Я не могла оторвать своих губ от него, но он оказался вне досягаемости моего поцелуя. Вместо этого он застонал, наклонился и оставил горячий поцелуй на моей шее.

Мой мозг определенно был в отключке. Я думала телом, и, Боже мой, как это было прекрасно. Я была просто набором нервных окончаний, которые сходили с ума. Он тяжело дышал, обжигая мою кожу. Когда он заговорил, его голос хрипел:

— Прости. Я увлекся.

Это было самое правильное слово. Увлекся. Я никогда не погружалась настолько в другого человека. Я никогда так… не теряла контроль. Это одновременно возбуждало и ужасало меня.

Его лицо оказалось перед моим, и я постаралась выглядеть непринужденно. Его руки выскользнули из-под моего топа, от чего я задрожала — моя кожа жаждала их возвращения.

Он отошел на шаг.

— Верно. Сейчас больше причин для разума, чем для страсти.

Я рассмеялась, но про себя показала неприличный жест этим самым причинам. Слишком долго они управляли мной.

  3

— Ты разыгрываешь меня, да?

Я смотрела на него и задавалась вопросом, могла ли моя причуда все контролировать справиться с этим. Его рука скользнула по моему подбородку.

— Обещаю, что не буду гнать.

Я покачала головой, и его рука упала.

— Не думаю, что смогу это сделать.

— Просто держись за меня. Обещаю… Тебе понравится.

— Гаррик…

— Блисс, просто доверься мне.

Я глубоко вдохнула. Я могла это сделать. Я просто должна заглушить свой мозг, как сказала Келси.

— Ладно, но поторопись… Пока я не передумала.

Его лицо расплылось в улыбке, и он быстро поцеловал меня в висок.

— Умница.

Затем он осторожно застегнул поверх моих волос шлем, перекинул ногу через свой мотоцикл и протянул мне руку. Я отбросила все свои сомнения и взяла его за руку. Сиденье было изогнуто, и даже если я пыталась сидеть на расстоянии в несколько дюймов от него, то все равно сползала вперед, пока мое тело не прижималось к нему.

Он положил руку мне на колено, его пальцы сжались, пока у меня не защекотало в самом чувствительном месте.

— Держись за меня.

Я сделала, как он велел, и чуть не получила аневризму, когда сквозь рубашку почувствовала рельефные мышцы его пресса. Внезапно мне стало неловко из-за своего небольшого валика жира, свисавшего над джинсами. Он лишь один раз взглянет на мое тело и поймет, что я не так хороша для него. Черт, наверное, теперь он почувствует спиной этот жир, и я уже жалела об этом. Но потом его рука быстро дернула меня вперед, и хотя я не думала, что мы можем сидеть еще ближе, тем не менее, нам это удалось. Я была не просто прижата к нему. А приклеена.

Мой таз был вдавлен так сильно к нему, что я ощутила приступ головокружения. И в этот самый момент, мы сорвались с места. Я впилась пальцами в его талию, от чего он подпрыгнул, а мотоцикл наклонился в сторону.

Я закричала. Точнее, завизжала. Прямо ему на ухо.

Он выровнял мотоцикл, а затем притормозил возле знака «стоп».

— Все в порядке?

Мое лицо было скрыто за его плечом, и мне удалось лишь пискнуть:

— Да.

— Прости, милая, я просто немного боюсь щекотки.

— Ох…

Я ослабила пальцы, которые фактически вдавились в его бока. Слава Богу, он не мог видеть моего лица в тот момент. Красный цвет мне не шел.

Он взял мои руки и опустил их так, что мои предплечья оказались вокруг его талии, а руки целиком обернуты вокруг него.

— Так лучше. Давай попробуем еще раз.

В этот раз, когда он тронулся, я не завизжала. Он медленно набирал скорость, а я прижалась щекой к его спине и закрыла глаза.

С нашего последнего разговора у меня в голове застрял Шекспир, поэтому я цитировала все, что знала, чтобы занять чем-то свое сознание. Начала с монолога Гамлета. Далее перешла к речи Генриха V в день Святого Криспина. Я уже заканчивала монолог Макбет «Все завтра, снова завтра, снова завтра…», когда Гаррик меня перебил:

— А ты, и правда, любишь Шекспира.

Унижение стало моей основной эмоцией. Кажется, я цитировала не совсем в голове, как думала.

— Ох, я, э-э… просто легко запоминаю.

Моя щека по-прежнему была прижата к его спине, я пыталась унять свое колотящееся сердце. Сейчас, когда мотоцикл не двигался, мой мозг мог бояться всего того, о чем я пыталась не думать.

Секс.

Я собиралась заняться сексом.

С парнем.

Горячим парнем.

Горячим БРИТАНЦЕМ.

Ну, или меня вырвет.

Что если меня вырвет на горячего британца?

Что если меня вырвет на горячего британца ВО ВРЕМЯ СЕКСА?

— Блисс?

В шоке я резко повернулась, ужасаясь, не говорила ли я вслух опять.

— Да?

— Мы можем слезть сбайка в любое время.

— Ох.

Я убрала руки так быстро, что чуть не потеряла равновесие и не шлепнулась с мотоцикла. К счастью, с негромким писком я все-таки нашла баланс и медленно сползла с него.

Потом моя икра зацепилась за выхлопную трубу с другой стороны байка, и я снова вскрикнула.

Было горячо. Просто ЧЕРТОВСКИ горячо. И теперь мою кожу жгло.

— Блисс?

Я прохромала пару футов отбайка, когда Гаррик догнал меня. Несмотря на сжатые кулаки и на то, что я прикусила губу, чтобы выдержать боль, мои глаза наполнились слезами.

Его руки обхватили мое лицо, а затем он глянул вниз на мои ноги, где на дюйм ниже моих капри растекался красный след.

— Вот черт.

Я сжала губы, потому что знала, что если открою рот, то не удержу слез. Гаррик обнял меня за талию, а я закинула руку ему на плечо.

— Давай, милая. Будем надеяться, что слесарь уже прибыл.

Впервые я огляделась и осознала, где мы находимся.

Мы были в моем жилом комплексе.

Мы жили в одном жилом комплексе!

Я боролась с собой, пытаясь найти подходящие слова, пока он вел меня к своей квартире. Я чуть не упомянула об этом, когда мы прошли мимо моей собственной машины, но потом я напомнила себе, что все это затевалось лишь на одну ночь. Он жил в одном доме от меня. Слава Богу. Что, если бы он жил рядом со мной, и я должна была бы видеть его каждый день после ужасного, без сомнений, секса, которым я собиралась с ним заняться?

Мы добрались до его дверей.

Слесаря не было.