У Гаррета звонит телефон.

– Черт, один секунд. – Он смотрит на экран, хмурится и отправляет еще одну эсэмэску. – Извини, так что ты говорила?

Следующие двадцать минут мы тратим на самые тонкие вопросы этических взглядов Канта.

За это время Гаррет успевает отправить еще пять сообщений.

– Господи! – взрываюсь я. – Мне что, конфисковать у тебя эту штуку?

– Извини, – в тысячный раз говорит он. – Я поставлю его на беззвучный режим.

Это ничего не меняет, так как парень кладет телефон рядом, и экран у этой чертовой штуковины загорается всякий раз, когда приходит сообщение.

– Так что, по сути, логика – это стержень кантовской этики… – Я замолкаю, когда экран снова вспыхивает. – Бред какой-то? Кто тебе пишет?

– Никто.

Как же, никто, задница. Я хватаю телефон и нажимаю на иконку «Сообщения». Имени нет, только номер, но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: отправитель – женщина. Если только желание «облизать Гаррета с ног до головы» не возникло у какого-то парня.

– Ты занимаешься сексом по переписке во время занятия? Что с тобой не так?

Он вздыхает.

– Я не занимаюсь сексом. Это она занимается.

– Гм. Давай осудим ее, да?

– Почитай мои ответы, – предлагает он. – Я ей твержу, что я занят. Не моя вина, что она не понимает намеки.

Я прокручиваю переписку и обнаруживаю, что Гаррет говорит правду. Все сообщения, что он отправил за последние полчаса, переполнены словами «занят», «занимаюсь» и «поговорим позже».

Вздохнув, я открываю клавиатуру и начинаю набивать текст. Гаррет протестует и пытается выхватить у меня телефон, но поздно. Я уже нажала кнопку «Отправить».

– Вот, – объявляю я. – Теперь она отстанет.

– Честное слово, Уэллси, если ты… – Он замолкает, прочитав сообщение.

«Это репетитор Гаррета. Ты мешаешь нам. Мы скоро закончим. Не сомневаюсь, еще полчаса ты спокойно высидишь в застегнутых штанишках».

Гаррет встречается со мной взглядом и хохочет так громко, что я не выдерживаю и улыбаюсь.

– Это будет эффективнее, чем твои недоделанные «оставь меня в покое», согласен?

Он хмыкает.

– Спорить не о чем.

– Надеюсь, твоя подружка заткнется хоть на некоторое время.

– Она не моя подружка. Эту «хоккейную зайку» я подцепил в прошлом году и…

– Хоккейную зайку? – в ужасе повторяю я. – Какая же ты свинья. Вот так ты называешь женщин?

– А если женщина заинтересована только в том, чтобы переспать с хоккеистом, а потом хвастаться перед всеми подругами, что она переспала с хоккеистом? Да, мы так их и называем, – едко парирует парень. – Между прочим, в этом сценарии именно я являюсь объектом.

– Пусть тебе от этого лучше спится… – Я тянусь за буклетом. – Давай перейдем к утилитаризму. Сосредоточимся на Бентаме.

Затем я провожу контрольный опрос по тем двум философам, что мы обсуждали сегодня, и радуюсь, когда получаю от Гаррета правильные ответы, причем даже на каверзные вопросы.

Замечательно. Может, Гаррет Грэхем не такой уж тупица, как я думала.

К концу часа я убеждаюсь, что он не просто вызубрил материал и выдал мне заученные ответы. Он все в полной мере постиг, причем настолько глубоко, будто и в самом деле проникся этическими идеями. Жаль, что на переэкзаменовке не дается право выбора, иначе, я уверена, он блестяще сдал бы экзамен.

– Завтра приступим к постмодернизму. – Я вздыхаю. – По моему скромному мнению, это, наверное, самое запутанное учение в истории человечества. У меня репетиция до шести, а потом я свободна.

Гаррет кивает.

– А у меня тренировка до семи. Как насчет восьми?

– Меня вполне устраивает. – Я складываю учебники в сумку и иду в туалет. Когда я выхожу, то вижу, что Гаррет копается в моем айподе.

– Ты шарил в моей сумке?! – вскрикиваю я. – Неужели правда?

– Твой айпод выпал из наружного кармашка, – возражает парень. – Мне захотелось посмотреть, что у тебя на нем. – Не отводя взгляда от экрана, он начинает читать имена вслух: – Etta James[15], Adele[16], Queen, Ella Fitzgerald[17], Aretha[18], Beatles. Боже, до чего странная эклектика! – Неожиданно он озадаченно качает головой. – Слушай, а ты знаешь, что у тебя тут One Direction?

– Серьезно? – с сарказмом говорю я. – Наверное, само загрузилось.

– Кажется, ты напрочь лишилась моего уважения. А ведь ты, как-никак, учишься на музыкальном.

Я выхватываю у него айпод и прячу его в сумку.

– One Direction делает великолепные гармонии.

– Позволю себе не согласиться. – Он решительно вздергивает подбородок. – Я составлю тебе плейлист. Очевидно, тебе надо уяснить разницу между хорошей музыкой и дерьмовой.

– До завтра, – цежу я сквозь зубы.

Гаррет, захваченный своей идеей, перебирается к iMac на своем столе.

– Что ты думаешь насчет Lynyrd Skynyrd? Или тебе нравятся только те группы, где мужики выступают в одинаковых нарядах?

– Спокойной ночи, Гаррет.

Я выхожу из комнаты. Я готова рвать на себе волосы. Я не могу поверить, что согласилась целых полторы недели заниматься с ним.

Да поможет мне бог.

Глава 8

Ханна

На следующий вечер Элли звонит в тот момент, когда я вылетаю из музыкального корпуса после очередной катастрофической репетиции с Кэссом.

– Ого, – говорит она, когда слышит мой тон. – Что это с тобой?

– Кэссиди Донован, – сердито отвечаю я. – Репетиция была кошмарной.

– Он опять пытается украсть у тебя все хорошие ноты?

– Хуже. – Я слишком взбешена, чтобы пересказывать случившееся, я и не пересказываю. – Эл, мне дико хочется подкрасться к нему, когда он будет спать, и придушить подушкой. Нет, мне хочется прикончить его, когда он будет бодрствовать, чтобы он успел увидеть радость на моем лице.

Ее смех щекочет мое ухо.

– Черт. А он здорово достал тебя, да? Хочешь поговорить об этом за ужином?

– Не смогу. Я сегодня встречаюсь с Грэхемом. – Еще одна договоренность, которую у меня нет желания выполнять. Моя мечта – принять душ и улечься перед телевизором, но я знаю Гаррета, он станет преследовать меня и орать, если я осмелюсь отменить нашу встречу.

– До сих пор не могу поверить, что ты согласилась на эти занятия, – тянет Элли. – Наверное, он умеет убеждать.

– Типа того, – соглашаюсь я.

Я не рассказывала Элли о нашей сделке с Гарретом главным образом потому, что хочу оттянуть тот момент, когда она узнает о моей одержимости Джастином и начнет меня поддразнивать. Знаю, я не смогу вечно скрывать от нее правду – у нее наверняка возникнут вопросы, когда выяснится, что я иду на вечеринку с Гарретом. Но к этому времени я успею придумать хороший предлог.

Есть вещи, в которых стыдно признаваться даже ближайшей подруге.

– Сколько он тебе платит? – с любопытством спрашивает она.

Я, как дура, называю первую попавшуюся сумму.

– Э, шестьдесят.

– Шестьдесят долларов в час?! Мать честная. Безумие какое-то. Тебе стоит пригласить меня в ресторан и угостить хорошим стейком, когда вы закончите.