Господин Жерар отпрянул в тень коридора.
– Ого! – вскричал один из посетителей. – Уж не считает ли ваш седок для себя унизительным зайти в харчевню?
– Да это же сердцеед! – пошутил другой.
– Тогда он просунул бы в дверь колено, а не голову, – возразил третий.
– Дурак! Он же разговаривал! – заметил первый.
– Ну и что?
– Коленом не поговоришь.
– Вот я, милейший, – сказал Барнабе. – Чем могу служить?
Господин Жерар изложил ему изменения в программе, попросив ждать его на главной дороге, а не у ворот замка.
Мэтр Барнабе прерывал речь г-на Жерара частыми «хм-хм!».
Господин Жерар понял, что в изменениях, внесенных в первоначальный план, есть нечто такое, что вызывает неудовольствие мэтра Барнабе.
Когда он изложил свое желание, кучер спросил:
– А если мы не встретимся на главной дороге?
– Почему же нет?
– Вдруг вы пройдете мимо и не заметите меня, к примеру?
– Не беспокойтесь, у меня отличное зрение.
– Видите ли, у некоторых людей зрение неожиданно слабеет, после того как их прождешь четырнадцать часов, а они задолжали пятьдесят франков кучеру. Я знавал таких седоков – Боже сохрани, я не имею в виду вас, – которые выглядели вполне прилично, а продержав меня целый день, приказывали отвезти их около пяти часов вечера к переходу Дофин или Веро-Дода, потом говорили: «Подождите меня здесь, кучер, я сейчас вернусь».
– И что? – спросил г-н Жерар.
– И не возвращались.
– Что вы, дружище, я на такое не способен.
– Я вам верю, верю. Но, видите ли…
– Дорогой друг! Если дело только в этом… – сказал г-н Жерар.
Он вынул из кармана два луидора и протянул их мэтру Барнабе.
Воспользовавшись тем, что через приоткрытую дверь пробивался луч света, кучер убедился в том, что они настоящие.
– Я буду вас ждать в ста футах от Кур-де-Франс начиная с одиннадцати часов, как и договорились. После того как вы заплатили мне вперед, я ничего не имею против.
– Зато у меня есть вопрос.
– Какой?
– Если… Что если…
Господин Жерар не смел договорить.
– Если что?
– …если я вас не найду, что тогда?
– Где?
– На главной дороге.
– Почему вы меня не найдете? – Я же заплатил вам вперед…
– Вы, стало быть, не доверяете Барнабе?
– Вы же мне не доверяете!
– На вас номера нету, а у меня – вот он… Да еще какой!
Номер, который приносит счастье всем, кто его видит: первый!
– Я бы предпочел, чтобы он приносил счастье тем, кто сидит внутри.
– Им он тоже приносит счастье… Первый номер для всех хорош.
– Тем лучше, тем лучше, – проговорил г-н Жерар, пытаясь умерить пыл своего кучера, расхваливавшего собственный номер.
– Значит, я вас буду ждать с одиннадцати часов на большой дороге, раз вы так хотите.
– Хорошо, – прошептал г-н Жерар.
– В ста футах от Кур-де-Франс, так?
– Да, да, все так, дружище. Только не надо так кричать.
– Правильно! Молчок! Раз у вас есть причины прятаться…
– Нет у меня причин прятаться! – возразил г-н Жерар. – Почему вы так решили?
– Да меня это не касается. Вы мне заплатили – я ничего не видел, не слышал. В одиннадцать жду вас в условленном месте.
– Постараюсь не заставить вас ждать.
– Наоборот! Я не буду в обиде. Вы мне платите за простой, так я отвезу вас куда пожелаете, хоть в Иосафатскую долину, и вы, вероятно, единственный приедете на Страшный суд в фиакре.
Довольный собственной шуткой, мэтр Барнабе со смехом вернулся в кабачок, а г-н Жерар, отирая со лба пот, вернулся в замок.
XLVI. Стесняющий предмет
Ворота оставались приотворены, г-н Жерар нашел лопату на прежнем месте.
Он запер ворота на ключ и опустил его в карман.
Вдруг он вздрогнул и замер, не сводя глаз с окон замка.
Одно окно было освещено.
От ужаса негодяй затрясся всем телом.
Неожиданно он вспомнил о двух свечах, которые он оставил зажженными на камине.
Он понял, что совершил оплошность.
Этот свет мог видеть кто-то еще. Все знали, что в замке никто не живет, и свет непременно должен был натолкнуть на всякого рода догадки.
Господин Жерар торопливо подошел к дому, стараясь не смотреть в сторону пруда, и взбежал на крыльцо.
Он задул одну свечу и уже подошел к другой, как вдруг представил себе, что ему сейчас придется идти по коридору и спускаться по лестнице в кромешной темноте.
Еще за минуту до того он об этом и не подумал, так он боялся, что кто-нибудь увидит свет.
Материальный страх улегся, на его место пришел ужас душевный.
Чего мог опасаться г-н Жерар в коридорах и на лестницах безлюдного замка?
Того, чего одинаково боятся – как бы мало ни было между ними общего – и ребенок, и преступник: привидений.
В темноте г-н Жерар дрожал как лист: ему чудились шаги за спиной.
Он ждал, что сзади его вот-вот кто-нибудь схватит за редингот.
Ему казалось, что за поворотом коридора он вдруг столкнется лицом к лицу с призраком ребенка или женщины.
Ведь в этом проклятом доме произошло два, а то и три убийства.
Вот почему г-н Жерар не стал гасить вторую свечу.
Он мог выйти через главную дверь или через подвал.
В передней он заколебался.
Напротив главного входа находился пруд, этот наводящий ужас пруд!
Чтобы добраться до двери из подвала, необходимо было миновать сводчатый погребок, где была задушена Урсула.
Господину Жерару вспомнились пятна крови на плитах.
Он все же предпочел выйти через подвал: в этой крови он не был повинен.
Одной рукой г-н Жерар держал свечу, другой взялся за лопату, спустился по лестнице, прошел кухню, замешкался перед дверью в подвал, помотал головой, чтобы стряхнуть капли пота:
обе его руки были заняты, он не мог отереть лоб.
Наконец он пнул ногой дверь в погреб; через разбитое окно ворвался ветер и задул свечу.
Господин Жерар постоял в темноте, ощущая себя ее пленником.
Когда погас свет, у него из груди вырвался крик. Он вздрогнул и умолк. Он испугался, как бы при звуке его голоса не проснулись мертвые.
Ему было необходимо пройти через подвал или отступить.
Отступить! А вдруг его станет преследовать призрак Урсулы?..
Он предпочел продолжать путь.
Невозможно описать, что творилось в душе убийцы, трепетавшего сильнее, чем осиновый лист, в те несколько секунд, за которые он миновал темный погреб.
Наконец он добрался до дровяного сарая.
Господин Жерар решил, что там он почти в безопасности.
Но дверь, выходившая в парк, оказалась заперта, ключа в замке не было; язычок замка заржавел, не двигался в пазу, и дверь не поддавалась.
Несчастный едва не лишился последних сил.
Ему казалось, что он никогда не выберется из подвала и умрет здесь от ужаса.
Комментариев нет