Дженнифер Макмахон

Сестры ночи

* * *

2013

Эми

У Эми бешено стучит сердце, кожа липкая от пота.

«Сосредоточься», – говорит она себе.

«Не думай о том, что в башне».

Иначе ничего не выйдет.

Эми смотрит на фотографию, на старый черно‑белый снимок, который она почти тридцать лет прятала в ящике прикроватной тумбочки. Фотография потрескалась и выцвела, один из уголков оторвался.

На снимке ее мать Роуз и тетя Сильви – совсем юные, обе в наглаженных летних платьицах, стоят перед вывеской с надписью: «Знаменитый куриный цирк Лондона». У каждой в руках по перепуганной курице. У мамы Эми, той, что с темными растрепанными волосами, взгляд усталый и хмурый, а Сильви вся сияет – она обязательно поедет в Голливуд, когда станет взрослой. Ее светлые волосы идеально уложены, как у кинозвезды, глаза блестят.

На обороте дата: июнь 1955 года. Если бы только Эми могла вернуться в прошлое, поговорить с этими девчушками, предупредить о том, что ждет их впереди. Сказать, что однажды наступит момент, когда Эми останется совсем одна и будет готова совершить ужасный поступок, потому что другого выбора просто нет.

Эми прикусывает губу. Что подумают люди, когда ее не станет?

Что она была сломлена, что у нее поехала крыша. (А разве не все женщины таковы? Словно бомбы замедленного действия? Особенно женщины вроде нее, которые получают еду в столовой для бедных и одевают детей в старые лохмотья не по размеру.)

«Что пошло не так?» – шепотом спросят они друг у друга, выбирая артишоки и авокадо в магазинах.

«Что за чудовищем она была?» – зададутся они вопросом после пары бокалов вина, сидя в своих опрятных гостиных в ожидании встречи книжного клуба.

Только эти люди ничего не знают о настоящих чудовищах. И никогда не встанут перед выбором, который сделала Эми.

На кухне гудят и моргают лампы дневного света. Сделав глубокий вдох, Эми выглядывает в окно. За гравийной дорожкой, за двумя рядами разрушенных, с проваленной крышей номеров мотеля возвышается башня. Пугающее строение из камня и бетона возвел дедушка много лет назад в подарок бабушке Шарлотте. Ее собственный лондонский Тауэр.

Эми часто думает о том давнем лете, когда ей было двенадцать. Вспоминает Пайпер и Марго и тот день, когда они обнаружили чемодан. День, который все изменил.

Где теперь Пайпер? Где‑то среди пальм и гламурных жителей Калифорнии, живет жизнью, о которой Эми может только мечтать. Вот бы сейчас поговорить с подругой, довериться ей, попросить прощения: «Пойми, я должна это сделать».

Если рассказать Пайпер и Марго про все, начиная с того чемодана, то, возможно, они поймут.

Как же их предупредить?

Глядя на старый снимок, Эми достает из кухонного шкафчика черный маркер и второпях пишет что‑то внизу, прямо поверх куриц и летних платьев. Засунув фото в задний карман, она подходит к окну.

Часы на плите показывают 00:15.

Из башни появляется тень.

Времени больше нет.

Эми запирает входную дверь на засов (глупость какая, засов не поможет) и берет из кладовки старое дедушкино ружье. С ружьем в руке идет вверх по лестнице, по которой ходила всю свою жизнь. Здесь слышны давние шаги и шепот Пайпер и Марго – как и много лет назад, девочки просят забыть все, говорят, что двадцать девятого номера нет.

Эми медленно поднимается по ступенькам – спокойно, только не беги, иначе всех разбудишь. Что подумает Марк, если проснется и увидит, как жена крадется на второй этаж с ружьем в руках? Бедняга Марк, он ни о чем не подозревает. Можно было бы рассказать ему о секретах мотеля, но это слишком опасно.

Под ногами скрипнули потертые половицы, и Эми вспомнила песенку, которую разучила когда‑то с бабушкой:

Однажды Смерть постучится к тебе.

Ты узнаешь лицо, вы встречались.

Ты видел ее в том кошмарном сне,

И ступени заскрежетали.

Зеркало в руки берешь и уже

Тверд в своем убежденье:

Смерть – это ты, а ты – это смерть,

Нужны ли еще подтвержденья?

Джейсон

Вызов поступил в 00:34 – женщина сообщила, что слышала выстрелы и крики у старого мотеля «Тауэр».

Джейсон уже надевал пальто, когда вдруг замер: сердце ледяной хваткой сжало от ужаса.

Эми.

Хотя его смена закончилась и на вызов поехали Рэйниер и Маклеллан, Джейсон все равно решил заглянуть туда по дороге домой. Всего на пару минут. Конечно, лучше бы просто сесть в пикап, отправиться домой и залезть в постель к Марго. Обнять ее, положить руку на живот и почувствовать, как толкается во сне ребенок.

Но лучше – одно, а надо – другое. Поэтому, едва услышав о вызове, Джейсон понял, что ему надо в мотель. Проверить, все ли в порядке с Эми.

Он доехал за десять минут, и фары осветили выцветшую вывеску с надписью: «Мотель «Тауэр», 28 номеров, бассейн, мест нет». Свернув на гравийную дорожку, Джейсон миновал покосившуюся башню и обветшалые номера мотеля, в которых мальчишкой любил прятаться. Откуда такая слабость в теле?..

Идиот.

Полицейская машина Рэйниера и Маклеллана стояла в самом конце подъездной дорожки, дверь в дом Эми была нараспашку. Во всех комнатах горел свет, и дом казался каким‑то неправильным, чересчур ярким, как затмение, на которое опасно смотреть.

Джейсон был здесь всего неделю назад. Эми ни с того ни с сего позвонила ему в участок, попросила приехать – ей, мол, очень нужно с кем‑то поговорить. Джейсон удивился – при встрече они с Эми лишь обменивались дежурными приветствиями, а последний раз по‑настоящему разговаривали еще в школе, в старших классах.

– Могу заехать в обед, – не раздумывая, ответил тогда он.