью «Мест нет». Стоя в круге света, она будто оказалась на сцене, а мотель «Тауэр» позади служил декорацией. Роуз потанцевала – Ома научила ее паре движений: скользишь, потом шаг, опять скользишь, затем пируэт и реверанс. Сильви собиралась уехать в Голливуд, чтобы стать звездой. «Но не я, – думала Роуз, танцуя. – Я останусь здесь навсегда».
* * *
Мистеру Альфреду Хичкоку
«Парамаунт пикчерс»
Голливуд, Калифорния
11 августа 1955
Уважаемый мистер Хичкок,
иногда бабочка – это не просто бабочка. Так говорила мне Ома.
Знаете, что самое страшное она рассказала?
Что можно быть чудовищем и даже не осознавать это.
Они похожи на нас.
Думают, что они – это мы.
Только на самом деле внутри у них прячется монстр.
Не знаю, как вам, а на мой взгляд, отличная идея для фильма.
Искренне ваша
Мисс Сильвия А. Слейтер
Мотель «Тауэр»
Шоссе 10, дом 328
Лондон, Вермонт
Роуз
Роуз опять снилось, как на нее напал темный бесформенный зверь и давит всем своим весом, пока Роуз не уменьшится до размеров куклы, а потом и вовсе не станет крошечной, как слеза. Она боролась изо всех сил, но ничего не могла сделать.
«Проснись, – сказала Роуз самой себе. – Просыпайся».
Она открыла глаза. Бабочка с оторванным крылом неслышно билась о стекло старой банки на тумбочке Сильви. С бешено стучащим сердцем Роуз наблюдала за ее усилиями в тусклых лучах рассвета и не могла вздохнуть.
Хотя Роуз была уверена, что не спит, тело не слушалось. В комнате стояла вонь, как от дикого зверя.
Рядом слышалось чье‑то дыхание – резкое, гортанное, – но видно ничего не было.
Краем глаза Роуз заметила какое‑то движение в темноте. Здесь точно что‑то есть – что‑то злобное, желающее причинить ей вред.
Роуз осмотрелась, однако ничего такого не заметила. Правда, стало как‑то темнее, словно привычную комнату вывернули наизнанку.
Комментариев нет