– Где я? – спросил Лоредан, как обычно спрашивают, не знаю почему, после обмороков, все, кто возвращается к жизни.
– Вы в гостях у верного друга, – отвечал Жан Бычье Сердце, распутывая веревки, еще связывавшие пленнику ноги. – Если хотите слезть со своего пьедестала и сесть, я ничего не буду иметь против.
Господин де Вальженез не заставил его повторять приглашение дважды: он соскользнул со стола и встал, но затекшие ноги его не держали, и он пошатнулся.
Жан Бычье Сердце принял его в свои объятия, подвел к табурету и посадил графа, прислонив его к стене.
– Вам удобно? – спросил Жан Бычье Сердце, присев на корточки и заглядывая г-ну де Вальженезу в лицо.
– Что вам от меня угодно? – высокомерно спросил граф.
– Я ищу вашего общества, ваше сиятельство… вместе с другом, который вышел на четверть часа, но скоро вернется…
В то время как Жан Бычье Сердце выговаривал эти слова, раздался условный стук в дверь.
Жану Бычье Сердце стук был знаком; он отпер дверь, и в комнату вошел Туссен Бунтовщик; у него было черное лицо с белыми разводами от пота, и г-ну де Вальженезу почудилось, что перед ним индеец с татуированной физиономией.
– Готово? – спросил Жан у друга.
– Да, – отвечал Туссен.
Обернувшись к г-ну де Вальженезу, он проговорил:
– Привет честной компании!
Потом он снова обратился к Жану:
– Почему он такой мокрый?
– Ох, лучше не спрашивай! – отозвался Жан Бычье Сердце и пожал плечами. – С тех пор как ты ушел, у меня только и было забот, что кропить этого господина.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Туссен, не отличавшийся сообразительностью.
– Я хочу сказать, что господину было плохо, – с презрением вымолвил Жан.
– Плохо? – переспросил Туссен, силясь понять, что произошло.
– Ну да, Бог ты мой!
– С какой это стати?
– Да под тем предлогом, что мы ему забили в рот слишком большой кляп.
– Невероятно! – изумился угольщик.
Тем временем г-н де Вальженез разглядывал двух приятелей и, вероятно, остался осмотром недоволен: едва открыв рот, он сейчас же снова его закрыл, так и не вымолвив ни слова.
Жан и Туссен произвели на графа отталкивающее впечатление. Если бы у г-на де Вальженеза было хоть малейшее желание бежать, один вид стоявшего перед ним великана сейчас же отбил бы ему всякую охоту.
Граф опустил голову и задумался.
III. Местное вино
Пока граф размышлял, Жан Бычье Сердце подошел к шкафу, открыл его, достал бутылку, два стакана и поставил их на стол, но, спохватившись, что их трое, снова подошел к шкафу и взял третий стакан. Он его вымыл, вытер, еще раз ополоснул самым тщательным образом и только после этого поставил на стол перед г-ном де Вальженезом.
Потом указал Туссену на стул, сел сам и, поднеся бутылку к стакану пленника, произнес с галантностью, на какую только был способен:
– Что же, сударь, мы тюремщики, но не палачи. Должно быть, вы хотите пить не меньше нашего. Не угодно ли выпить стакан вина?
– Благодарю! – коротко ответил г-н де Вальженез.
– Не стесняйтесь, милейший! – сказал Жан Бычье Сердце, продолжая держать бутылку над стаканом графа.
– Благодарю! – еще суше проговорил г-н де Вальженез.
– Ну, как угодно, сударь! – произнес Жан Бычье Сердце таким тоном, словно ответ графа задел его за живое.
Он наполнил стакан Туссена.
– Твое здоровье, Туссен! – молвил он.
– Будь здоров, Жан! – ответил тот.
– Смерть всем злодеям!
– Да здравствуют хорошие люди!
Пленник вздрогнул, услышав столь выразительный тост из уст двух решительных парней.
Жан Бычье Сердце одним махом опрокинул стакан и стукнул
им об стол.
– Хорошо пошло, черт возьми… Я так хотел пить!
– Я тоже, – согласился Туссен, во всем подражая приятелю.
– Еще по одной, Туссен!
– Наливай!
И они опрокинули еще по стаканчику – на сей раз без тостов.
Стремительность, с какой приятели поглощали вино, навела г-на де Вальженеза на мысль.
Он стал ждать удобного случая, чтобы им воспользоваться, и такой случай скоро представился.
Жан Бычье Сердце обернулся к пленнику, и лицо графа показалось ему не таким уж насупленным; как все сильные люди, он не умел таить зло и потому произнес:
– Напрасно вы привередничаете! Ну, в последний раз, милейший, имею честь предложить вам стакан вина; угодно ли вам принять мое предложение?
– Вы очень любезны, сударь, – отозвался граф, – и я очень сожалею, что отказался в первый раз.
– Ничего, еще не поздно исправить эту промашку. Пока есть вино в бутылке, а бутылки не кончились в шкафу, вы можете изменить свое мнение.
– В таком случае я принимаю ваше предложение! – подхватил граф.
– В добрый час, ваше сиятельство! – искренне обрадовался Жан Бычье Сердце, наполняя стакан графа до краев.
Затем он обратился к своему товарищу:
– Подай еще бутылку, Туссен.
Теперь настала очередь угольщика пойти к шкафу и принести оттуда бутылку.
Жан Бычье Сердце принял ее у него из рук, словно не доверяя, и наполнил стаканы.
Потом взял свой стакан, приказал знаком Туссену следовать его примеру и молвил:
– Ваше здоровье, граф!
– Ваше здоровье, милейший! – подхватил Туссен.
– Ваше здоровье, господа! – отвечал Лоредан, решив про себя, что делает огромную уступку двум могиканам, называя их «господами».
Все трое опорожнили стаканы: Жан Бычье Сердце и Туссен Бунтовщик – залпом, г-н де Вальженез – не спеша, в несколько приемов.
– Вот черт! – прищелкнул языком Жан Бычье Сердце. – Я, конечно, не стану утверждать, что угощаю вас настоящим бургундским красным или бордо-лаффитом… Вы же знаете поговорку: «Даже самая красивая женщина может дать только то, что у нее есть!»
– Прошу меня извинить, – проговорил Лоредан, силясь поддержать разговор и особенно опорожнить стакан. – Вино совсем не плохое. Это здешнее?
– Конечно, здешнее! – возмутился Туссен Бунтовщик. – Как будто существует другое вино.
– Дорогой друг! – заметил Жан Бычье Сердце. – Прежде всего, существует вино, которое производят в Париже. Но его сиятельство говорит не об этом. «Здешнее вино» – это то, которое давят из винограда, собранного в той местности, где находишься.
– Местное вино, если вам так больше нравится, друг мой, – любезно поправился граф.
– Да, – поддержал разговор Жан Бычье Сердце, – это вино местное, но очень неплохое: оно может за себя не краснеть!
– Еще бы! – захохотал Туссен Бунтовщик, на лету подхватывая шутку приятеля. – Как оно может покраснеть, если оно белое!
– Я бы даже прибавил, – продолжал плотник, – что, если бы мне довелось придумывать обет, я бы дал такой зарок:
никогда не пить вина хуже этого.
– Я даю такое же обещание, что и мой друг, – подхватил Туссен Бунтовщик с поклоном, адресованным не графу, но божеству, которому посвящался обет.
– Я выпил слишком мало, чтобы по достоинству оценить это вино, – заметил г-н де Вальженез.
Комментариев нет