Сближение

Выйти на улицу Тибор тоже не мог. Час за часом он проводил, сидя у окна, в страхе глядя на Канонбери‑роуд и на то, как яростные порывы ветра проносились по улице, таща с собой воду и мусор, налетая на бетонные стойки, которые перегораживали проезжую часть, и выплескивая целые водопады на стены старых зданий. В первую же ночь разрушилось небольшое офисное здание прямо напротив окна его квартиры, и порывы ветра размели обломки по округе. Листы металла, кабели, части автомобилей, дорожные знаки, ветви деревьев непрерывно летали по улице, усиливая какофонию от рева бури. Видеть бесконечные разрушения было неприятно, но визг ветра вызывал подлинный ужас. Казалось, он не унимался и не изменялся, разве что становился все хуже. Тарент редко чувствовал себя таким одиноким или уязвимым, как в эти два дня и две ночи. Ему не было труднее, чем другим, ну, или так казалось, и в какой‑то мере это служило утешением. Он не пострадал от ужасного ветра, находился в безопасности и сухости и подозревал, что пережил шторм легче многих. Здание осталось целым, окна не выбило, по крайней мере в его квартире, которая располагалась слишком высоко над улицей, чтобы ей как‑то угрожало наводнение.

На вторую ночь он задремал на пару часов, а когда проснулся на рассвете, то оказалось, что каким‑то чудом возобновилась подача электричества. Мобильник заряжался – Тарент оставил его воткнутым в розетку на случай, если снова дадут свет. Тибор вытащил всю несъеденную пищу из холодильника, выкинул ее, а потом набрал оставленный ему номер и назвал кодовое слово.

Ему сказали, что «Мебшер» в данный момент движется через северный Лондон, и сейчас машину быстро развернут в сторону Ислингтона, чтобы забрать Тарента. Его местонахождение известно. Тибору оставалось только ждать, пока телефон не примет закодированное послание, тогда на улице рядом с домом будет стоять транспортер для перевозки личного состава.

Он снова подключил телефонную зарядку к сети и менее чем через три часа дождался сообщения. Когда он спустился, «Мебшер» уже ждал его. Вода начала потихоньку спадать, но все равно доходила почти до середины огромных колес. Тарент вброд добрался до выдвижной лесенки, залез внутрь – с ног и ботинок капала вода – и сел.

4

Изначально «Мебшер» разработали для военных нужд – транспортировки войск и боевой техники через враждебную территорию в транспортном средстве, которое могло выдержать почти все формы атак, в том числе удары из РПГ и самодельных взрывных устройств. Поскольку ситуация в мире ухудшилась, бронетранспортеры все чаще использовали гуманитарные организации и государственные учреждения, так что появились и гражданские варианты.

Тарент был уже знаком с ними, поскольку в засушливых регионах, вроде Восточной Анатолии, где повстанцы скитаются по холмам, «Мебшеры» стали транспортным средством первой необходимости. Внутри машины все было довольно утилитарно: металлические поверхности красили в тусклый серый цвет или обходились вовсе без краски. Видимость изнутри была ограниченной, немногочисленные окна больше походили на бойницы из толстого ударопрочного стекла. Количество и тип сидений незначительно отличались от машины к машине, а внутреннее оборудование обычно оказывалось или примитивным, или сломанным, или просто не работало.

Тарент занял место рядом с одним из крошечных окошек. Он извинился перед тремя пассажирами, уже сидевшими в «Мебшере», затащив дорожную сумку и футляры с оборудованием через узкую дверь, с его ног натекли целые лужи воды. Остальные коротко поздоровались с ним. Транспортер тронулся почти сразу, стоило Таренту сесть. Несколько минут он возился с багажом, запихивал сумку на полку позади сиденья, раскладывал камеры поближе к себе и пытался найти свободную подушку, но тщетно, так что он вытащил из багажа полотенца, свернул в рулон и, положив их под затылок, прислонился головой к металлической стенке, закрыл глаза и попытался расслабиться. Машина постоянно покачивалась и тряслась, но без резких толчков, поскольку ее специально разрабатывали для движения по пересеченной местности. Таренту было плевать на неудобства, он просто хотел, чтобы его отвезли туда, куда положено, а до тех пор не желал что‑либо делать или о чем‑либо думать. Постепенно мокрые голени и ступни начали просыхать.

Как обычно, внутри было шумно. Огромные турбинные двигатели теоретически окружал слой звукоизоляции, но до пассажиров постоянно доносился ревущий вой. Система внутренней селекторной связи с водительской кабиной, скрытой от пассажиров в передней части транспортера, была включена. Слышались голоса двух водителей, общавшихся между собой с акцентом, выдававшим в них уроженцев Глазго. Время от времени в их диалог вклинивался еще один голос по радиосвязи, визгливый от помех.

Тарент подремал около часа, хотя по‑настоящему поспать было нереально, он постоянно чувствовал, что происходит вокруг. Когда он открыл глаза, то впервые толком осмотрел остальных пассажиров. С ним ехали двое мужчин и женщина.

Один из мужчин устроился отдельно на переднем ряду с ноутбуком, подключенным по кабелю, а на соседних сиденьях разложил бумаги. У него были седые волосы, а под одеждой угадывались мускулы. В небольшой микрофон, каким‑то образом закрепленный на челюсти, он зачитывал, бубня вполголоса, данные из документов и с монитора, развернув его под таким углом, чтобы остальные не могли ничего увидеть. Говорил он на каком‑то языке распознавания, применяемом в определенном типе программ, не на английском и не каком бы то ни было из существующих европейских языков, а на жаргоне машин, на диалекте кодов.

Второй мужчина и женщина, похоже, путешествовали вместе: они сидели рядом перед Тарентом и время от времени тихо переговаривались. Когда Тарент пристально на них уставился, мужчина слегка отвернулся от женщины, натянул черную маску для сна и воткнул в уши наушники. Когда он расслабился, его голова склонилась вперед, покачиваясь в такт постоянным потряхиваниям «Мебшера».

Тарент разглядывал пассажирку. Он пока что не видел ее лица. Оно было наполовину скрыто то ли платком, то ли шалью, но не настоящим хиджабом – уступка, которую сделали многие западные женщины исламу. Женщина пока что ни разу не взглянула на него и даже не показывала, что в курсе его присутствия в паре рядов от нее, но он ощущал, как настороженно она относится к нему, как и он к ней. Волосы длиной до плеч частично выбивались из‑под шарфа, напомнив Тибору о Мелани.

Разумеется, он вновь стал думать о Мелани, о том, что при первой встрече так привлекло его в ней. Волосы, прямые и густые, не слишком длинные, но красиво обрамлявшие лицо. Ему просто понравилось, как она выглядела, и в тот день в Бракнелле, едва закончив съемку, Тарент завязал с ней разговор. Тогда они сразу нашли общую тему для разговора, и так между ними возникла первая, пусть и поверхностная связь, – оба были наполовину иностранцами.