Андрей Тимофеевич снова расхохотался. Делал это он так самозабвенно и вкусно, что невозможно было не улыбнуться в ответ.
– Ира, прекрати, – попыталась одернуть ее Татьяна. – Это называется выклянчивать комплименты.
– Так я же не себе комплименты… – стала оправдываться Ира, но Андрей Тимофеевич прервал ее:
– Дорогие мои, не ссорьтесь. Во‑первых, у нас абстрактное обсуждение русских классиков, а не присутствующих за столом прелестных дам. Во‑вторых, насколько я знаю, вы, Татьяна Григорьевна, пишете детективы, а я их не читаю и читать не буду даже из уважения к вам, вы уж меня простите. А посему отношения к вашему творчеству у меня нет и быть не может. Ну а в‑третьих, лично к вам, Татьяна Григорьевна, я отношусь с глубочайшим почтением и восхищением, равно как и к вашей гостье Анастасии Павловне, ибо молодые, умные, красивые женщины, занимающиеся тяжелой и грязной работой, вместо того чтобы блистать в свете, неизменно вызывают трепет в моей мужской душе.
Выдав сию тяжеловесную, но изысканную тираду, сосед поднялся из‑за стола, аккуратно сложив при этом лежавшую на его коленях накрахмаленную салфетку.
– Засим позвольте откланяться.
– Куда же вы, Андрей Тимофеевич, – всполошилась Ирочка. – У нас еще пироги…
– Нет‑нет, дорогая, не могу, извините. Сын обещал подъехать, я должен быть дома. Сегодня, видите ли, вторая годовщина смерти жены, мы собираемся съездить на кладбище.
Ира проводила соседа до двери и вернулась в комнату. На лице ее проступила грусть, словно печальная дата в этот день была не у Андрея Тимофеевича, а именно у нее.
– Все‑таки он славный… Простой такой, веселый… – вздохнула она, ни к кому конкретно не обращаясь, и начала освобождать на столе место для блюда с пирогами.
– Ага, – ехидно поддакнула Настя, – и галантный. Не знаю, как ты, Танюша, а я уже давно таких комплиментов не получала. И молодые‑то мы с тобой, и умные, и красивые. У вашего замечательного соседа со зрением как? Все в порядке?
– Не волнуйся, – засмеялась Татьяна, – у него все в порядке. Это у тебя перебор в части самокритики. Запомни, подруга, твой вкус вовсе не эталон, я даже не исключаю, что он у тебя просто отсутствует. И тот факт, что ты сама себе не нравишься, совершенно не означает, что ты не должна нравиться всем остальным людям на этой планете. Допускаю, что нашему Тимофеичу‑Котофеичу ты кажешься неземной красавицей. Ладно, коль наш сосед нас покинул, вернемся к делам.
Настя поскучнела. Дело, к которому призывала вернуться Татьяна, ей было совсем не по душе, но она опрометчиво дала обещание поучаствовать и теперь не могла отступить назад. То есть могла, конечно, мир не рухнул бы, но совесть не позволяла. Суть же состояла в том, что Татьяне позвонили с телевидения и пригласили принять участие в передаче, посвященной женщинам, занимающимся традиционно мужским делом. Программа так и называлась – «Женщины необычной профессии». Татьяна стала отнекиваться, объясняя, что женщина‑следователь – явление вполне обычное, что среди следователей почти половина женщин, и лучше бы им поискать для своей передачи женщину – сотрудницу уголовного розыска, поскольку в розыске женщин действительно раз, два и обчелся. На вопрос, не может ли следователь Образцова в таком случае порекомендовать кого‑нибудь, Татьяна ответила не задумываясь. Настя Каменская была единственной женщиной‑оперативником из угрозыска, которую она знала. Кончилось дело тем, что Настя позволила себя уговорить только в обмен на обещание Татьяны тоже участвовать в передаче. Ни той, ни другой ехать на прямой эфир не хотелось, они придумывали разные замысловатые отговорки, стараясь не обидеть людей с телевидения прямым отказом, но администратор программы проявила недюжинное упорство в сочетании с невиданной проницательностью и нашла‑таки способ их уломать.
Согласие их было получено, время прямого эфира назначено, увильнуть уже некуда, посему Татьяна пригласила Настю на воскресный обед, чтобы договориться о главном.
– Раз уж мы с тобой позволили себя втянуть в это мероприятие, – сказала она, – давай разработаем стратегию нашего поведения. Это прямой эфир, хуже того – это телемост, и если у нас с тобой не будет общей идеи, за которую мы станем изо всех сил цепляться, вся передача провалится. Только время зря потеряем.
– Да‑а‑а, – озадаченно протянула Настя, – телемост – это круто. Если бы просто прямой эфир, тогда еще ничего, сейчас, насколько я знаю, почти всегда звонки телезрителей фильтруют, чтобы не уходило время на явные глупости. А телемост практически неконтролируем.
Обед подошел к концу, Ира убрала со стола и отправилась гулять с годовалым сыном Татьяны Гришенькой, Стасов, выразительно шелестя газетами, прошествовал в спальню, а две будущие героини телевизионной передачи «Женщины необычной профессии», забравшись с ногами на диван, принялись строить коварные планы противостояния неожиданным, а возможно и глупым, вопросам. Обе они были убеждены, что не существует женских и мужских профессий, а есть природные наклонности, способности и особенности характера, позволяющие успешно заниматься одними видами деятельности и мешающие добиваться успеха в других сферах. Причем природа эти наклонности и способности раздает людям без учета их половой принадлежности. Главное – донести эту мысль до телезрителей и не позволить тратить время на обсуждение тем вроде «Как ваш муж смотрит на то, что вас могут ночью вызвать на работу».
– На все подобные вопросы отвечаем по единой формуле, – предложила Настя. – Например: мой муж смотрит на это точно так же, как смотрела бы жена, если бы ее мужа… И так далее.
– Согласна, – кивнула Татьяна и поправила теплый плед, которым прикрывала ноги, – надо уходить от обсуждения нашей личной жизни и переводить все в обобщения, чтобы люди понимали, что нет конкретной Насти‑сыщика и Тани‑следователя, а есть люди, приспособленные для этой работы, независимо от их пола.
Ирочка давно вернулась с прогулки, доносившийся из спальни храп Стасова уже с полчаса как сменился шелестом газетных страниц, а Настя с Татьяной все совещались. Их разговор перестал быть предметно нацеленным на предстоящее выступление по телевидению, они быстро превратились в тех, кем были на самом деле: в оперативника и следователя, разрабатывающих план сложного допроса, когда нужно предвосхитить все возможные варианты поведения подозреваемого и продумать соответствующие этим вариантам контрудары. Работа эта была профессионально знакомой и увлекательной, и обе не замечали, как сгущались сумерки и загорались фонари за окнами. Прерваться пришлось, только когда позвонил Чистяков.
– Жена, тебя домой ждать или как? – спокойно спросил он.
– Смотря что подразумевать под «или как», – тут же отпарировала Настя.
– Два варианта, – методично ответил профессор математики, – или ты остаешься там ночевать, или я за тобой приеду.
– А тебе как больше нравится?
– Ехать за тобой, конечно, не хочется, бензин опять же переводить и двигатель амортизировать. Кроме того, у нас в квартире жуткий холод и горячую воду отключили…
Комментариев нет