Полностью согласен.
– Опять‑таки, – добавила она, – бокал пива мне не помешает. Или два. Нервы успокоить.
Джейн слабо улыбнулась, Дерек ответил тем же.
– Ну, раз это в лечебных целях, тогда я угощаю. Я, как‑никак, доктор.
– Доктор археологии. – Она покосилась на него с подозрением.
– Биологической археологии, – поправил Дерек. – Это почти то же самое, что и доктор медицины.
Джейн закатила глаза и помахала рукой.
– Тогда лечите скорее, любезный доктор.
По узкому проулку между домами Джейн с Дереком вышли к заднему двору паба. Через дорогу от главного входа в «Корзину и кошелку», на Милл‑стрит, высилась солидная церковь Богоматери; ее окружал парк. Отсюда, со стороны двора, была видна лишь верхняя половина церковной башни. Венчающий ее свинцовый шпиль пламенел в закатных лучах.
Во дворе уже царили сумерки. За столами смутно вырисовывались темные фигуры посетителей. Сквозь распахнутые задние двери долетал гул голосов из паба.
Хорошо знакомые звуки, перемежаемые смехом, приглушили страх Дерека перед неведомой угрозой. Он провел в «Корзине и кошелке» немало вечеров – вместе с отцом Джейн. Порой они с профессором засиживались до самого закрытия. Прийти сюда – все равно что прийти домой.
В церкви через дорогу пела женщина. Ее голос напомнил Дереку о том, что сегодня – заключительный вечер музыкального фестиваля. Потому‑то в пабе и яблоку негде упасть.
Впрочем, нам это сейчас на руку.
Джейн с Дереком приободрились, миновали проулок и через калитку в частоколе шагнули на задний двор паба. Благополучно дошли до дверей – никто их не тронул, никто не пристал, – сели возле барной стойки и заказали две пинты «Гиннесса». Кое‑кто из посетителей узнал Джейн и начал выражать ей соболезнования. История о необъяснимом возвращении профессора Маккейба и о его смерти облетела все крупные газеты и наверняка стала главной темой местных сплетен.
Джейн, ссутулившись, прихлебывала пиво. Она явно чувствовала себя неуютно – из‑за всеобщего внимания, из‑за постоянных напоминаний об утрате. Не желая быть невежливой, бедняжка сидела с натянутой улыбкой, слушала воспоминания об отце и деревянно кивала. В конце концов Дерек подвинул стул к ней ближе и загородил собой от остальных.
Он регулярно посматривал на главный вход в заведение, настороженно оценивал каждого входящего – из‑за фестиваля в паб заглядывало много чужаков. Однако прошло сорок пять минут, и Дерек начал подозревать, что звонивший то ли ошибся, то ли преувеличил опасность. Все было спокойно.
Вдруг в паб через главный вход влетел какой‑то человек и с безумным видом завопил, указывая на улицу:
– Пожар!
Через мгновенье люди, сидевшие на заднем дворе, вбежали внутрь, крича то же самое. Посетители «Корзины и кошелки» всем скопом повалили на Милл‑стрит. Джейн с Дереком – тоже. Взволнованная толпа толкалась и тянула; их увлекло в разные стороны.
– Джейн! – громко позвал Дерек.
Уже совсем стемнело и заметно похолодало. Он топтался посреди черной улицы, вертя головой. Небо впереди лизали языки пламени, там клубился густой черный дым.
Неужели это?..
Наконец Дерек заметил Джейн – та стояла спиной к нему. Он локтями проложил себе дорогу и обнял девушку. Лицо у нее было отрешенным до жути. Она тоже осознала, где находится источник пожара.
– Наш дом, – пробормотала Джейн.
Дерек прижал ее покрепче.
– Его подожгли.
Рэнкин осматривался, с подозрением глядя на каждого. Пламя взмывало все выше, отблески зловеще плясали вокруг, по лицам в толпе. Над деревней выли сирены пожарных машин, отчего становилось еще страшней, еще тревожней.
– Нужно уходить. – Дерек потянул Джейн за собой.
Кто‑то поджег дом, задумав уничтожить результаты исследований профессора. Сумка на плече вдруг показалась Дереку очень тяжелой. Ее содержимое приобретало теперь невероятную важность, однако Рэнкина сейчас заботило не оно. Если враги хотели погубить все связанное с профессором Маккейбом, то у них оставалась еще одна цель.
Его дочь.
Дерек развернул Джейн спиной к огню.
– Нужно…
Неожиданно его дернули за плечо и отшвырнули в сторону. Захваченный врасплох, он отлетел на несколько шагов. Над Джейн навис какой‑то верзила, настоящее порождение ада: зверское лицо, огромная туша.
Дерек не отступил. Готовый защищать Джейн, он ринулся на противника, но нарвался на каменный кулак. Голова Рэнкина мотнулась назад. Хрустнула кость, вспыхнула боль, из глаз посыпали искры.
Он рухнул на землю.
Сквозь туман в голове Дерек смотрел, как Джейн тащат прочь.
Нет…
Глава 4
30 мая, 15 часов 54 минуты по восточному летнему времени
Вашингтон, округ Колумбия
Кэтрин Брайант еще никогда не видела босса таким расстроенным. Ее кабинет выходил на центр связи в подземной штаб‑квартире «Сигмы». Кэт через окно наблюдала за тем, как директор Кроу расхаживает по соседней полукруглой комнате, а со стен глазеют станции цифровой связи и компьютерные мониторы – словно посмеиваются над его бессилием.
– Он скоро дыру протрет на нижний этаж, – заметил муж Кэт. – Ты бы ему валиума в кофе подсыпала, что ли.
– Вот ты шутишь, Монк, но может дойти и до этого.
Кэт почесала маленький шрам на подбородке. Движение было непроизвольным, вроде нервного тика, – оно выдавало ее собственное желание действовать, а не просто переводить звонки да отслеживать болтовню мировых разведслужб. Однако она, второй человек в отряде после директора, знала свое место. Ее завербовали в «Сигму» из военно‑морской разведки; как разведчику‑аналитику, Кэт почти не было равных в мире.
– Есть новости из Каира? – спросил Монк.
– Только мрачные.
Она посмотрела на мужа. Монк Коккалис был на несколько дюймов ниже ее, а внешностью и комплекцией напоминал бульдога. Словно для соответствия имиджу, Монк брил голову налысо и не исправлял кривой нос – результат давнего перелома. Три часа назад, когда грянула катастрофа, Коккалис потел в здешнем тренажерном зале, поэтому до сих пор был в кроссовках, спортивных штанах и камуфляжной футболке с эмблемой «Зеленых беретов» на груди – две скрещенные стрелы и кинжал. Глядя на Монка, никто не усомнился бы в его спецназовском прошлом. Однако многие недооценивали редкостный ум, кроющийся за внешностью боксера.
В «Сигме» знания Монка в области медицины и биотехнологии высоко ценили. В УППОНИР – тоже. Впрочем, для этих организаций Монк был еще и штатным подопытным кроликом. Во время одной из прошлых операций он потерял кисть, и с тех пор на нем опробовали уже целый ряд протезов – их совершенствовали по мере развития технологий. Нынешняя рука связывалась с нейронным имплантатом, что позволяло Монку отлично управлять пальцами.
– Что значит «мрачные», Кэт? – Он возился с креплением протеза на запястье, еще не успев привыкнуть к новой «игрушке».
– В Каире полный хаос.
– А карантин?
Кэт фыркнула:
– Медицинская инфраструктура Каира, мягко говоря, старая. Состояние аварийных служб ненамного лучше. Во время эпидемии от них толку мало. Все равно что тушить пожар из водяного пистолета.
Комментариев нет